— А где вино? — возмутился Эрик.
— Сегодня велено не давать. Никому, — пояснил официант.
К счастью, у Эрика не осталось сил на споры, он вылакал кувшин морса и впился в мясо. Все настолько устали, что мало думали о манерах, и студенты академии то и дело подтрунивали над страдальцами. Естественно, детишки возмущались и напоминали студентам, что те прошли через такие же испытания, студенты ностальгировали и снова шутили, поэтому в таверне было довольно шумно.
Сидящий рядом со мной Синеглазка, евший медленнее всех, наклонился к моему плечу и проговорил, щекоча дыханием кожу:
— Вместе с тобой я ощущаю себя родителями за столом с малолетними детьми.
Прищурившись, я оценила аппетит благородных юношей, явно не привыкших быстро обгрызать жирные птичьи тушки, и фыркнула.
— Не смейтесь, — тут же попросил Лур и подтянул себе миску с овощами. Другой рукой он отдирал ножку от курицы. — Вы одни не устали!
— Да-да, это нечестно, — хмыкнула я и подняла кубок с морсом. — Надеюсь, вы будете усердно работать, чтобы сравниться с нами.
Эрик зло глянул на нас, но возмущаться ему помешало набитое в рот мясо. Я сдержала смех. На самом деле этот высокомерный юноша ещё не совсем потерян для общества: если сейчас он не обозлится, а снимет свою воображаемую корону и захочет стать лучше, он вполне может вырасти в привлекательного и надёжного мужчину. По крайней мере, мне доводилось лично видеть такие примеры благотворного изменения под воздействием обстоятельств. Пару раз этими обстоятельствами становилась я. Я отпила морса, изгоняя из памяти давно мёртвых и окинула взглядом зал.
Граф дирра-Гиор пока не показывался. Возможно, его наказали за утренний скандал, но я всё равно держалась настороженно: сейчас меня легко найти, а свидетелей здесь сильно больше, чем нужно для разрешения столь деликатного дела.
Дирра-Гиор за те полчаса, что мы обгладывали куриные тушки, закусывали их овощами с сыром и запивали морсом, не появился, а после еды даже я слишком хотела спать, чтобы оставаться здесь дольше. Наевшиеся кандидаты отваливались от столов и, словно зомби, брели к своим кроватям.
До своей комнаты я добралась без приключений.
* * *
Ночью, ошиваясь возле городских ворот второй линии с алой розой и кульком конфет, словно неудачливый любовник, Кериш ощущал себя довольно глупо. На него уже даже охранники уже посмеивались: мол, не пришла твоя зазноба. И ведь не верили, что он ждал вовсе не зазнобу, а своего непосредственного начальника.
— Иди уже домой, не позорься, — снова обратился к Керишу стражник.
Кериш скрипнул зубами: ему приказали ждать здесь, он обязан, приказ магистра рыцарь должен выполнять, даже если хочется побиться головой о ближайшую стену.
— Да ладно, — хмыкнул второй стражник. — Может, его дама такая писаная красавица, что и до рассвета ждать стоит.
И тут в открытые для припозднившихся студентов ворота вышел магистр Арман. Половину его красивого лица скрывала тень капюшона, лишь несколько светлых прядей игриво спускались по бокам, но выдающийся рост и широкие плечи не оставляли сомнений в его принадлежности к мужскому полу.
Конечно, в это ночное и непроходное время он привлёк внимание охранников. Да он и в толпе внимание привлекал своей статью. Керишу захотелось убежать (вдруг эти стражники придут к тем же выводам, что и Лилиан? У него до сих пор мурашки ужаса от тех её слов), но он не посмел. Арман остановился перед ним и молча забрал подарки. Слегка кивнул. И ушёл.
Когда он скрылся за воротами второй линии, Кериш убрал руки за спину:
— Вот видите, это никакое не свидание, просто моему господину нужны цветы для ухаживания за дамой. И самые лучшие конфеты.
Теперь-то, наконец, стражники не насмехались над ним, а сочувствовали. И даже ничего такого не подумали… кажется. А уж как Кериш сам себе сочувствовал — словами не описать: впервые его магистр вёл себя так странно, а эта Лилиан Кериша немного пугала, не говоря уже о том, что она совершенно не проявляла обычного для женщин интереса к Арману. У Кериша даже возникла мысль, что проклятия хладнокровно отвергнутых магистром девиц породили для него эту зеленоглазую кару небесную.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 41. Исследования
Этой ночью на территории академии было очень тихо. Проспав четыре часа, я проснулась от действия будящего заклинания и некоторое время смотрела в потолок, прислушиваясь, но до меня доносился только шелест ветра.
Вспомнив о вчерашнем утреннем подарке, покосилась на тумбочку: розы ещё не было.
Жаль, но, ладно. Возможно, успею вернуться прежде, чем он явится с подарком.
В том, что розы будут появляться регулярно, я была уверена.
Потянувшись, с удовольствием прочувствовала каждую мышцу. Они немного гудели после вчерашнего. Откинув одеяло, провела пальцами по бёдрам — они стали крепче. Как и руки, и мышцы живота. К милому личику у меня скоро будет не похожее на мощи сильное тело — просто красота.
Натянув штаны и сапоги, рубашку и куртку, я повесила на пояс меч и выскользнула в окно. Слегка передёрнулась из-за контраста тепла комнаты и ночной прохлады. Темнота покрывала большую часть территории, но даже тусклого света вместе с ощущением магии хватило, чтобы безопасно покинуть женскую территорию.
На дорожках шаги были бы слишком громкими, а фигура — заметной, поэтому я скользила по газону, стараясь держаться поближе к деревьям, стенам и живым изгородям.
Башни магов на границе закрытой зоны мерцали в тёмном небе редкими жёлтыми окнами. Я будто растворялась в тенях, в этом прохладном пространстве, моё дыхание замедлялось, а движения становились плавными. Я растворялась в мане окружающего пространства. Это очень особенное состояние, доступное на более высоких кругах, но так как я знала его и умела реализовывать, даже на своём втором круге у меня получалось частично сливаться с миром, становясь более незаметной.
Вскоре слуха коснулось гудение водопада. Пять горных рек едва заметно белели на тёмном склоне.
Когда я мимо учебных корпусов и хозяйственных построек добралась до стены запретной зоны и наткнулась на патрули, для них я была практически невидимой.
— И зачем нас выставили на усиленный патруль сегодня? Все ведь спят.
— Вдруг не все?
Патрульные не таились, их мечи слегка позвякивали. Я закатила глаза: ну кто так правонарушителей ловит? Даже захотелось вырубить этих парней, чтобы в следующий раз были внимательнее. Но так как их невнимательность была мне на руку, я подождала немного и заскользила дальше.
Теперь рокот водопада отзывался в нервах лёгкой дрожью. Сердце застучало чаще. Я внимательнее следила за проявлениями маны вокруг, выискивая ловушки. Стена, окружавшая закрытую территорию, возвышалась на десять метров. Её ничто не освещало, с зубчатого парапета не доносились шаги патрульных или разговоры.
Казалось, все спали.
Мне было удивительно хорошо в этой темноте, когда опасность щекотала нервы. Молодое тело кипело жизнью, хотелось сделать что-нибудь дерзкое, порывистое. Но я держала себя в узде и кралась вдоль стены. Время от времени на ней ощущались фрагменты защитных чар — кусочки заклинаний, которые по какой-то причине не рассыпались, оставшись без опорных точек, а оставались в рабочем состоянии.
Не сразу сообразила, что это заплатки слабых заклинаний на структуре более высокого уровня. Осознав это, даже остановилась, чтобы с умилением ими полюбоваться. Я так долго была великой волшебницей, что уже забыла, как выглядят подобные вещи: я привыкла просматривать всю магию, независимо от уровня. А тут такие… заплаточки.
Улыбка сама собой появилась на лице. Я понимала, что это ненормально, но я немного скучала по тем страшным и захватывающим временам, когда с другими наёмниками сидела в осаде, делая такие заплатки или прикрывая магов, их создающих. По временам, когда могло случиться что угодно, и в то же время мир и происходящее в нём оставались предельно понятными. Времена непередаваемо ярких эмоций, когда позади было не так много событий, чтобы восприятие происходящего и его новизна притупились…