Я тоже декламировал из Киплинга:
«И Тамплисон взглянул впереди увидал в ночиЗвезды, замученной в аду,кровавые лучи.И Тамплисон взглянул назад,и увидал сквозь бредЗвезды, замученной в аду,молочно-белый свет…»
А на мой вопрос-сомнение (вправе ли?) В. В. ответил вроде бы невпопад:
— Когда Будду спрашивали, конечен или бесконечен мир, — он вместо ответа погружался в созерцательное молчание. Это было красноречивее всех слов. Так и нам надо.
По существу верно. Величие мира — не тема для умствований. В словесах легко заблудиться. Делаем, что можем, вот и все.
Но как мы, двое пожилых и сложных, были близки там друг к другу! Поистине, подлинная близость возможна только перед ликом Вечности.
А с турбуленцией — и натягивать особенно не надо, искать детальные соответствия. После того, что мы увидели в MB, как все различимые образы («проявленное») возникают в стремительном полете из пустого пространства, а затем растворяются в нем же, — нам от этого процесса и деться некуда. И не надо.
Надо лишь преобразовать мысленно (и теоретически) все потоки из обычных трехмерных в четырехмерные, текущие по времени, — а себя, как наблюдателей, отождествить с ним.
А сейчас, милостивые государи, я весь во власти неуправляемой турбуленции. И почему, интересно, так бывает: когда вникаешь в идею, то вживаешься в нее и тем, чем надо и чем не надо? В бронхах скребет, щиплет и колет, температура за 38°, глаза слезятся, нос и того хуже. Хрипло, шкварчу и кашляю. Прохватило на апрельских сквознячках, когда, разгоряченный вышел из башни и прогуливался у реки с открытой шеей. Сижу на бюллетене, Юлия Алексеевна, спасибо ей, отпаивает меня чаем с малиной и медом; Вэ-Вэ вечером по своей рецептуре добавляет в этот чай вина или коньяку.
Сижу, стало быть, на бюллетене и мудрствую.
Ведь что есть данная болезнь (а вероятно, и не только данная!), как не переход в турбулентное состояние моего организма от внешней зловредной флюктуации в виде сквозняка? Из здорового спокойного состояния организма, кое мы не ценим и не замечаем, ибо оно есть ламинар? Сколько сразу мелких, вздорных, неприятных изменений — в легких, носоглотке, во всем теле… Откуда что и взялось! Сколько ощущений, переживаний. Апчхи!.. Аррряяяпчьх!.. Чем не духовая музыка!
Нет, богатое явление.
И недаром, видимо, индусы лечат больных тем, что перво-наперво перестают их кормить — так снижая напор жизненных сил, напор праны. Болезни суть избыточность здоровья.
И еще одно родство турбуленции и болезней: начинается легко и внезапно — тянутся, сходят на нет долго и трудно.
Из доклада В. Д. Любарского на семинаре:
— Мир пространственно четырехмерен. Время — тоже пространство. Только по этому — четвертому — направлению мы движемся-существуем. Разбегание Галактик, заметное в обычной Вселенной по «красному смещению», как раз и подтверждает, что направление времени не всюду одинаково: существование дальних миров в своем времени мы видим как их движение в пространстве. По-видимому, и в нашей Вселенной, как и в MB, это разбегание породил Вселенский Вздох. Наивной механистической интерпретацией его является гипотеза Вселенского Взрыва — попытка утвердить первичность «тел» в материи. Ибо мы сами тела.
Между тем, разбегание Галактик допускает простой вывод: чем они дальше от нас, тем их время ортогональной к нашему. То есть по своему направлению времени все миры мчат-существуют — наращиваются спереди, сникают сзади — с наибольшей возможной скоростью, со скоростью света. Обычное относительное движение тел, кое мы видим, его часть их движения-существования в своем индивидуальном для каждого тела времени, а если проще, то в своих несущих струях. Тела в них — турбулентные ядра.
Больше того, сам факт наличия предельной скорости может быть понят только в теории плотных сред и применительно к малым возмущениям в них. В самом деле, ведь эта скорость, которая нам, малым, кажется чудовищно огромной, — триста тысяч километров в секунду! — во вселенских… да что, даже в межзвездных — масштабах просто мизер. А остальные, кои меньше ее, так и вовсе. Что ж громадная и могучая Вселенная с этим так сплоховала? А то и сплоховала, что в ней это скорость распространения малых возмущений в плотной упругой среде — ни они сами, ни скорость их для нее существенной роли не играют. Не то что для нас. И кстати, эти знаменитые лорентцевские, приписываемые Эйнштейну, множители «1 — V2/с2», от коих в теории относительности укорачиваются стержни, удлиняется время и растут массы — поражающие наше воображение эффекты! — вы всегда встретите в учебниках по газовой и гидродинамике при описании движения потоков и малых возмущений в них. Только под «с» там разумеют скорость звука в газах и жидкостях, а не света в «пустоте».
…По своему направлению движения-существования мы воспринимаем только себя: в одну сторону памятью, в другую, в будущее, — воображением-прогнозированием, уверенностью в продолжении себя и дальнейшем бытии. Для восприятия прочего мира остаются три измерения. Естественно, что в текущих рядом с нами струях времени мы в силу синхронности процессов видим не их и не пенно бурлящие дорожки-сердцевины в них, а некие трехмерные образы в «пустоте». Это еще та пустота.
…Для нас различимый мир значителен и весом, а неразличимо однородная среда — ничто. На самом деле все наоборот: различимое есть малые, не крупнее ряби на поверхности океана, возмущения-флюктуации в очень плотной упругой среде. По представлениям Дирака и Гейзенберга — ядерной плотности.
…Теперь сообщу вам рецепт, как одним простым процессом, вздохом, сотворить Вселенную. Как известно, библейский бог с одной только нашей Землей провозился немало: сначала сотворил небо и землю, отделил свет от тьмы, воду от тверди, моря от суши, создал твари всякие, и траву, и светило дневное, светило для ночи… и так уморился, что весь седьмой день отдыхал. Старик суетился зря. Только необходимо подчеркнуть, что отдельную планету, даже звезду или Галактику, — так нельзя, — а вот Вселенную целиком, запросто. Разумеется, речь идет о Вселенском Вздохе огромных масштабов и немыслимого напора, который мы наблюдаем в MB. Его можно сравнить со взрывом по скорости и напору — но разница в том, что взрыв — событие кратчайшее, а Вселенская пульсация-вздох длится все время существования мира. Конец ее — конец времен. Но самое замечательное все-таки то, что этот простейший процесс породил все сложное, включая уникальных нас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});