Читать интересную книгу СЛВ - 4 (СИ) - Сергеев Артем Федорович

И мы поехали зарабатывать себе ненужное, по большому счёту, алиби. Ну, разве что для того, чтобы деревенские не сильно удивлялись нашему появлению, чтобы вопросов лишних не задавали.

Забравшись за пологий холм, Оин чётко стукнул три раза кочергой по топке, и машина сразу же пошла намного резвее, и дрова каждые пять минут уже не нужно было подкидывать, да и мы сами как будто сбросили с себя тяжкий груз. Оживился гном, оживился Арчи, да и я сам наконец-то разогнул спину, вновь становясь просто пассажиром. Километрах в двух ниже по уклону, на той стороне проезжего тракта у приятного, даже издалека, на вид озера и в самом деле раскинулось какое-то поселение. Ладные крепкие дома, мощный охранный круг, площадь вроде бы виднелась, значит не просто так деревня, с площадью это уже не деревня, а село с претензиями, пышные сады и чётко видимые огороды — всё это там было.

— Может, не будете спешить? — с какой-то непонятной интонацией предложил нам Оин. — Может, всё же заночуете?

— Может, и заночуем, — пожал плечами Арчи. — Особенно если темнить перестанешь, член экипажа. Всё может быть.

— Да я… — начал было собираться с духом Оин, но так и не собрался, — там такое дело, в общем… Сами увидите. Я и сам уже не знаю, есть ли оно, это дело-то, вот в чём дело…

— Вот ты мутный, — всерьёз восхитился им Арчи, — рули давай, деловой ты наш, увидим так увидим. На месте решим, короче.

Я согласно кивнул, и Оин порулил туда, где ему приспичило оставить нас с ночёвкой. Село быстро приближалось, нас заметили и узнали гномову машину как родную, злобы или агрессии я не почувствовал, хотя в качестве реабилитации за своё недавнее щёлканье клювом бдил так, что волосы дыбом вставали, но никого и ничего, лишь тишь да гладь, и это было хорошо. Ещё одно дорожное приключение было бы сегодня прямо лишним.

Автомобиль, сбросив скорость, уже ехал по короткой, прилегающей к тракту дороге, ведущей прямиком в село. Оин со всем почтением раскланивался с кем-то, передавал приветы и узнавал о здоровье, светская жизнь для него уже была в самом разгаре, вот только мы являть себя любопытствующему народу в окна не спешили, успеем ещё. Наконец, мы миновали широкие ворота в защитном круге и через минуту остановились на здоровенной площади, на которую выходили фасады местной управы и лекарни, гостиницы и харчевни, каретной мастерской и ещё чего-то такое в том же духе, рассчитанное на проезжающих.

— А неплохо! — оценил всё это Арчи, — может, и заночуем!

Оин судорожно оглянулся на него, потом на меня, ища поддержки, но маг не стал над ним больше издеваться:

— Да ладно тебе, всё будет правильно, гноме! Мы ведь одна команда, если ты не забыл! Так что спокойненько выходим и просто пока посмотрим, что тут да как.

Глава 21

В которой Оин решает некоторые свои проблемы

К слову сказать, глухие или самостоятельные поселения здорово отличаются от тех, что кормятся от проезжего тракта или от реки, вот и это было таким же. Конечно, игорных заведений или домов, если можно так выразиться, порока, здесь отродясь не водилось, всё же мы не в портовый город приехали, но вот всё остальное присутствовало и было оно очень даже ничего, сказывалось близкое присутствие гномьей столицы.

Широкая, мощёная речным булыжником площадь со стороны большой дороги ничем не застраивалась, наверное для того, чтобы не заслонять вывесок заведений, чтобы дать понять проезжающим, что их здесь ждут. Да и само это место с левого бока больше напоминала стоянку для транзитных машин, какую-то ремонтную базу, чем нормальную, предназначенную только для своих жителей площадь.

Мы же проехали чуть правее, мимо закрытых по случаю почти что вечера дверей местной управы, мимо аккуратной церквушки, в которой чувствовалась неторопливая жизнь, мимо одного шумного постоялого двора, потом второго и третьего, мимо столовой, пирожковой, потом были ещё какие-то забегаловки, была баня, и свернули налево в переулок, ведущий куда-то дальше к озеру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Местных жителей на улицах было довольно много, больше, чем ожидаешь встретить в обычных, непроезжих сёлах, и со всеми ними Оин церемонно раскланивался, но они обращали на нашу колесницу внимания много меньше, опять же, чем я привык видеть. В обычной-то деревне за нами бы уже пацаны бежали, а со всех огородов и дворов за нашей машиной наблюдали бы все остальные, из-под приставленных ко лбу козырьком ладоней. Здесь же мы были ещё одними проезжими, да и Оин здесь был точно не чужой, чего на него внимание обращать, вот и хрен с ними со всеми, как говорится.

— Ты куда нас повёз? — недовольным тоном спросил у него Арчи, ведь он чуть было уже не выпрыгнул в дверь, когда мы проезжали мимо ярко освещённого, наполненного людским гомоном постоялого двора. — А ежели я желаю прогуляться, к примеру?

— Господи, Арчи, — недоумённо посмотрел на него гном, — да куда здесь гулять-то? Сто шагов на всю прогулку! Самая же обычная придорожная деревня!

— Всё равно! — упёрся тот. — Мне нужно общение! Желаю поговорить с народом, выпить чутка, поужинать в заведении, достала уже эта таёжная кухня! Людей посмотреть, себя показать — я же месяц в лесу сидел! Я же вон ту красотулю, вон, видишь, вслед нам смотрит, уже почти что осчастливил!

— Это поповна местная, — опознал девицу в боковое зеркало Оин. — Или попадья, я всё время эти названия путаю. Дочка батюшки местного, в общем. Но если хочешь, чтобы меня в село пускать перестали, то давай, вперёд, счастливь.

— Отставить поповну! — скомандовал сам себе Арчи. — Есть много более простых способов получить себе проблем, твоя правда, гноме. Других найдём!

— Не найдёшь, — обломал его гном, — тут деревня маленькая, рыл пятьсот всего, и все друг друга знают. Зазорным у них это считается, понимаешь, чтобы с проезжими-то, вы уедете, а им здесь жить. И за деньги тоже нет такого. Хотя, вроде бы говорили, что сторожиха с шиномонтажки этим промышляет втихую, но там уж такая сторожиха, что лучше со свиньёй.

— Придурок, — зло и всерьёз глянул на него Арчи, — ты за кого меня принимаешь? Ты вообще думаешь, что говоришь? Всё-таки есть в вас, в гномах, какое-то животное начало, вот и судите других по себе! А мне ведь не это нужно! Мне нужно, чтобы накрытый стол, чтобы свет, чтобы музыка, чтобы женская компания, понимаешь? Чтобы смотрели на меня, чтобы смех был искренним, от радости, чтобы весело было и легко, чтобы потанцевать, рожа ты лесная, бородатая! А не нажраться в сопли, по вашему обычаю, чтобы потом присунуть непонятно кому! Ей-богу, Оин, лучше бы ты в говно упал, чем такое ляпнул!

— Ну извини, — гном внимательно посмотрел на мага в зеркало заднего вида и понял, что он и вправду что-то не то сморозил. — Откуда я могу про всё про это знать-то? Я ведь до этого под горой жил, потом в лесу, а у людей только по делу и бываю. В кабаки не хожу, когда в город попадаю, робею чего-то. Своих встретить опасаюсь, наверное.

— Ты тоже, — легко остыл Арчи, вникнув в его ситуацию, — не держи зла, отшельник ты наш, в сердцах я. Кому другому, конечно, кадык бы вырвал за сторожиху эту, это же надо додуматься такое предложить! Но, если завернём на постоялый двор, покажу тебе, как надо веселиться по-настоящему, без всего этого вашего свинства. Хорошему научу, должен будешь.

Гномы и правда отличались от всех остальных жителей Ойкумены тем, что именно в кабаках чётко было видно, кто из них уже успел пожить среди людей и пообтесаться, а кто только-только из-под горы вылез. Дикие, если можно так выразиться, то есть молодые и холостые гномы, вели себя в подпитии обычно как самые настоящие свиньи, чем вызывали сильное неудовольствие прежде всего у своих живущих на поверхности соплеменников, да и у всех остальных тоже.

Слишком силён в них был синдром путешественника, этими словами у нас обычно называли хамское поведение на отдыхе у залётных морячков и прочих работничков дороги. То есть у тех, кто точно знает, что вот он сегодня здесь, а завтра там, и больше его тут никогда не увидят, кому экипажные рожи обрыдли до невозможности за долгий рейс и потому надо срочно сбросить напряжение алкоголем и девками, на это уж деньги найдутся, а к местным жителям он уважения из-за своей тупости не испытывает и потому жалеть их нечего.