Читать интересную книгу Третий Рим - Николай Ходаковский

Итак, Западная Европа платила дань туркам-атаманам. Одной из наиболее устойчивых ее форм была выплата в виде ефимков — специального вида особо крупных серебряных монет. Собственно, уже не монет, а фактически слитков драгоценного металла весом от 28,5 до 32 граммов.

Известный ученый И. Г. Спасский говорит про ефимки: «Это общее название любых высокопробных западных монет весом 28,5–29,0 грамма, а изредка до 32 граммов», на Западе их называли талерами.

Согласно концепции новой хронологии, ефимки в не меньшем количестве поступали в то время и в Россию, либо через посредство турок-атаманов, а скорее всего — напрямую.

Оказывается, вплоть до XVII в. на Русь потоком шло западноевропейское серебро. И это факт, хорошо известный в русской истории. Россия была буквально завалена серебром и золотом при полном отсутствии в то время собственных серебряных рудников.

По-видимому, это и была та самая дань, которую Западная Европа платила Великой = «Монгольской» Русской империи.

Кстати, по-видимому, именно поэтому до XVIII в. в России не было нужды в разработке собственных серебряных рудников. Серебра хватало, пока исправно шла дань. А когда дань прекратилась, на Руси стали искать свои источники этого драгоценного металла. И действительно, на пороге XVIII в. в Нерчинске открылся единственный тогда серебряный рудник в России. Да и то «не давал за год и пары пудов». Какое-то время жили еще на старых запасах дани западноевропейского серебра.

В XIV–XV вв. это была прямая уплата дани. Но затем форма выплаты изменилась, стала «более цивилизованной» и изощренной, прямо-таки современной. Произошло это в XVI–XVII вв. и выглядело так.

Денежные взаимоотношения между Россией и Западом покоились в то время на двух началах.

1. Внутри России расчеты велись исключительно в копейках. Что это значило в то время? Это означало, что в копейках велись все торговые расчеты Запада и Востока, так как все торговые пути между Западом и Востоком шли через Россию.

До открытия пути в современную Индию другого пути у Запада не было.

Только с начала XVI в., точнее, с 1510 г. европейские купцы впервые открыли морской торговый путь в современную Индию. Но путь этот шел вокруг Африки и был очень неудобен и дорог. А через Россию торговать было удобнее.

2. Западный купец не мог рассчитываться своим серебром — ефимками. Он обязан был их продать и купить русские копейки по жестко ограниченному «низкому», установленному русским государством курсу.

Таким образом, западноевропеец был вынужден оставлять в России около 15 процентов своего серебра, которым он рассчитывался. Это был фактический налог со всего торгового оборота между Западом и Востоком, который в то время почти весь шел через Россию.

Такой невыгодный для западноевропейцев порядок, очевидно, мог опираться только на военную силу Русской («Монгольской») империи. Это и была одна из поздних форм взимания дани с Западной Европы.

Русский государственный надзор над закупкой ефимков-талеров был очень строгим. Назначаемые государством из купечества контролеры осуществляли надзор за закупками серебра в Архангельске и за торговлей им в Серебряных рядах Москвы.

В Россию разрешалось поставлять только высококачественные талеры-ефимки. Как сообщает И. Г. Спасский, «второсортные» талеры «на московском рынке были неизвестны» до середины XVII в.

За этим ревниво следило русское государство. Сдаваемые России западноевропейцами талеры придирчиво сравнивались с эталонными образцами — «заорлеными талерами», т. е. «надчеканенными небольшим штемпелем с двуглавым орлом».

Попытки западноевропейцев сдать второсортное серебро сурово пресекались Россией.

Любопытно подсчитать, сколько же процентов своего серебра европейский купец был вынужден оставлять в России в качестве косвенного налога?

Вес ефимка = 28,5–29,0 грамма. Копейка весила 0,66–0,68 грамма. Талер в начале XVII в. западноевропейцы обязаны были продавать не дороже 36 копеек. Отсюда очевидно вытекает, что реально в талере было от 42 до 44 копеек.

Таким образом, западный купец выплачивал русской казне налог от 6 до 8 копеек с талера, т. е. 15–18 процентов.

Известно, что торговля с Востоком была для Западной Европы делом исключительной важности. Также известно, что торговля с Востоком пронизывает и всю «античную» эпоху, включая Римскую. И вплоть до XIX в. это было одно из самых «больных мест» в западноевропейской внешней политике.

И вот почему «римлянин Плиний Старший (якобы «античный» автор)… пишет, что ежегодно из Римской империи в этом направлении (т. е. на Восток) уходило 100 млн сестерциев, причем 50 млн шло в Индию, вторую же половину забирала торговля с Китаем и Аравией».

Речь тут идет, считают Носовский и Фоменко, не об «античности», а о XIV–XVIII вв. н. э. «Индия» и «Китай» в эту эпоху — это Русь-Орда. А «Аравия», вероятно, Турция-Атамания. Вот куда безжалостно вывозились «древнеримские» сестерции.

Те же жалобы громко звучат и в XVII в. Французский путешественник XVII в. Франсуа Бернье сравнивал, например, Индостан с пропастью, поглощающей значительную часть золота и серебра всего мира, «которые, — как он писал, — находят многие пути, чтобы туда проникнуть со всех сторон, и почти ни одного — для выхода оттуда».

То же самое происходит якобы и в «античном» Риме. «Недовольство государственных мужей Рима такой утечкой драгоценных металлов и дороговизной — практически неизменный лейтмотив сообщений, связанных с китайскими, индийскими или аравийскими товарами».

Английский экономист Эдуард Мисселден в начале XVII в. пишет: «Денег становится меньше вследствие торговли с нехристианскими странами, с Турцией, Персией и Ост-Индией… Деньги же, которые вывозятся для торговли с нехристианскими народами в вышеуказанные страны, всегда расходуются и никогда не возвращаются назад».

Только в XIX в. европейцы, совершив переворот в производстве товарной продукции, сделав ее качественной и очень дешевой, сумели остановить поток западноевропейского золота на Восток, и западные товары на восточных рынках впервые стали более чем конкурентоспособны.

Со времен Средневековья целыми кораблями к берегам Восточного Средиземноморья везли звонкую монету средневековые европейские государства. И уже оттуда она по торговым путям развозилась купцами по всей Азии. Венецианский дож Томазо Мочениго (его правление относится к 1414–1423 гг.) в своем завещании отмечал, что Венеция ежегодно чеканит 1,2 млн золотых и 800 тыс. серебряных дукатов, из которых примерно 300 тыс. дукатов отправляется в Сирию (т. е., по-видимому, на Русь, которую некоторые называли тогда Сирией, при обратном прочтении) и Египет (под властью Оттоманов = Атамании).

Иногда цифры бывали выше. Например, в 1433 г. в Александрию и Бейрут было доставлено 460 тысяч дукатов. По всей видимости, это в основном были золотые монеты. Везли деньги в обмен на восточные товары и французы, и англичане, и все остальные европейские нации.

Деньги везли, «сдавали», западноевропейские нации. А получали — Турция и Русь.

Не прекратился отток золота и серебра из Западной Европы на Восток и после Великих географических открытий.

A. M. Петров справедливо отмечает: «То, что Запад платил Востоку драгоценными металлами, свидетельствовало не о его богатстве, а о бедности». Запад всеми силами старался остановить отток своего золота и серебра на Восток. Конечно, золото приходилось отдавать кораблями. Но чтобы эти корабли загрузить, приходилось дрожать над каждой копейкой.

Были запреты и ограничения на вывоз звонкой монеты и слитков, табу на ношение шелковой одежды и т. д. Но это мало помогало. Нужны были товары, чтобы устранить пассивность торговли. Однако Европа не могла почти ничего предложить — ее ремесленные изделия были грубы, плохого качества и не пользовались спросом у восточного потребителя. Всем необходимым Восток сам себя обеспечивал.

Возможно, что, в частности, из-за такого одностороннего торгового обмена средневековый Запад и оказался на долгое время в очень тяжелом экономическом положении.

Западная Европа в раннее Средневековье, опираясь только на свои, нищенские ресурсы, вынуждена была резко свернуть связи с Азией. В. Зомбарт, говоря о неразвитости западноевропейского общества того времени, подчеркивает следующее красноречивейшее обстоятельство: «В обширной империи франкского короля не было, в сущности, ни одного города, не существовало никакой городской жизни». Еще один авторитет по истории западноевропейского Средневековья И. М. Кулишер дает такую характеристику: потребности европейца ограничивались «простой и грубой пищей, довольно примитивным жилищем и немногими предметами одежды и утвари, напоминающими по своей простоте обстановку… диких народов. И немногим лучше жили вотчинники вплоть до герцогов и королей».