– И я буду скучать по тебе, Сьюзи. Но я должен лететь.
– Ты вернешься будущим летом?
Он расправил крылья.
– Ну конечно, вернусь. До свиданья.
И тут все, над чем она размышляла, все загадки, которые она пыталась разгадать этим долгим летом, – все стало ясно.
И она выкрикнула, не раздумывая. Если бы у нее было время подумать, возможно, она не стала бы этого говорить. А может, и стала бы.
– Ты последний, да, Герман? Ты самый последний птеродактиль на всем белом свете? – спросила она. – Да?
Вместо ответа он взмыл в воздух, взмахнув огромными крыльями. В следующее мгновение он был уже выше деревьев.
– Да? – кричала она. – Ведь это так? Ты самый последний!
Он кружился высоко над двором, и соленая капля, как капля дождя, упала ей на щеку.
Потом крылья подняли сильный ветер, и он поднялся так высоко, что стал казаться не больше птицы.
– Я люблю тебя, Герман! – кричала она. – Правда-правда, люблю! Пожалуйста, возвращайся! Прилетай на следующее лето!
Потом он стал таким маленьким, что его едва можно было разглядеть. А потом и вовсе исчез.
Она еще долго смотрела в небо, чувствуя себя маленькой, слабой и несчастной. Что-то большое и сильное, что могло летать выше, быстрее и дальше птиц, и, в сущности, было совершенно ужасным – со своим огромным клювом и когтями, – улетело далеко-далеко.
И она чувствовала, что это навсегда и что она уже никогда не увидит Германа. Она все смотрела, пока не заметила, что совсем продрогла и хочет спать.
Сьюзи тихо вошла в дом и прокралась к своей кровати. В ту же ночь ей приснилось, что она наконец нашла свое волшебство. Утром она расплакалась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});