Читать интересную книгу Сестры по благоразумию - Гейл Форман

– Этот вопрос не имеет к тебе никакого отношения, – ответила я. Я догадывалась, что Ви из богатой семьи. Было ощущение, будто от нее пахнет деньгами.

– Не злись, новенькая. Я спросила только потому, что, если бы они были богатыми, им бы твое пребывание обошлось в копеечку. Страховка покрывает только три первых месяца в Ред-Роке. Если ты из бедной семьи, то совершенно неожиданно после трех месяцев в заведении становишься ученицей Шестого уровня и тебя быстренько выдворяют восвояси. Происходит чудесное исцеление. Но если ты богатенькая и твои родители продолжают платить, то тебя могут оставить надолго. В этом случае я тебе совсем не завидую.

– Ой, не перегибай палку, Вирджиния! Это возможно до восемнадцати лет, – ответила Биби и, увидев удивление на моем лице, добавила: – Когда ты становишься совершеннолетней, они не имеют права тебя здесь держать.

– А вы в Ред-Роке как долго? – поинтересовалась я.

– Я – полгода, – ответила Кейси. – Родители мои не богатые, но они очень хотят меня «вылечить».

– А я четыре месяца, – сказала Биби. – Я совершенно уверена, что меня будут долго «мариновать» или здесь, или в каком-нибудь другом подобном заведении. Я до этого жила и училась в интернатах. Ну а в ИЗП я впервые.

– Что такое ИЗП?

– Исправительное заведение с проживанием, – ответила за нее Ви. – Все называют это место «школой», но на самом деле это дурдом для детей с проблемным поведением, практически исправительный центр, в котором содержат никому не нужных подростков.

Она сказала это таким неприятным тоном всезнайки, что мне захотелось бросить кирпич ей в лицо. Мне было ужасно горько, ведь отец по собственной воле привез меня сюда.

– Нет, – с вызовом в голосе возразила я, – папа никого не хотел сдавать в дурдом для детей проблемного типа.

– Ясен пень, – ответила Ви. – Он просто хотел, чтобы ты отдохнула на природе и набралась сил.

– Не об отце разговор, – вставила Биби. – Не забывай, она Золушка. Ее сюда мачеха упекла.

– Уверена, твоя мачеха читает журнал «Стиль жизни», – заметила Кейси.

Она была совершенно права, мачеха действительно читала этот журнал. Говорила, ей в нем нравятся рецепты.

– Ред-Рок дает в этом журнале рекламу, в которой специалисты обещают исправить проблемных детей и сделать это быстро, – сказала Биби. – Но не стоит ее судить за это, потому что по рекламе может показаться, будто речь идет о санатории.

– Поэтому местное руководство предпочитает, чтобы детей привозили с эскортом из посторонних людей, а не сами родители. Они не хотят, чтобы заведение увидели во всей его красе, – объяснила Кейси.

– По тем же причинам здесь читают всю переписку учеников. Чтобы они не жаловались, – сказала Ви. – В рекламном проспекте есть даже небольшая глава, в которой родителей предупреждают о том, что дети будут жаловаться: к ним плохо относятся, и бла-бла. Получается, мы врем, и это тоже часть нашего заболевания. Так что здесь не совсем дураки сидят. Они понимают: задницу надо чем-то прикрыть.

– Бог ты мой, да это просто ГУЛАГ!

– Брит, это первая здравая мысль, которую ты озвучила, – сказала Ви и кончиком пальца постучала себе по лбу. – Впрочем, в каждом лагере есть свои потайные ходы для побега.

– Что ты имеешь в виду?

– Существуют способы как можно бороться с системой.

– Что?!

– Не гони лошадей, новенькая, не торопись. Все со временем узнаешь, – ответила Ви.

– Все со временем откроется, – уверила Биби.

Кейси сложила вместе ладони, как тибетский монах, которому известны все секреты Вселенной, и медленно поклонилась. Мы рассмеялись. Это был первый раз, когда я рассмеялась в Ред-Роке. Охранники заметили, что мы веселимся, и приказали вернуться к работе.

Глава седьмая

Когда мы разговаривали во дворе, можно было подумать, что никто особо не обращает на нас внимания, но Биби оказалась совершенно права – со всех сторон нас подслушивали и за нами следили. Когда в следующий раз я пришла на встречу с доктором Клейтон, она заговорила со мной о Ви.

– Я слышала, ты много времени проводишь в компании с Вирджинией Ларсен, – сообщила доктор, – с той, у которой кличка Ви.

– Мы иногда вместе перетаскиваем шлакоблоки. Вот так мы с ней проводим время.

– Брит, можешь сколько угодно думать, что колкости и ирония тебе помогут, но это не так. Я бы не советовала слишком сближаться с Вирджинией.

– Почему? Она же уже на Шестом уровне, следовательно, должна оказывать на меня положительное влияние, – ответила я. Я никак не могла понять, кто эта Ви – друг или враг, правда, судя по предостерегающим словам Клейтон, она могла оказаться кем угодно, но не врагом.

– Да, Вирджиния действительно находится на Шестом уровне, однако она периодически портит себе жизнь и совершает поступки, в результате которых мы вынуждены понижать ее. Послушай, я хочу, чтобы ты дала слово и перестала с ней общаться. Если ты это сделаешь, то докажешь, что являешься достаточно ответственной девушкой.

– Достаточно ответственной для чего? – поинтересовалась я.

– Для того чтобы получить письмо от отца. Мы уже давно храним весточку от него, но ты психологически не была готова к этому.

Ничего себе! По какому праву она задерживала письма от отца? Мне ужасно захотелось схватить доктора за тонкую шею и оторвать ее глупую голову. Однако мне было нужно получить заветное письмо. Я наступила на горло собственной песне и прикусила губу. Я сказала ей, что обещаю обходить Вирджинию стороной, и доктор вручила мне письмо. Она, наверное, ожидала, что я вскрою конверт и прочту всё прямо перед ней, но этого не произошло. Я открыла письмо отца только после обеда.

«Дорогая Брит!

Я надеюсь, у тебя все хорошо. В Портленде наступила осень. Каждый день идет дождь. Кажется, что день такой короткий, и солнце садится сразу же после того, как встает. Не люблю это время года. Водосточные трубы забились листьями, и гостиную опять затопило. Твоей матери пришлось сделать небольшой ремонт.

Билли очень по тебе скучает. Он часто приползает в твою комнату – любит сидеть у ее двери. Он очень милый.

Твои приятели из музыкальной группы очень расстроились, что ты уехала. Джед и Денис несколько раз приходили к нам домой, пока я не объяснил им, где ты. Услышав эту информацию, Денис очень разозлилась. Мне кажется, я ее понимаю. Никому не нравится тот, кто разваливает коллектив. Джед спросил, может ли он написать письмо, на что я ответил, что тебе не разрешается получать письма от людей, не являющихся членами твоей семьи. Тогда он попросил меня написать тебе о песне, которую ты сочинила. Более того, он отказывался уйти до тех пор, пока я ему этого не пообещал. Он просил передать, что они не забудут песню «Светлячок», которую ты создала. Не очень понимаю всех этих разговоров, ведь ты покинула группу, но я дал слово и сдержал его.

Ты, возможно, сейчас очень злишься на меня и твою мать, но я надеюсь, к тебе рано или поздно придет осознание – мы отправили тебя в интернат только потому, что очень сильно любим.

Я знаю, тебе пока нельзя отвечать на мои письма, но я надеюсь, ты напишешь, когда получишь разрешение на ведение переписки.

Хорошего Хеллоуина.

С любовью,

папа».

До этого во время сессий конфронтационной терапии меня никогда не вызывали в центр круга, однако через два дня после того, как я получила папино письмо, занятие решил провести сам Шериф. И, представьте себе, кого он сделал объектом насмешек и унижений? Он встал в центр и, показывая указательным пальцем на каждую из девушек по очереди, заговорил: «Ну что, кто из вас считает, что может спрятаться от правды? Ты? Ты? Или ты?» Потом он показал пальцем на меня и жестом вызвал в центр круга.

– Ну что, красавица, я не припомню, чтобы ты у нас здесь стояла. Я слышал, ты получила письмо от папы. Прокомментируешь нам это событие?

Я прекрасно знала, что должна была сказать. Я должна была выдать, что очень зла на отца за то, что он меня сюда засунул. На сессиях конфронтационной терапии девушки начинали с самых очевидных фактов. И если уж совсем по чесноку, то папино письмо действительно меня расстроило и разозлило, потому что отец преподносил все так, как будто заключение в Ред-Роке было моей собственной идеей, плюс он упорно называл мачеху моей матерью, словно его слова были в состоянии изменить правду. Я расстроилась еще и потому, что отец считал, словно группа Clod распалась и я из нее ушла. Но, с другой стороны, я понимала, почему все это происходит. Несмотря на то что я была очень зла на отца за то, что он меня здесь оставил, я понимала: сделал он это не по своей воле, а по воле мачехи. Кроме этого, я помнила, каким папа был раньше. Отец постоянно обо мне заботился и из-за меня переживал. Он сильно изменился после того, как заболела моя мать. Папа всегда был мягким человеком, как ребенок, обожал всё в этой жизни. А потом попал под каблук своей новой жены.