сердито сказал муж.
– Я дом сняла в деревне, уеду на весну-лето туда, а там дальше видно будет.
– А квартира, значит, пустая стоять будет. Почем опиум для народа? Задаток уже отдала? – он был явно недоволен.
– За квартплату да за присмотр. Дешевле, чем тут за квартиру платить.
– Ой, а ты прям так и платила, я сам это делал и дальше бы платил. Я тебя не гоню, чего еще тебе надо, в сытости да в тепле. Может, я еще передумаю там жить.
– А ты про душу-то мою подумал, не единым бутербродом жив человек.
– Тебе, может, помочь переехать? Все собрала? – поинтересовался он ехидно.
– Весенние, летние вещи взяла, заберу мультиварку и хлебопечку. За зимним потом приеду. Собаку с собой возьму.
– Собаку оставь, она моя.
– Вот нужна она твоей пассии, там у нее своей живности хватает.
– Ладно. Ты там продукты оставшиеся забери. Все равно тут никого не будет, чего добру пропадать. И помоги мне, пожалуйста, собраться, – сменил он гнев на милость.
Ну что же, помогу, коли не шутишь. Сняла с сушилки мятые рубашки и майки, сложила в сумку, там мадам сама погладит, чистое, да и ладно. Показала, где носки лежат и джинсы. Мыльно-рыльные принадлежности ему принесла. Собрала болезного.
Пошла сама до конца собираться. Покидала в пакет заморозку, пару банок с вареньем, да кое-какую крупу и рожки в целой упаковке, а все начатое ему оставила. Он в это время наши с дочерью вещи грузил в машину. Спросил про мебель, буду я что-нибудь забирать или нет. У дочери в комнате целый гарнитур, но ставить его пока некуда. Как с ремонтом разберусь, так и заберу. А ему ответила, что сейчас брать ничего не буду.
Загрузились мы в машину и поехали в новую жизнь, на новое место.
Страшный зверь коза
До деревни мы доехали без приключений. С одной стороны я жалела, что поддалась первому порыву и согласилась на предложение помощи мужа, а с другой стороны, пусть помогает, не развалится. Подъехали к дому.
– Эта, что ли, твоя развалюшка? – ткнул пальцем муж в соседский домик.
– Нет, этот дом, – кивнула я на свое новое жилище.
– Ого, забор хороший. Давай глянем, что там за калиткой. А то, может, я сам захочу такой домик прикупить. У тебя нет денег на такое, – хохотнул он.
Вот как дам тебе сейчас пакетом с заморозкой по ушам, чтобы не зазнавался. Вот никогда не понимала мужиков: живут они с женщиной год, два, десятки лет. Вроде хорошо живут, все им нравится, бывают иногда разногласия, ну куда без этого. А тут – бац, играй, гормон пришел, и они начинают ненавидеть всеми фибрами души свою экс-супругу, к которой еще месяц назад испытывали теплые чувств. Что это за безобразие? Ну, оставайся ты человеком, приди, повинись, объяснись, забери свои манатки и иди уже в свою лучшую жизнь. Нет, надо вылить ушат грязи на бывшую, разругаться в пух и прах с ней, чтобы ни шагу назад, уж чтобы наверняка.
Перетаскали все вещи в дом. Муж по-хозяйски обошел все владения. Собака радостно пробежалась по комнатам, обнюхала Прошу, который обалдел от такой бесцеремонности.
– Хороший дом, мне нравится. Телефончик хозяина не дашь?
– Не дам. Он продавать его будет только через полгода, когда в наследство вступит.
– Жаль, а то подумал, что никак продать не может, вот и квартирантов пускает, а тут вот такая оказия. Ну, я могу и полгода подождать, – криво усмехнулся некогда благоверный.
Он вдруг развернул меня к себе, заглянул в глаза.
– Агнет, не злись на меня, прошу. Ну, вот так получилось, я сам не ожидал от себя такого, думал, интрижка очередная, а тут вот, видно, все серьезно.
– Машину жалко стало? – поинтересовалась я.
– Да, жалко. Ты как злиться начинаешь, так она ломается и все в доме ломается, и на работе у меня компы ломаются. Знаешь, сколько я денег в ремонт авто вкладываю? Я бы их лучше тебе отдал, – выдал он.
– Ну, дай, – я усмехнулась и протянула руку ладошкой вверх ему под нос.
– Сейчас, – полез он в карман и достал мобильник, – все, получите, распишитесь.
На мой телефон пришло сообщение, смотреть баланс при нем не стала.
– Коварная ты женщина, Агнета, второй муж от тебя мешком картошки откупался, а с меня денег требуешь.
– А первый здоровьем и зрением, так что деньгами – это по-божески.
– Все это предрассудки, бабкины сказки. Хотя мне Оля сказала, что ты ведьма.
– Ты десять лет со мной прожил и не знаешь, какая я, и Олю эту слушаешь? Уходи, давай, тебя ждут в другом месте.
– Не обижайся на меня, Агнета, я зарплату получу и еще тебе немного денег скину на карту, – заискивающе ответил он.
Проводила гражданина до калитки, закрыла. На душе скребли кошки. В дом зашла и давай рыдать: ну за что же мне это, что же мне все за мужики какие-то попадаются.
– Мамочка, ну не плачь, смотри какая ты у меня хорошая и красивая. Найдешь ты себе еще кого-нибудь, – кинулась мне на шею утешительница дочка, стала вытирать мои слезы. Собака положила мордочку мне на коленки и тяжело вздохнула, а кот пристроился рядом у ног.
– Ой, не надо мне больше никого, тем более кого-нибудь. И вообще, бог любит троицу, хватит мне уже быть приложением к мужу, надо и для нас с тобой пожить, – вытерла я слезы и посмотрела в личико своей Катюшке.
– Мам, а чего мы есть будем? Ого, сколько яиц. Ты магазин, что ли ограбила? – переключилась дочь.
– Курятник я ограбила. У нас с тобой теперь куры имеются. Вот яйца с тобой есть и будем. Ты не против яичницы?
– Кто против? Я против? Да я всегда за! – рассмеялась Катюшка.
– Ну вот и ладненько, идем хоромы смотреть.
Мы с ней пошли разглядывать комнаты. Глянула в сообщение: «Перевод 3000 р от Сергея Владимировича». Да уж, ну с бешеной собаки хоть шерсти клок.
Комната с нарами ребенку не понравилась, а вот спальня бывшей хозяйки пришлась по вкусу.
– Мам, а можно здесь моя спальня будет?
– Сегодня в ней ночевать будешь?
– Нет, кровать надо убрать, а то мне все кажется, что спит на ней кто-то.
– Давай завтра уборкой и разбором шкафов займемся. А сегодня мы будем праздновать. Сейчас я в магазин сбегаю, тортик нам и конфет куплю. Пожарим праздничную яичницу, попьем праздничный чай и поедим праздничного торта, – настроение стало улучшаться.
Дочь все ходила по комнатам и то восхищалась, то удивлялась. Изразцовая печь привела ее в полный восторг, а ванная с туалетом удивила своими размерами.
– Мам, я на кур хочу посмотреть, – подошла ко мне Катюшка.
– Ну, натягивай галоши и пошли, на улице грязь и слякоть.
Собаку решили пока не выпускать из дома, мало ли что. Она у нас комнатная и к большим просторам не привыкшая, да и деревенские псы могли ее легко задрать.
– Фу, калоши, я ботинки надену на каблучках, – пропела дочь.
– Ага, и испортишь свои ботиночки и посмотришь, как хорошо в грязюку каблук проваливается. Натягивай тогда мои резиновые сапоги, и пошли. Два часа еще до заката, курочек из сараюшки выпустим, пусть они погуляют, воздухом подышат.
Выпустили наших хохлаток погулять, такие птички пригожие, такие деловые, ходят по загончику, что-то ищут, квохчут так сердито. Заглянула в курятник, а там, мама дорогая, это не птицы, это какой-то завод по переработке добра на помет. Но как говорится, глаза боятся, а руки делают, и не так уж и много они тут напачкали, зато принесли еще три яичка за сутки. Дочь вертела головой во все стороны.
– А это что? А это что? – тыкала она пальчиком в разные сараюшки.
– Да я почем знаю, не ходила я еще туда.
– Мам, а там что за домик с окнами?
– Кухня, наверно, летняя, да баня к ней пристроена. Снег до конца сойдет, и туда сходим, посмотрим.
– Мы с тобой теперь домовладелицы, – сделала заключение Катюшка.
– Ну, я пока этот дом не купила.
– Не беда. Мы же его купим?