Теперь Кэт могла выглянуть из того же окна, у которого стояла тогда, в том же направлении, когда следила за тем, как уходит Кай. Она вспомнила небо, прочерченное розовым, до того, как оно посветлело до чистого бледно-голубого.
Тогда ее кожа все еще оставалась теплой от прикосновений возлюбленного, а разум стекленел от недосыпания и страсти. Кэт решила, что так может продолжаться вечно. Но, увы, не получилось. Она поняла это всего лишь несколько недель спустя.
Страсть и безрассудные ночи любви должны были уступить место ответственности, обязательствам.
Теперь же, глядя в это окно, Кэт ощущала потерю, как тогда на рассвете, не надеясь, что они будут вместе. Снова.
Они не будут снова вместе, и с того пьянящего лета у нее не было никого другого. Есть карьера, профессия, книги. Она попробовала вкус страсти.
Отвернувшись, Кэт стала перекладывать то, что разложила в комоде и шкафу. Когда она решила, что прошло достаточно времени, вышла из отеля. Не взяла свою машину. Пошла пешком, как всегда ходила к дому Кая.
Кэт твердила себе, что оправилась от шока, увидев его снова. Это совершенно естественно, должен быть какой-то надрыв, какой-то дискомфорт. Она достаточно честна, чтобы признать, было бы легче, если бы все ограничилось напряжением и дискомфортом, без острой дрожи удовольствия. Кэт осознала это только теперь, когда дрожь миновала.
«Нет, Кай Сильвер нисколько не изменился», — напомнила она себе. По-прежнему высокомерный, погруженный в себя и самоуверенный. Эти черты, возможно, и привлекали ее когда-то, но тогда она была очень молода. Ей бы тогда немного мудрости, как бы она смогла использовать эти черты, чтобы убедить Кая помочь ей. «Да, эти черты, — подумала она, — и заманчивое предложение охоты за сокровищами». Даже в самом пессимистичном прогнозе она не могла поверить, что Кай откажется. Риск ему присущ.
На этот раз командовать будет она. Кэт глубоко вдохнула теплый воздух с привкусом моря. Почему-то решила, что это ее поддержит. Кай поймет, что она больше не такая наивная и не такая падкая на несколько неосторожных слов любви.
С портфелем в руке Кэт шла через городок. «Здесь тоже ничего не изменилось», — думала она и была рада этому. Простота и уединенность по-прежнему привлекали. Ей нравились маленькие магазинчики, рестораны и небольшие гостиницы то здесь, то там. Все каким-то образом использовали гавань в качестве отправной точки, маяк — в качестве ориентира.
Население по-прежнему извлекало все, что можно, из своего пользующегося дурной славой бывшего жителя деревни и неизменного привидения — пирата по прозвищу Черная Борода. Его имя или лицо были щедро отображены на вывесках магазинчиков.
Кэт прошла мимо гавани, непроизвольно ища катер Кая. Он там и был, в эллинге, которым Кай всегда пользовался, — чистые линии, выдраенная палуба, сияющий металл. Мостик поблескивал в свете полудня, словом, все по-прежнему. Безрассудно, вызывающе. Свежая краска, на стеклах капитанского мостика нет сетки от соленых брызг. Как ни безразличен Кай к своей внешности и своему дому, со своей лодкой он всегда носился.
«Вихрь». Кэт внимательно рассматривала броскую надпись на корме. «Кай мог побаловать, — вновь подумала она, — но и ожидал многого взамен». Она знала скорость, которую он мог выжать из подержанной моторки, которую любовно отремонтировал собственными руками. Ветер трепал ее волосы, а Кай смеялся, прибавлял и прибавлял скорости. Ее сердце громко билось, пульс учащался, пока она не убеждалась в том, что никто не сможет их догнать.
Кэт боялась его и порывов ветра, но оставалась с обоими. В конце концов, она оставила и того и другого.
Кай обожал все требующее умений, захватывающее, пугающее. Кэт крепче вцепилась в ручку своего портфеля. Не потому ли она обратилась к нему? Есть десятки других опытных дайверов, других специалистов в прибрежных водах внешнего побережья. Но Кай Сильвер только один.
— Кэт? Кэт Хардзти?
Она обернулась на зов и почувствовала, как годы стремительно понеслись назад.
— Линда!
На этот раз не было никакой сдержанности.
С открытостью, которую она проявляла к очень немногим, Кэт обняла женщину, бросившуюся к ней.
— Как здорово увидеть тебя!
Со смехом она отстранила Линду, чтобы получше ее рассмотреть. Те же каштановые волосы, коротко подстриженные и дерзкие, тот же открытый взгляд карих глаз. Похоже, на острове мало что изменилось.
— Ты выглядишь чудесно.
— Когда я выглянула в окно и увидела тебя, то не поверила своим глазам. Кэт, ты почти со всем не изменилась.
Со своей обычной прямотой и отсутствием притворства Линда быстро и внимательно осмотрела Кэт. Быстро — только потому, что она все делала быстро, но скрыть этого не могла.
— Ты слишком худая, — пришла она к заключению.
— Ты что, завидуешь?
— Ты все еще выглядишь как первокурсница, — возразила Кэт.
— Это неприкрытая зависть.
Линда посерьезнела так же быстро, как развеселилась.
— Я сожалею о смерти твоего отца, Кэт. Эти последние недели, должно быть, были нелегкими для тебя.
Кэт слышала искренность, но она уже справилась со своим горем и отложила его на потом.
— Кай тебе сказал?
— Кай никогда ничего мне не говорит, — презрительно фыркнула Линда.
Неосознанно она посмотрела в сторону его катера в эллинге, а Кэт шла на север — в направлении коттеджа Кая.
— Марш сказал. Как долго ты намерена здесь оставаться?
— Еще не знаю.
Кэт почувствовала вес своего портфеля. Похоже, мечты весят столько же, сколько и обязательства.
— Я должна кое-что сделать.
— Одно ты непременно должна сделать, — с упором сказала Линда, — поужинать в «Насесте» сегодня вечером. Это ресторан прямо напротив твоего отеля.
Кэт посмотрела на грубый деревянный указатель.
— Да, я заметила. Он новый?
Линда взглянула через плечо с самодовольным кивком.
— По окракоукским меркам. Мы его держим.
— Мы?
— Мы с Маршем. — С сияющей улыбкой Линда показала свою руку. — Мы женаты. Уже три года. Затем она закатила глаза по привычке, которую помнила Кэт. — Мне понадобилось всего пятнадцать лет, чтобы убедить его, что он не может без меня жить.
— Рада за тебя.
Кэт действительно была рада, и если она и почувствовала, как что-то кольнуло у нее в груди, то не обратила на это внимания.
— Поженились и держите ресторан. Мой отец никогда не передавал мне островные сплетни.