Читать интересную книгу «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Феликс Кузнецов

Помимо рукописи первой и второй книг «Тихого Дона» наследница кудашевского архива передала в ИМЛИ письма, которые в нем хранились, редкие фотографии Кудашева и Шолохова, воспоминания вдовы Кудашева М. Е. Чебановой, а также его рукописи, которые частично оказались написанными на обороте машинописного текста шолоховского «Тихого Дона». Таким образом, в дополнение к черновикам, вариантам и рукописным беловикам первых двух книг романа мы получили еще более 100 страниц машинописной авторизованной копии романа «Тихий Дон». Это, конечно же, была большая удача.

В своих воспоминаниях М. Е. Чебанова пишет:

«...В начале войны, в 39 лет погиб ополченец Краснопресненского р-на города Москвы, писательской роты Кудашев Василий Михайлович. Из солдат он был переведен корреспондентом газеты “Боевой путь” 32-й армии, но ему пришлось мало написать корреспонденций — осенью 1941 года армия попала в окружение и затем была расформирована. Кудашев из окружения не вышел.

Уходя на фронт, Кудашев уложил в рюкзак все четыре тома “Тихого Дона”, а когда я возразила, ведь ополченцам надо было идти сразу в поход, он ответил мне, что не успел прочитать четвертый том, т. к. он вышел недавно, а заодно, сказал он, перечитаю первые тома»13.

Среди кудашевских писем мы обнаружили и оригинал того письма с фронта, где Кудашев просил жену обратиться с просьбой к Шолохову вызвать его с фронта, находившегося буквально в нескольких десятках километров от Москвы, чтобы вернуть ему рукопись «Тихого Дона».

Михаил Величко был прав: это было далеко не единственное письмо Кудашева на эту тему. У его вдовы хранилось 12 писем мужа с фронта. В ополчение он ушел 4 июля, первое письмо датировано 7 июля, а последнее — 18 сентября 1941 года. В десяти из них в той или иной форме Кудашев поднимал вопрос о необходимости немедленной встречи с Шолоховым для решения «неотложного дела», то есть передачи писателю рукописи его романа. Впечатление такое, будто у Василия Михайловича были тяжкие предчувствия — как бы не случилась беда с рукописью, если что-то случится с ним самим. Судя по письмам, вначале он дал Шолохову телеграмму о необходимости встретиться с ним, чтобы вернуть ему рукопись.

Приведем выдержки из писем Кудашева, написанных на клочках бумаги, часто карандашом, торопливыми мужскими каракулями:

«17.VII. Матюша, меня очень интересует, ответил ли Михаил на мою телеграмму. Если он собирается быть в Москве, то постарайся его увидеть. Останавливается он, как знаешь, всегда в “Национале”. Там можно справиться по телефону. Он мне нужен, хотелось бы с ним повидаться, поговорить. Попроси его, чтобы он вызвал меня в Москву. Как все это сделать — он знает. Только сообщи ему мой адрес».

«20.VII. Может быть, скоро будет в Москве Михаил. — Ты ему напомни, чтоб он меня вызвал на день-два в Москву, кстати, тогда и решим, стоит ли тебе уезжать куда-либо из Москвы».

«23.VII. Сейчас время такое, что очень надо, чтобы он вызвал меня на день-два. Уехал я из Москвы и столько у меня осталось недоделанных дел... Мой адрес: п/о Глазово, Можайского района, Московской области, почтовый ящик № 47, литер 8».

Без даты: «Матюша! Еще представилась возможность написать тебе. Пожалуйста, от моего имени поторопи Михаила. Если его нет в Москве, то СРОЧНО напиши ему в Вёшенскую... Вызвать меня Михаил может через Политуправление».

«9.VIII. Дорогая Матюша! Жив, здоров. Пишу тебе наскоро о главном. Если Михаил в Москве, — проси его немедленно вызвать меня через Политуправление на несколько дней в Москву. Мне необходимо сдать ему оригинал рукописи “Тихого Дона”. Если Михаила нет в Москве, пиши ему срочно в Вёшенскую. Крепко целую. Твой Васята».

Михаил Шолохов. 1934 г.

На обороте — дарственная надпись В. Кудашеву

Василий Кудашев в юности

Василий Кудашев. 1920-е гг.

«2.IX. Михаил сейчас где-то близко около нас. Может быть, случайно повидаю его здесь. А если он будет в Москве, передай ему мой адрес»14.

М. Е. Чебанова опубликовала это письмо мужа с фронта — единственное из 12, которые хранились у нее — в своих воспоминаниях — со следующим комментарием:

«...Когда грянула война, писатели ничего не знали друг о друге. В конце августа 1941 на смоленском направлении 19-й армии прибыли Шолохов, Фадеев, Евг. Петров. Кудашев в письмах с фронта часто справлялся о своем Михаиле...»

«13.IX. Хотелось бы на несколько дней побывать в Москве, доделать кое-какие свои дела и повидаться с вами. Если Михаил в Москве, то передай ему: я очень жду от него письма. А было бы совсем хорошо, если бы он написал пару слов на имя нашего редактора, тов. Бомштейна, чтобы тот отпустил меня на несколько дней в Москву. Я бы тогда смог сдать Михаилу его рукописи и повидался бы с ним, чего мне крайне хочется. В общем, поговори с Михаилом об этом...

P. S. Привет Михаилу. Пусть он поспешит со своим письмом. Получили ли за август деньги из Литфонда? Получай и за сентябрь. С моей оплатой здесь, в армии, вопрос еще решается».

Эта приписка о деньгах многозначительна: Кудашев ушел в ополчение рядовым, и его семья не имела права на аттестат, то есть на денежное довольствие в качестве семьи офицера. Только в связи с переходом в газету и присвоением офицерского звания семья получала право на половину офицерской зарплаты, а пока она могла довольствоваться только помощью из Литфонда. Получить офицерский аттестат Кудашев не успел...

И последнее письмо Кудашева:

«18.IX. В Москве ли сейчас Михаил? Мне очень бы хотелось, чтобы он поспешил с моей просьбой к нему. Поговори с ним...»

Весь август-сентябрь 1941 года Шолохов был на фронте, на западном направлении. В августе в «Красной звезде» появились его первые корреспонденции с фронта. По этой причине повидаться с Кудашевым Шолохов никак не мог.

Сохранилось еще одно письмо, точнее, обрывок письма Василия Кудашева жене — без даты (она, как и остальная часть письма, оторвана). Текст начинается с конца фразы, которая звучит так: «...то меня огорчает его поведение». Можно предположить, что верхняя половина письма оторвана не случайно. Скорее всего там содержался ответ Кудашева на упреки Матильды Емельяновны в адрес Шолохова, который в вихре событий начала войны, ни в июле, ни в августе, ни в сентябре не мог вызвать Василия Кудашева с московского фронта, чтобы забрать рукопись «Тихого Дона». Как сообщила мне Светлана Михайловна Шолохова, Шолохов хлопотал о переводе Кудашева во фронтовую газету (что и было сделано), а вот вызвать его для встречи в Москву он никак не мог, так как сам в это время находился на фронте и тоже едва не попал в окружение. Шолохов смог откликнуться на просьбу Кудашева только в октябре. В своих воспоминаниях М. Е. Чебанова писала: «В один из октябрьских дней 41 года был у нас Шолохов, попросил у меня открытку и наскоро написал другу на фронт, и попросил меня, чтобы я написала адрес и отправила открытое письмо. В это время долго не приходили письма, и я повременила отправлять письмо, полагая, что может быть придет сообщение о новом адресе.Армия попала в окружение под Юхновом западного направления, писем не было, я спросила в военкомате, мне сказали, что Кудашев В. М. пропал без вести в октябре 1941 года. Следовательно, письмо отправлено не было».

М. Шолохов и А. Фадеев. Западный фронт.4 сентября 1941 г.

В архиве Кудашевых сохранилось это последнее, так и не отправленное письмо М. А. Шолохова своему самому близкому другу. Вот оно:

«Дорогой друг! Судьба нас с тобой разноздрила, но все же когда-нибудь сведет вместе. Я сегодня уезжаю из Москвы, как только вернусь, сообщу тебе. Думаю, что увидимся в Москве. У меня есть к тебе дела. Мотя пошлет эту открытку, она держится молодцом. Дома не был давно, но там будто все в порядке... Будь здоров, крепко обнимаю, целую. Твой Шолохов. Пишу коротко, спешу. Надеюсь на скорую встречу»15.

Совершенно очевидно, что Шолохов планировал организовать встречу с Василием Кудашевым в Москве, тем более, что у них были друг к другу «дела», передача рукописи «Тихого Дона». Но встреча эта уже не могла состояться: в октябре 1941 г. Кудашев сгинул на войне.

М. Е. Чебанова пишет, что Шолохов никак не хотел в это поверить. «При любой возможности звонком или письменно Михаил Александрович справлялся, нет ли иных вестей о друге». 26 марта 1944 года М. А. Шолохов прислал Матильде Емельяновне из Казахстана, где находилась в эвакуации его семья, письмо с приложением вырезки из газеты «Британский союзник» о русских солдатах, бежавших из немецкого плена.

И это письмо, и вырезка сохранились у Кудашевых: «Думы о Васькиной судьбе меня не покидают. Недавно прочитал в мартовском номере “Британского союзника” (журнал, который издается в Москве Британским посольством) вот эту заметку, и решил послать тебе. А вдруг — ведь чем черт не шутит, когда бог спит, — и наш Васька там, на Ближнем Востоке носит наплечную нашивку с буквами СССР и ждет не дождется возвращения домой?.. Я шлю привет тебе, Наташке и бабушке, и желаю, чтобы Васька поскорее вернулся, согласен на любой вариант: хоть с Ближнего Востока, хоть с Дальнего, лишь бы притопал. М. Шолохов»16.