плачет.
Подбежав, я обвила маму руками и крепко обняла её, прижавшись лицом к маленькой впадинке у неё на ключице, и прошептала, изо всех сил стараясь не расплакаться следом за ней:
– Хорошо, мама. Я попробую снова.
Мама энергично прижала меня к себе.
– Прости меня, Молли. Я знаю, что вы стараетесь. Просто я в таком отчаянии… До сих пор я надеялась, что Хизер будет счастлива с нами, но иногда я боюсь, что вы с Майклом правы. Она не хочет, чтобы я любила её.
Тыльной стороной ладони мама вытерла слёзы и вздохнула.
– Я не знаю, что делать. Я так люблю Дейва. И вас тоже очень люблю. Но Хизер… Я просто не знаю.
Она налила в чашку мятного чая и вышла с ней на крыльцо. Я понимала, что ей хочется побыть одной, и потому уселась рядом с Майклом. Пока он рассматривал карту звёздного неба, я думала о маме. Мне ужасно не нравилось видеть её такой несчастной, но я совершенно не понимала, как помочь ей. И это Хизер была основной причиной того, что все мы были так несчастны. И, насколько я могла судить, она этим от души наслаждалась.
Глава 4
Мама всё ещё была на крыльце, когда в кухню вернулся Дейв. Взлохматив рукой волосы, он вздохнул:
– Ну вот: Хизер наконец заснула, так что и вы можете пойти ложиться. Молли, постарайся не разбудить её – у меня почти кончились все истории о маленьких принцессах.
Мы с Майклом направились к выходу.
– А мама где? – спросил Дейв.
– На крыльце чай пьёт, – ответила я и направилась вслед за Майклом по коридору.
Позади скрипнула и закрылась дверь, и с улицы послышался голос Дейва, что-то нашёптывающего маме.
Майкл остановился на пороге своей комнаты и обернулся ко мне:
– Зайдёшь на минутку потолковать?
– С удовольствием. Нет никакого желания поскорее зайти туда, рискуя её разбудить.
Комната Майкла уже выглядела так, будто он жил здесь всегда. Насекомые в рамках были развешаны по стенам, на подоконнике стоял аквариум, а исследовательские принадлежности: микроскоп, лупа, сачок для ловли бабочек и набор химических реактивов – были разложены на сделанном Дейвом длинном столе. Книги были аккуратно расставлены по полкам. Это были в основном определители растений, камней, птиц и животных и для разнообразия несколько томов антологии детектива, «Братья Харди» и Альфред Хичкок.
Взяв в руки одну из его окаменелостей, я задумчиво рассматривала след впечатанного в неё крошечного скелета.
– Неужели тебя совсем не волнует это кладбище? – спросила наконец я.
– По-моему, оно классное, – откликнулся Майкл живо. – Я намерен провести на нём археологическое исследование. Я изучу все могилы и выясню, от чего умерли эти люди.
Я в ужасе уставилась на брата:
– Ты же не собираешься их выкапывать?
– Нет, конечно. Это было бы незаконно. За кого ты меня принимаешь? Я не расхититель гробниц какой-нибудь! – Майкл ухмыльнулся и протёр очки краем футболки. – Не то чтобы мне это было неинтересно… Честно говоря, я бы с удовольствием, если б можно было. В конце концов, археологи же раскапывают захоронения индейцев и первобытных людей, и по содержимому этих погребений можно очень много узнать о жизни этих людей.
– Какой ужас. – Я вспомнила все фильмы о вскрытии пирамид и проклятиях мумий, которые смотрела по телевизору. – Мне было бы страшно тревожить чужие кости.
Я поёжилась, представив, что было бы, если б я наткнулась на человеческий скелет.
– Ты же правда боишься кладбища, да? – с любопытством спросил Майкл.
– Не без того, – кивнула я, глядя поверх его кудрявой головы на тёмный прямоугольник окна и думая о могилах за живой изгородью в высокой траве, серебрящейся в свете звёзд. Мне вдруг показалось, что они чего-то ждут там, в ночи, и я, крепко сжав руки на груди, попыталась убедить себя, что это глупости.
– Ты веришь в привидения? – наклонился ко мне Майкл. Для образа идеального учёного ему не хватало только трубки во рту.
Я пожала плечами:
– Не знаю.
Меня, как всегда, немного смущала его рациональность. От его расспросов мне становилось неловко. Притворно зевнув, я направилась к двери:
– Пойду я, пожалуй, в постель.
Майкл кивнул.
– Если услышишь какие-то странные звуки или увидишь лицо в окне, просто позови меня, – добавил он, когда я уже вышла в коридор и направилась к нашей с Хизер комнате.
Я оглянулась. Вот теперь-то я точно не усну от страха перед тем, что может приползти с кладбища в нашу церковь.
– Молли, я же пошутил, – прошептал Майкл, когда я замерла, взявшись за ручку двери. – Единственная аномалия, которую ты сегодня увидишь, – это Хизер.
Не обращая на него внимания, я на цыпочках вошла в комнату. Темноту освещал лишь тусклый свет месяца из окна, поэтому я двигалась очень осторожно, боясь обо что-то споткнуться и разбудить Хизер. Вытащив из-под подушки пижаму, я переоделась и легла в постель. Мне хотелось поскорее заснуть, чтобы не вспоминать все эти жуткие истории из фильмов ужасов и страшилок.
Но вы знаете, как это обычно бывает: чем сильнее хочешь заснуть, тем больше просыпаешься. Твой слух ловит любой странный звук, и он мгновенно кажется тебе то шагами в гостиной, то стучащей в окно костлявой рукой, то стоном призраков в зарослях. Услышав какой-то всхлип, я застыла от ужаса и мысленно приготовилась увидеть чудовище. Сделав над собой усилие, я открыла глаза. В комнате не было ничего необычного – лишь Хизер беспокойно ворочалась в постели, бормоча что-то, похожее на «Мама, мама!». Её бледное лицо было почти полностью скрыто рассыпавшимися по подушке тёмными локонами.
Отвернувшись лицом к стене, я взяла плеер и надела наушники. Теперь я не услышу ничего, кроме голоса Джулии Харрис, читающей стихи Эмили Дикинсон. Я этим летом тоже намерена писать стихи, и это отличная пища для вдохновения.
* * *
Проснулась я от доносящегося с улицы стрёкота газонокосилки. Светило солнце, а Хизер уже не было в комнате. Часы показывали девять утра. Надеясь, что Майкл ещё не отправился ловить новых насекомых в свою коллекцию, я быстро оделась и выбежала в кухню.
Мама и Хизер сидели за столом, завтракая. Дейв уже ушёл в каретный сарай, где обустраивал свою гончарную мастерскую, а Майкл, по словам мамы, отправился на кладбище поговорить с мистером Симмонсом.
– Кто такой мистер Симмонс? – спросила я, наливая молоко в хлопья.
– Это смотритель кладбища. Он приходит примерно раз в месяц, подстригает траву и приводит могилы в порядок. – Мама отпила кофе. – Очень приятный пожилой господин. Ему лет семьдесят