Бармен вздохнул и повернулся на другой бок.
Кэсси замерла.
Надо уходить отсюда, пока он не проснулся. В конце концов, разве в этой ситуации есть место словам? Она не смогла бы вынести его обещаний иногда звонить. Это все испортит. Пусть прошлая ночь останется мечтой.
Кэсси тихонько вылезла из постели, наспех оделась и выскользнула за дверь. У нее было меньше часа, чтобы добраться до аэропорта.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Кэсси уставилась на холодную чашку кофе. Трудно поверить, что еще вчера она была на Багамах. Двенадцать часов назад она занималась любовью с мужчиной, чьего имени не знала.
А сейчас она сидела в зале для переговоров напротив своего бывшего жениха. Рядом с ним восседала надменная, безупречно одетая блондинка. Ее звали Вилла, и она была правой рукой Хантера Эксона.
— Секретарша Эксона рассказала Вилле о твоей маленькой поездке на Багамы, — начал Оливер.
Так вот почему он хотел ее видеть. Когда Кэсси пришла на фабрику сегодня утром, ей сказали, что Оливер ждет ее у себя в кабинете.
— Я хотела видеть Хантера Эксона.
Оливер кивнул.
— Ты надеялась провести меня, но я знаю все, что происходит здесь.
— Не все, — выпалила Кэсси.
Она не сказала никому ни полслова про ту романтическую ночь. Это был ее секрет, который она унесет с собой в могилу.
— Как ты могла так поступить со мной? — возмутился Оливер. — Ты же знаешь, как эта сделка важна для меня.
— Мой поступок не имеет к тебе никакого отношения, Оливер, — холодно парировала Кэсси.
— А в чем тогда дело?
— Дело в сохранении традиций этой фабрики, которые много лет передавались из поколения в поколение.
— О, Кэсси, пожалуйста! Ты говоришь как профессор истории. Фабрика не приносила дохода уже несколько лет. Большая удача, что я вообще смог ее продать!
Как она могла когда-то думать о том, чтобы выйти за него замуж? Этот брак стал бы мучением для обоих.
— Тогда, — сказала Кэсси, — ты будешь счастлив узнать, что я не встретилась с ним.
— Мы все про это знаем, — кивнула Вилла. Она протянула руку с безукоризненным маникюром и похлопала Оливера по руке. Это было похоже на поощрение послушного домашнего животного. — Позволь мне поговорить с Кэсси наедине. — Она повернулась к Кэсси и улыбнулась ей так, что ту передернуло.
Оливер посмотрел на Виллу. Его голубые глаза потеплели. Наверное, он ее действительно любит, подумала Кэсси. По крайней мере на нее саму он так никогда не смотрел.
Оливер кивнул и неохотно вышел, закрыв за собой дверь.
— Послушай, Кэсс… — начала Вилла самым покровительственным тоном, который Кэсси когда-либо слышала.
— Кэсси, — поправила она Виллу.
— Кэсси. Я знаю, что происходит с тобой, правда знаю.
— Что же со мной происходит?
— Ты хочешь отомстить бывшему жениху.
— Отомстить? — Кэсси почувствовала себя так, как если бы ей дали пощечину. Эта женщина такая же, как Оливер. Неужели они не понимают, что будущее города зависит от этой фабрики? — Дело совсем не в мести.
— А в чем же тогда?
— Наш город не может себе позволить потерять фабрику.
Вилла драматично вздохнула, как будто этот разговор уже начал утомлять ее.
— Кэсс… Кэсси, я хочу заключить с тобой сделку. Я говорила с Хантером, и он заверил меня, что ни один человек не будет уволен. Я гарантирую работу и тебе, но у меня есть одно условие.
— Какое?
— Хантер Эксон приезжает сюда, чтобы завершить сделку. Пообещай мне, что не будешь… вмешиваться.
Кэсси не шевельнулась. Она внезапно поняла, что теперь уж точно не сможет встретиться с мистером Эксоном. Вилла наверняка предупредила его помощников, чтобы те не подпускали ее к нему.
— Вы сказали своим людям, чтобы мне не дали увидеться с мистером Эксоном?
— Я работаю на него. Мой долг — ограждать его от неприятностей.
— Ограждать от неприятностей?
— Послушай, Кэсси, мне жаль, что все так получилось с Оливером. Правда жаль. Но я советую тебе принять условия, которые я предлагаю. Если ты думаешь, что я жесткая, могу тебя уверить, что по сравнению с мистером Эксоном я просто душка.
Вилла собиралась выплатить сотрудникам за каждый год работы недельную оплату. На бумаге это была порядочная сумма. Но для какой другой работы годятся люди, которые провели всю жизнь на ткацкой фабрике? И где они смогут найти эту работу?
— Я не хочу отказываться от последнего шанса.
— Ты не знаешь, с кем имеешь дело. Думаешь, тебе удастся повлиять на мистера Эксона слезливым рассказом? Ты думаешь, ему есть хоть какое-то дело до тебя или твоей маленькой общины? Он беспокоится только об одном — как делать деньги.
Вилла улыбнулась. Но это была недобрая улыбка. От такой улыбки вянут цветы и замерзает вода.
— Я просто хочу поговорить с ним.
— Если ты доставишь ему неприятности, обратишься в газеты и на телевидение, я гарантирую, он раздавит тебя, как клопа. Понятно?
Рука Кэсси инстинктивно потянулась к кулону. Однако золотое сердце, которое ее мать получила как подарок на помолвку, от ее отца, бесследно исчезло.
— Я не боюсь его.
— Тогда ты еще более глупа, чем я предполагала.
Кэсси отвернулась.
— Позволь мне внести полную ясность, — пропела Вилла, положив свою ледяную ладонь на руку Кэсси. — Если ты продолжишь мешать нам, я отменю те выплаты, которые мы предлагаем.
— Меня не волнуют ваши вшивые выплаты.
— Я уверена, что не волнуют. А как насчет… — она подняла папку со стола и прочитала: —… Луанны Андерсон? Мне кажется, у ее дочери какие-то проблемы, не так ли? Не хотелось бы увольнять ее без выходного пособия.
— Вы собираетесь отобрать у Луанны выходное пособие?
— Не только у Луанны. — Вилла еще раз посмотрела в свой список. — У Мабел… У Лари…
— Вы не можете этого сделать, — выдохнула Кэсси.
— Я не могу. Но Хантер Эксон сможет. Он делал это уже несколько раз. Мистер Эксон всегда дает выбор работникам. Они могут или смириться, или продолжать упорствовать. В этом случае они не получают ни цента.
Кэсси отвернулась.
— Я собираюсь оградить Хантера от проблем. Если ты попробуешь встретиться с ним, когда он приедет, я лично отменю выплату выходных пособий. — Вилла улыбнулась снова. Она подалась вперед и сказала тихим голосом: — Почему бы тебе не взять деньги и не вернуться в колледж? Получи ученую степень по искусству, как ты и хотела.
Кэсси почувствовала, что у нее запылали щеки. Оливер явно говорил о ней с этой женщиной.
— Так мы пришли к пониманию? — подытожила Вилла.
— К пониманию? Речь идет не обо мне, вас или Оливере, а о людях, которые потеряют единственный источник существования. О людях, которым придется покинуть свои дома, где они прожили всю жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});