Читать интересную книгу Государственный музей искусств Копенгаген - М. Силина

Представленная работа знакомит зрителя с уникальным жанром — живописными обманками, которые называются тромплей (от французского «trompe-l'oeil» — «обман зрения»). Это особые иллюзионистические картины, очень полюбившиеся голландцам XVII века. Горожанам нравилось украшать свои дома такими произведениями. Строго говоря, искусство тромплей — это ряд чисто технических приемов, которые позволяют художнику создать ощущение, что предмет находится в трехмерном пространстве или «вылезает» из холста.

Искусство оптической живописной обманки известно еще с Античности. В те далекие времена оно пользовалось популярностью у римских мастеров. Благодаря виртуозным иллюзионистическим эффектам обманка была остроумной игрой и довольно практичным дизайнерским решением интерьера, она визуально увеличивала помещение. В Голландии XVII века искусство тромплей было популярно по нескольким причинам. Во-первых, как символическая отсылка к Античности, что в глазах образованных горожан считалось признаком культуры. Во-вторых, дом стал центром общественной жизни людей, поэтому искусство было направлено на обслуживание семей и рассматривалось в том числе как средство оформления интерьера. В-третьих, такие иллюзионистические приемы давали свежие импульсы классическому натюрморту. Он понимался художниками того времени как символическая композиция, в которой все предметы олицетворяют широчайший круг тем.

Живописец из Антверпена Гийсбрехтс известен знатокам и любителям искусства как мастер таких обманок. Он совмещал в них глубокомысленность голландского натюрморта с виртуозностью иллюзионистических приемов.

Корнелиус Норбертус Гийсбрехтс (около 1630-около 1683) Тромплей. Стена мастерской с натюрмортом на тему «vanitas» 1668. Холст, масло. 150x118

Пространственные обманки создавали интересный смысловой эффект, который заключался в удвоении условности изображенного. Корнелиус Норбертус Гийсбрехтс пользуется здесь впечатлением усиления грани между реальностью и призрачностью происходящего. Так, находясь в мастерской, он нарисовал ее стену с холстом в работе, на котором — натюрморт в жанре «vanitas», что в буквальном переводе означает «тщета» или «суета». Это название было заимствованно из Экклезиаста «vanitas vanitatum» — «суета сует». Традиционно на подобных полотнах изображали человеческий череп. На данном он попирает бумаги и помещен в окружении значимых предметов профессии живописца. Такая работа в контексте тромплея может рассматриваться как горькая насмешка над трудом художника.

Корнелиус Норбертус Гийсбрехтс (около 1630-около 1683) Тромплей. Оборотная сторона картины в раме 1668–1672. Холст, масло. 66,4x87

Обычно считается, что лишь XX век принес художникам уверенность в том, что можно создавать картины без сюжета. Однако история искусства знает немало примеров видов и жанров живописи, в которых он играл не главную роль. Все дело было в задачах труда творца, в разные столетия и в разных странах понимавшихся неодинаково.

На вкус человека XXI века данная оптическая обманка примечательна «революционностью», «современностью»: голландский мастер Корнелиус Норбертус Гийсбрехтс изображает оборотную сторону картины! Главное здесь — многообразие смысла, который привыкшим к «сюжетным» произведениям, возможно, открывается не сразу. Рама традиционно считалась неким переходом между человеческой реальностью и миром картины. Она в прямом смысле оформляла работу, придавала завершенность, благодаря ей холст можно было использовать по назначению — вешать на стену или выставлять напоказ. Здесь же художник идет еще дальше — он демонстрирует произведение искусства, но оборотной стороной. Получается странный эффект — полотно есть, однако оно недоступно зрителю. Смещение смысла усиливает тот факт, что перевернутая задником работа сама является картиной, лицевой стороной.

Сегодня эта обманка стала бы символом современной философии, а тогда, в Голландии XVII века, она по праву считалась принадлежащей коллекции Кунсткамеры — хранилища необычных и экзотических вещей. В инвентарной книге от 1674 «Королевского датского кабинета диковинок» произведение было описано следующим образом: «Коробка с принадлежностями художника, изображенная в перспективе».

Корнелиус Норбертус Гийсбрехтс (около 1630-около 1683) Тромплей. Кабинет в мастерской художника 1670–1671. Холст, масло. 132x199

В музее представлена еще одна работа Корнелиуса Норбертуса Гийсбрехтса в прославившем его жанре визуальной обманки. На достаточно большом полотне живописец изобразил картины в условной мастерской художника, возможно, своей собственной. Это жанры, которые были популярны среди ценителей того времени. Так, слева — традиционный голландский натюрморт: свежие, сочные фрукты и цветы на черном фоне. Они олицетворяли скоротечность жизни, должны были служить напоминанием о неумолимом ходе времени. Ниже — сатирическая сценка с изображением супружеской пары, которая занята перегонкой спирта. В XVII веке в Нидерландах наибольшее распространение получил джин. Внизу левее помещен пейзаж с фигурами крестьян-рыбаков. Выше — портретная миниатюра. Иметь собственный портрет мог позволить себе широкий круг людей. Художник написал предметы роскоши и экзотические безделушки, все вместе являлось идеальным натюрмортом в представлении заказчика. Дорогие вещи на обманке показывали уровень состоятельности, а картины — уровень вкуса. Почти всю правую сторону холста занимает щедро декорированная драпировка. В нижнем правом углу мастер поместил еще одну композицию: курительную трубку, благовония, нож для живописных работ.

Произведение, скорее всего, предназначалось для кабинета. Характер изображения свойственен нидерландской школе живописи. Гийсбрехтс так выписывает фактуру каждого предмета, что действительно возникает полное ощущение их материальности: ткань свисает тяжелыми складками, металлическая палка блестит на свету, краски на палитре имеют осязаемо-вязкую текстуру. В целом, мастер создал атмосферу спокойной деловитости кабинета художника.

Виллем Калф (1619–1693) Натюрморт с «чашей Гольбейна», кубком-наутилусом, стеклянным бокалом и тарелкой фруктов 1678. Холст, масло. 68x56

Виллем Калф — один из самых знаменитых мастеров натюрморта золотого века голландской живописи. Вершиной его творчества стали «роскошные натюрморты», созданные на основе «банкетных сцен». Художник изображал дорогие предметы: вазы, ткани, морские раковины. Он прославился своей виртуозной режиссурой света. Калфа заслуженно называют «Вермером натюрмортной живописи».

На данном натюрморте, например, показаны мерцающие почти мистическим блеском перламутровая раковина наутилуса и стеклянная с золотым ободком роскошная «чаша Гольбейна», которой владел король Генрих VIII. Живописец был мастером фактуры и световых эффектов, создающих таинственное свечение. Он эффектно использует темный фон, предметы выступают из черноты. Как и во всех классических голландских натюрмортах, каждый из них имеет символическое значение. Общий смысл работы заключается в идее «memento mori» («помни о смерти»). Прекрасные вещи олицетворяют проходящую красоту.

Феличе Бозелли (1650–1732) Голова молодого быка со снятой кожей. Около 1690. Холст, масло. 51,7x70,6

На итальянского художника из Пармы Феличе Бозелли большое влияние оказала голландская живопись, поэтому данный натюрморт с головой быка совершенно не выбивается из широкого ряда работ старых мастеров, представленных в музее. Излюбленной темой Бозелли стало изображение плоти животных. Символика картины достаточно очевидна: это мотивы «vanitas» и «memento mori». Освежеванная голова быка олицетворяет бренность мира и мимолетность жизни. Это животное традиционно означало силу и мощь. Художник показывает его никому не нужную голову с ободранной кожей, которую скоро просто бросят собакам, ведь из нее нельзя приготовить никаких блюд. Она предстает в таком негероическом и одновременно зловещем виде.

Для создания натюрморта мастер пользуется всеми традиционными средствами живописи XVII века. Голова ярко выделяется на глухом черном фоне. В контрасте с темнотой еще более отчетливо проступают жилы, сосуды, сочленения мышц убитого быка. Цвет плоти очень нежный, ему соответствует трепетность мазков, как будто кровь еще не остыла в теле. Бозелли не идеализирует натуру, он пишет строение головы натуралистично, однако из-за этой повышенной экспрессии обнаженных мускул изображение преодолевает уровень простой иллюстрации и становится символом жизни, смерти и человеческого одиночества, беззащитности перед миром.

Художник прославился своим мастерством виртуозно писать разнообразные «съедобные предметы», вызывая у зрителя не только эстетическое удовольствие от любования фактурой, красками, линиями, но и чисто гастрономический аппетит. Аристократия и богатые горожане Пармы делали Бозелли много заказов, его произведения украшали гостиные и столовые знатных итальянцев.