Читать интересную книгу Литературная Газета 6328 ( № 24 2011) - Литературка Литературная Газета

29.06.2011 01:11:50 - Сергей Александрович Мазанов пишет:

30 ЛЕТ НАЗАД - ИЗ СССР В РОССИЙСКУЮ ФЕДЕРАЦИЮ

Попрание прав граждан судами происходит с ведома и одобрения органов государственной власти. Именно с этого и начинается разложение и загнивание государственной власти. Лично мои законные права на гарантированный труд в СССР и на защиту интеллектуальной собственности были наглым образом попраны в мои 45 лет. После 20 лет работы инженером-исследователем в конструкторском бюро приборостроения министерства авиационной промышленности (МАП СССР) я принял осознанное решение вступить в ряды коммунистической партии Советского Союза. Порядочные члены партии (по моему убеждению) дали мне свои рекомендации, но они мне не понадобились, поскольку другие члены партии ложно обвинили меня в разглашении секретных сведений служебного характера, лишили допуска к секретным документам и уволили из предприятия накануне встречи Нового 1979 года. Причиной же к фактической расправе надо мной послужил мой протест против принуждения к соавторству, против присвоения моих изобретений организованной группой коллег во главе с руководством моего отдела. Судите сами. ++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++ Раздел А. Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу Л.И. Брежневу Члену Политбюро ЦК КПСС Председателю Совмина СССР товарищу Н.А. Тихонову Кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС товарищу В.В. Кузнецову Члену Политбюро ЦК КПСС Председателю КГБ СССР товарищу Ю.В. Андропову копии в редакции Центральных газет: «Правда», «Известия», «Советская Россия», «Литературная газета». Мы, советские граждане, ставшие жертвами грубого произвола, клеветы и насилия со стороны должностных лиц предприятий и организаций, министерств и ведомств, не можем найти защиты на протяжении длительного времени. Мы, советские граждане, в большинстве своем стали жертвами произвола и насилия по причине своей нетерпимости к нарушениям и преступлениям со стороны должностных лиц, не желающих считаться с законами и нормами партийной жизни. За это нас выбросили из социалистического производства, и мы, ни в чем не виновные перед законом, длительное время остаемся оклеветанными и без работы – без источника жизненных средств. Происходит грубейшее нарушение трудового законодательства, процессуальных гражданского и уголовного кодексов. Судебные решения основаны на заведомо ложных против нас обвинениях. Первичные судебные инстанции не принимают во внимание наши аргументы, подтвер-ждаемые документами и достоверными фактами, опровергающими выдвинутые против нас обвинения, т.е. нарушается сама основа правосудия. Ни одна из инстанций судебно-прокурорского надзора не подвергает сомнению «прав-дивость» лживых судебных решений по первой инстанции, т.е. создается видимость надзора за соблюдением Социалистической законности. Наши заявления и жалобы по существу вопроса, просьбы о личном приеме не допускают до руководства прокуратуры СССР. Получаем письменные отказы за подписью начальника Приемной и от имени начальника отдела, и заместителей Генерального прокурора, и самого Генерального прокурора. Нам заявляют: «Вы не согласны с решениями лишь потому, что они про-тив Вас, а хотите, чтобы они были непременно в вашу пользу». Да, мы не согласны! И хотим одного – всестороннего и объективного разбирательства с учетом имеющихся у нас документов, опровергающих выдвинутые против нас обвинения. Советские люди, оклеветанные и уволенные с работы, ущемленные в других человеческих правах, гарантированных Конституцией, и доведенные до отчаяния без источника жизненных средств, не найдя защиты в юридических органах, были вынуждены прибег-нуть к коллективному обращению 2 июля 1981 года (42 человека) и 14 июля (другие 37 человек) с выходом к Спасским воротам Кремля с просьбой о приеме нас членами Советского правительства. Однако просьба советских граждан не дошла до Советского правительства. Сотрудники КГБ и охраны Красной площади, заверив граждан о помощи в объективной проверке на местах по своей линии, рассеяли группы доверчивых граждан. Однако многие из них опять были вынуждены приехать в Москву добиваться восстановления своих нарушенных прав. 31 августа 1981 года мы, советские граждане (29 человек), обращаемся коллективно в Политбюро ЦК КПСС по указанным здесь адресам с просьбой: «Примите нас, вникните в суть обстоятельств, дискредитирующих государственные органы, социалистическую законность и Конституцию! Восстановите наши права путем объективного расследования!» Однако, как нам стало известно, экземпляр нашего обращения к председателю Совмина СССР тов. Тихонову Н.А. не дошло выше начальника группы писем Совмина СССР. Находясь в приемной Совмина СССР 2 и 3 сентября с 10.00 до 17.00, мы не смогли получить никакого разъяснения от начальника группы писем М.И. Гусева, который к нам так и не вышел. 4 сентября нам сообщили, что «сегодня будет прием» и предложили зарегистрироваться в журнале. Но вместо приема дождались приезда спецмашины, а затем де-монстративного шествия через Приемную трех (один за другим) отлично сложенных молодцев в белых халатах. Затем было предложено одному из нас (Панченко) воспользоваться спец. помощью. Так как со стороны его и других не было просьбы о помощи, ее категорически отвергли. Но цель этого акта – психологического воздействия – была достигнута. Советских граждан, желающих в соответствии с Социалистической законностью восстановить свои попранные конституционные права, охватило душевное беспокойство. Затем было объявлено, что никакого приема не будет, и предложили освободить приемную на обед. А после обеда… приемную нам не открыли. По этой причине мы были вынуждены идти в открытую Приемную Президиума Верховного Совета СССР, где просили пригласить к нам заведующего с целью получить от него разъяснение по нашему обращению на имя заместителя Председателя Верховного Совета СССР тов. В.В. Кузнецова. Однако работник Приемной В.С. Кутейкин сообщил: «Заведующий не считает нужным выходить и давать Вам разъяснения». Выходя в 17.45 из Приемной, мы столкнулись с двумя молодыми людьми, которые по рации посылали в эфир: «Бунтовщики вышли…» Как было обидно это слышать, горько и трудно осознавать факт слежки за советскими гражданами, добивающимися в соответствии с законом, Конституцией восстановления попранных без всяких на то оснований своих гражданских прав, чести и человеческого достоинства! Все указанные действия работников группы писем Совмина СССР и Президиума Верховного Совета СССР были направлены на то, чтобы толкнуть нас в Приемную ЦК КПСС, так как они и прежде нам заявляли каждому в отдельности: «Мы верим суду и прокуратуре и сами никакой проверки делать не будем. Обращайтесь в ЦК КПСС и решайте свой вопрос там». Поставленные указанными выше обстоятельствами перед глухой стеной молчания, мы были вынуждены вторично обращаться 8 сентября 1981 года в Политбюро ЦК КПСС по указанным здесь адресам и после этого идти уже в Приемную ЦК КПСС. Обращение на тов. Брежнева, как нам сообщили, направлено из отдела писем инструктору отдела административных органов тов. Федяеву Н.М. 18 сентября к нам вышел и.о. начальника Приемной тов. Щербаков и объявил: «Никако-го приема вам к руководителям партии и правительства не будет. Все Вы - нарушители паспортного режима, живете в Москве без прописки и Вами займутся административные органы и будут выселять из Москвы». Как видите, действия психологического давления на нас продолжаются. Если для всех пока что давление, то для отдельных граждан нечто другое. Так, находясь в Приемной ЦК КПСС 22 сентября и выйдя из нее на обед, мы столкнулись с неожиданными для нас действиями. Из машины «Рафик» №МКМ-02-55, постоянно находящейся недалеко от входной двери, выскочили трое работников милиции, схватили мать и дочь Зуевых. Женщины закричали. Мать упала на асфальт, а дочь, вырвавшись, с криком бросилась обратно в Приемную ЦК КПСС. Все присутствующие на территории у приемной остолбенели. А работники Комитета Народного Контроля СССР (напротив приемной ЦК), услышав крик, стали наблюдать из окон. Работники милиции, оставив свои «объекты», опять вернулись в свои машины. Испуганных мать и дочь Зуевых еле успокоили, убедили не бояться и идти с нами в столовую обедать. Однако в собственных убеждениях мы ошиблись. Выходя из столовой политехнического музея (напротив ЦК КПСС), мы увидели ту же машину «Рафик» и рядом другую, в которых в общей сложности находилось 15 работников милиции. Мать и дочь Зуевых опять схватили. На крик «Помогите!» их в грубой форме схватили за во-лосы, зажали рот рукой, втолкнули в машину и увезли, как объяснили, в 46-е отделение милиции. Присутствовавшие при этом посторонние для нас люди спрашивали: «Вы что, из Приемной ЦК?». Кто же эти женщины, мать и дочь Зуевы, которые приехали в Москву четыре дня назад и были в Приемной «ниже травы и тише воды»? почему для их задержания потребовался наряд милиции в 15 человек на глазах москвичей и гостей столицы? Как нам известно из уст самой Зуевой (матери), она работала врачом терапевтом в ла-гере, где была сделана канализация, не подключенная в общую канализационную сеть. Вопрос о проведении таких работ ставился перед начальником лагеря, и о нежелательных последствиях в случае их невыполнения начальника лагеря предупреждали. Но в результате игнорирования предупреждений, канализационными стоками были затопле-ны помещения кухни. Появились отравления людей. Пытаясь снять ответственность с лиц, фактически виновных в случившемся, врача-терапевта Зуеву помещают в «дурдом», вменив ей в вину и последующие отравления в лагере со смертельным исходом. Фактическую же причину, связанную с канализацией, или скрыли, или сделали вид, что ее не существует. В результате репрессивных действий против Зуевой (матери) и ее решительных намерений обжаловать их, была исключена с 3-го курса института ее дочь, а затем обе были схвачены в Москве и помещены в психиатрическую больницу. Потом им обещали, что забирать их больше никуда не будут, если они не будут писать жалобы. Но эти женщины ослушались – опять пытаясь найти защиту, обратились о приеме к членам Правительства и членам Политбюро ЦК КПСС в числе 29 граждан. А результат уже известен. Указанные здесь действия насилия предшествовали и ранее. После коллективных обращений от 2-го и 14-го июля 1981 года с просьбой о приёме к членам Правительства были схвачены в Приёмных и помещены в неизвестные психиатрические больницы г. Москвы: - уволенная учительница и доведённая до нищенского состояния и отчаяния член КПСС Абрамова; - уволенная инженер-технолог и доведенная до нищенского состояния и отчаяния Чувакина; - участница Великой Отечественной войны Дмитриева, которая обжаловала решение суда в отношении своего сына. Обращаясь в Политбюро в третий раз, мы, советские граждане надеемся, что ответственные работники из секретариата Председателя Совмина СССР - тов. Александр Иванович и Сергей Георгиевич, из секретариата тов. Зимянина М. В. - тов. Кузь-мин В. П., из секретариата тов. Суслова М. А - тов. Гаврилов С. П., из секретариата тов. Капитонова И. В - тов. Соболев Н. К., Председатель ЦРК ЦК КПСС тов. Сизов Г. Ф., по-ставленные нами в известность по телефонам об обстоятельствах, здесь изложенных, доведут наши обращения по назначению. Не теряя веры в социалистическую законность, мы надеемся, что наши попранные Конституционные права без всяких на то законных оснований будут восстановлены. С уважением к Вам и надеждой советские граждане, фамилии, адреса и паспортные данные каждого из которых, в том числе Мазанова С. А., указаны в обращениях от 31-го августа и 8-го сентября 1981 года. г. Москва, Приемная ЦК КПСС 25-го сентября 1981 года. ++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++ Раздел Б ОБРАЩЕНИЕ В ПОЛИТБЮРО ЦК КПСС Свое обращение в Политбюро ЦК КПСС я вынужден начинать с обращения к Вам, глубоко уважаемый Ричард Иванович Косолапов, главному редактору журнала «Комму-нист» по той причине, что за 5 лет моих хождений «по мукам» ни одно из моих обраще-ний к секретарям ЦК КПСС и членам Политбюро не были доведены до их сведения. И по той причине, что Вы оказались для меня единственнодоступным депутатом Верхов-ного Совета СССР и членом ЦК КПСС, у которого я нашел самое душевное человече-ское внимание и сочувствие к моей трагически сложившейся судьбе. Ваш ответственный секретарь тов. Архипов Борис Семёнович и Вы лично, усмотрев явное нарушение социалистической законности в отношении меня, дважды обращались письмами от 1.11.82 г. и от 9.04.83 г. лично к Генеральному прокурору СССР тов. Рекункову А.М. с просьбой «вмешаться с целью восстановления законной справедливости». Однако прокуратура СССР за подписью сначала зам. Генерального прокурора тов. Шишкова С. А., а затем зам. начальника Управления по надзору за следствием и дознанием в органах МВД Иодалис А.М. просто отписались со ссылкой опять же на ложные материалы дела, не утруждая себя какой-либо проверкой. Затем сотрудники журнала «Коммунист» при Вашем личном содействии обращались дважды письмами от 24.01.83 г. и от 20.07.83 г. в КПК при ЦК КПСС с просьбой вмешаться и восстановить законную справедливость. При этом обращали особое внимание на издевательские действия по отношению меня со стороны работников Министерства Авиапромышленности совместно с работниками 18-го отделения милиции г. Москвы. Однако контролер КПК при ЦК КПСС тов. Юшин А.В., бывший работник прокуратуры, не смотря на его обещание по моим неоднократным к нему просьбам, так со мной и не встретился. Более того, собрав необъективную информацию от лиц, препятствующих справедливому решению моего вопроса, и, не утруждая себя проверкой указанных мною документов, ввел в заблуждение члена Комитета тов. Переудина В.М. и первого Заместителя Председателя Комитета тов. Густова И.С., и тем самым поставил под сомнение объективность Ваших убеждений в моей правоте. Я уверяю Вас, уважаемый Ричард Иванович, что Ваши сложившиеся убеждения не ошибочны по отношению ко мне, моей правдивости и невиновности. А поэтому с чистой совестью смею просить Вас: доведите, пожалуйста, мое об-ращение до членов Политбюро ЦК КПСС, до его Генерального секретаря тов. Андропо-ва Юрия Владимировича с просьбой дать указание провести всестороннюю объек-тивную проверку фактов и обстоятельств, ниже изложенных. 1. В соответствии с планом Минавиапрома в Ульяновском КБП в течение 5 лет, на-чиная с 1975 года, разрабатывался «новый» прибор УС-300 по схеме сорокалетней дав-ности. Но разработка оказалась под угрозой провала – приборы по своим техническим характеристикам не могли быть пригодными к серийному производству. С целью созда-ния прибора, удовлетворяющего требованиям заказчика на прибор УС-300, а затем и на УС-350 (в связи с расширением заказчиком требований на прибор) мной было разрабо-тано устройство, которое я заявил как рацпредложение. Но мое предложение отклонили по мотиву отсутствия новизны и технического эффекта. Опережая события, необходимо отметить, что, отклонив мое предложение, его использовали. По нему разработали действительно новый прибор УС-350, удовлетво-ряющий всем требованиям заказчика. Но это было несколько времени спустя. 2. А пока что, в связи с отклонением моего предложения, я оформил его заявкой на изобретение и передал в патентное бюро предприятия для получения заключения и от-правки заявки на изобретение во ВНИИГПЭ от имени предприятия. Однако, по заведенному в предприятии порочному порядку, вопреки Положению по изобретательству, заявку не регистрируют в журнале учета, заключения не дают, заявку во ВНИИГПЭ не отправляют. А через три месяца волокиты мне стало известно, что в тайне от меня группа лиц из семи человек во главе с начальником отдела Тепановым Ю.А. и начальником тематической бригады Макаровым Н. Н., готовят для отправки во ВНИИГПЭ мое изобретение (в новой редакции) уже на свое имя. В связи этими наглыми действиями администрации я был вынужден срочно вы-слать заявку на свое изобретение во ВНИИГПЭ от своего имени. В 1977 году получил положительное решение ВНИИГПЭ на выдачу мне авторского свидетельства за № 640210 с приоритетом от 25.11.76 г. Но на этом вопрос не был закрыт. Продолжение ему следует позже. 3. А пока что, подготовленные мной материалы заявки по второму изобретению - по указателю приборной скорости и числа М (УСМ) я также передал в патентное бюро предприятия для получения заключения и отправки во ВНИИГПЭ от имени предприятия. Однако, проволокитив материалы моей заявки на изобретение семь месяцев, администрация выдала… отрицательное заключение, согласно которому указанная цель изобретения не достигнута и перспектива использования отсутствует. Но будучи убежденным в обратном, я был вынужден отправить заявку на свое изобретение во ВНИИГПЭ от своего имени, руководствуясь как и по первой заявке п.41 Положения по изобретениям и открытиям, утвержденного постановлением Совмина СССР за № 584 от 21 августа 1973 года. И первым же ответом получил решение ВНИИГПЭ на выдачу мне авторского свидетельства на изобретение, т.е. вопреки отрицательному заключению руководства предприятия. Причиной и к этим неправомерным действиям администрации также послужили ее корыстные мотивы. Дело в том, что, в соответствии с планом министерства по новой технике, в предприятии разрабатывался прибор на базе зарубежного образца. Но разработка этого прибора по моему изобретению могла бы быть более прогрессивной и патентно-чистой по всем странам. Однако такой результат в интересах государства не устраивал руководство предприятия по той причине, что автором изобретения я был один, а соавторство прилипал отверг. 4. Зная мое отрицательное отношение к ложным соавторам, уже вторая группа лиц из шести человек, опять же во главе с руководство отдела, втайне от меня оформляют заявку на изобретение по другому моему техническому решению, также ранее отклоненному как рацпредложение по необъективному мотиву. По этому безнравственному, противоправному факту моя служебная записка руководителю предприятия осталась также без ответа, как и две предыдущих. А позже мне стало известно, что шесть ложных авторов все же отправили во ВНИИГПЭ заявку на изобретение по моему техническому решению и получили справку о приоритете. 5. Остальные мои заявки на изобретения (еще двенадцать) волокитили, не отправляя во ВНИИГПЭ от 2-х до 5-ти месяцев, а то и вовсе отказывали направлять их от имени предприятия или через предприятия, вынуждая меня высылать их во ВНИИГПЭ от своего имени. Согласно же Положению по изобретениям и открытиям (п.п.40,41) заявка должна быть оформлена и отправлена предприятием в месячный срок. В этой связи может возникнуть вопрос: почему же администрация отказывает ав-тору заявить во ВНИИГПЭ то изобретение, которое создано по профилю предприятия? А ответ в том, что этим противоправным актом администрация наказывает авторов, не-сговорчивых к соавторству. И, во-вторых, по заведенному порядку, в разрез с «Поло-жением…», поощрительное вознаграждение при выдаче авторского свидетельства вы-дается только авторам, чьи изобретения созданы по профилю предприятия и заявлены во ВНИИГПЭ от имени предприятия. По этому противоправно установленному порядку поощрительные вознаграждения по четырем изобретениям мне не выплачивают. 6. Однако на обжалование всех указанных противоправных действий администрации мне уже не оставили времени. В августе 1978 года мне стало известно, что группа ложных авторов из семи человек во главе с начальником отдела Тепановым Ю.А., и начальником тематической бригады Н. Н. Макаровым (ныне Генеральным директором ОАО «УКБП») оформив заявку на мое изобретение (а. с. № 640210) в новой редакции и сделав ее закрытой, направили во ВНИИГПЭ на свое имя и получили также решение на выдачу им авторского свидетельства. Но допущенная ошибка со стороны экспертов ВНИИГПЭ по причине преступной аферы с «засекречиванием» ложными авторами своей заявки на мое опубликованное изобретение было аннулировано. Но это было сделано только 26.02.79 г., т.е. после увольнения меня из предприятия «УКБП». А пока что, само известие для администрации в ноябре 1978 года о наличии в Госкомизобретений СССР моего протеста (с приложенными к нему моими служебными записками на имя руководителя предприятия, разоблачающими противоправные действия администрации) взбесило ложных авторов, соответственно и администрацию предприятия.. И с целью расправиться со мной, фабрикуют против меня ложное обвинение и изгоняют из предприятия, где я проработал 21 год. 7. Суть и лживость обвинений против меня заключается в следующем: - согласно письму представителя военной приемки (В/П) майора Буторина Ю.В. от 3.11.78 г. за № 1420: «т. Мазанов С.А. за последние 4-5 лет своей личной перепиской по своим изобретениям постоянно разглашал служебные сведения секретного характера». Это письмо майор Буторин сочинил и направил в адрес руководителя предприятия Солотова А.Д. по его же просьбе. - согласно акту комиссии предприятия от 30.11.78 года под председательством заместителя руководителя Г. И. Клюева: «Личная переписка т. Мазанова С.А. по его семи изобретениям от своего имени из 14-ти (семь от имени предприятия) с ВНИИГПЭ носит секретный характер, чем на-рушена Инструкция по секретному делопроизводству». На основании указанных обвинений приказом за № 250 от 8.12.78 г. увольняют из предприятия «за нарушение правил служебной переписки». А приказом за № 251 той же даты лишают допуска к секретным документам. Этот приказ был на-правлен в КГБ по Ульяновской области. Однако ложные обвинения, как и должно быть, не нашли своего обоснованного подтверждения, а именно: По моему заявлению от 25.12.78 года начальник 9 ГУ МАП т. Говядин В.П. назначил комиссию из работников Ульяновского приборостроительного завода в составе зам. директора по режиму и кадрам т. Зарубина В.А., начальника 1-го отдела т. Сидельникова, начальника БРИЗа т. Салова Н.А., юриста Шабонина С.А. Проверив все материалы на месте, комиссия установила: «Никаких секретных сведений в личной переписке т. Мазанова С.А. по его изобретениям не имеется». Акт проверки от 12.02.79 года комиссия направила в 9 ГУ МАП. 8. Кроме того, администрация, обвинив меня в государственном преступлении, увольняет же, как нарушителя трудового распорядка, по п. 3 ст. 33 КЗОТ РСФСР. А чтобы увольнение по указанному основанию соответствовало букве закона, в срочном порядке, за две недели до увольнения, объявляют мне три выговора за №№ 12, 15, 16. Четвертым распоряжением меня лишают премии за IV квартал 1978 года. Однако, и преднамеренно необоснованные выговоры также не нашли законного подтверждения. Та же комиссия, указанная выше, установила: «Распоряже-ния начальника отдела т. Тепанова Ю.А. за № 12, 15, 16 являются необоснованными и незаконными». Все указанные материалы обвинения, кроме акта проверяющей комиссии, были направлены администрацией в «народный» суд, который в течение четырех месяцев не рассматривает мое исковое заявление о восстановлении на работе. 9. Руководство же Министерства, выгораживая руководителя предприятия и защи-щая честь ведомственного мундира вопреки результатам проверки комиссии от 12.02.79 года, необоснованный приказ № 251 о лишении меня допуска не отменяет и на работе меня не восстанавливает. И чтобы подтвердить обоснованность приказа о лишении меня допуска, работники министерства уже сами прибегают к новой лжи, якобы я выносил из предприятия документы «Для служебного пользования» и направлял их от себя лично в другие организации страны. Лживое обвинение за подписью зам. начальника управления по снабжению Лурье В.С. и зам. начальника по кадрам Шишкина Ю.А. на-правляют письмом от 14.03.78 года в Ленинский нарсуд г. Ульяновска, который затем после 4-х месячной волокиты мое увольнение по п.3 ст.33 КЗоТ РСФСР признал правильным. Областной суд решением от 12.09.79 года (после внесенного протеста Верховным судом РСФСР) также признал увольнение, в связи с лишением меня допуска, правиль-ным, но применительно к п.1 ст.33 КЗоТ, т.е. по сокращению штатов. Словом – одну ложь суд заменил другой. Это ложное правосудие поддерживалось на протяжении 11 лет. Добившись личного приема к Председателю Верховного суда РСФСР Орлову А.К. (после восьми заявлений) получил от него ответ: «В судебные органы больше не обращайтесь, т.к. суд исходил из того, что Вы лишены допуска, а проверять обосно-ванность обвинений в связи с лишением допуска - не в компетенции суда. Решайте свой вопрос в Минавиапроме - это в его компетенции». 10. Руководство же Министерства, добившись решения «некомпетентного» суда, стало прикрываться им как щитом, давая мне ответы: «Ваше увольнение судом признано правильным. Оснований для восстановления Вас на работе не имеется». Своими ответами на мои жалобы в партийные и правительственные органы заместитель министра Затейкин Ю А. ввел в заблуждение прокуратуру РСФСР и СССР, Президиум Верховного Совета и Совмин СССР, ЦК КПСС и КПК при ЦК КПСС, КНК СССР, редакции центральных газет и журналов. В течение 3-х лет добивался от министерства доказательств: какой документ, тем более с грифом «Для служебного пользования» (его наименование, дата и номер реги-страции), я вынес из предприятия; кто и когда такой факт установил; когда и какие меры применялись, исключающие или предупреждающие подобные нарушения и т.д. Но таких доказательств так и не дали – их просто нет. Однако, чтобы оправдать произвол и сохранить в силе необоснованный приказ о лишении меня допуска, руководство министерства вновь прибегает к необъективным действиям – дает ложные доказательства, якобы, я вынес из предприятия служебные документы московских фирм «ЛИИ» и «Восход». Эту очередную ложь оформляют солидным заключением от 31 октября 1981 года за тремя подписями: начальника 9 ГУ Говядина В.П., начальника 1 ГУ Смирнова Л.А., зам. начальника ГУ по кадрам Зверева В.А., формулируя обвинение в новой редакции: «Нарушал инструкцию по учету, обращению и хранению документов и изданий «Для служебного пользования». Однако лживость и этого «доказательства» в следующем: – документы московских фирм «ЛИИ» и «Восход» не имеют грифа «Для служебного пользования»; – и главное, эти документы я не из каких предприятий не выносил! Указанные документы – это отзывы на мои изобретения. Они были запро-шены из фирм Институтом патентной экспертизы (ВНИИГПЭ), им же и высланы мне по домашнему адресу совместно со своими решениями на мои изобретения. 11. Осознавая всю лживость выдвинутых против меня обвинений и свою безнаказанность, администрация предприятия не без участия руководства 9 ГУ МАП прибегла еще к одному клеветническому измышлению с целью опорочить меня и как человека. 9.01.80 года руководитель предприятия и семь «соавторов» во главе с начальником от-дела Тепановым Ю.А. и начальником тематической бригады Н. Н. Макаровым подают иск в Ленинский «народный» суд г. Ульяновска, утверждая: «Гр. Мазанов С.А. (бывший работник предприятия) присвоил авторство на изо-бретение, созданное истцами, указанными в исковом заявлении». В связи с этим «истцы» просили суд восстановить их права, признав их авторами изобретения, авторское свидетельство на которое выдано на мое имя за № 640210 с приоритетом от 25. 02.76 года. Однако и эта гнусная ложь по их исковому заявлению также была шита белыми нитками. На запрос суда от 9.01.80 г. я направил отзыв от 22. 01.80 г. в суд и министерство с просьбой создать комиссию по проверке необоснованности претензий истцов на мое изобретение. Однако начальник Главного Управления дает ответ от 12.02.89 г. о том, «что споры об авторстве на изобретения рассматриваются в судебном порядке». А из суда получаю второй запрос от 17.04.80 г. с предложением дать отзыв на дополнительное заявление истцов. В соответствии с моим вторым письменным отзывом от 24.04.80 г. получаю определение облсуда от 5.08.80 г. (через 3,5 месяца): «Прекратить производство по данному иску за неподведомственностью». В соответствии с частной жалобой истцов от 22.09.80 г. Верховный суд РСФСР дает разрешение облсуду рассмотреть в порядке исключения заявление истцов. В связи с этим «разрешением» облсуд выносит 19.03.81 г. (через 6 месяцев) вто-рое определение: «Принять отказ Ульяновского КБП и других истцов от иска и дело по иску к т. Мазанову С.А. о признании их соавторами изобретения производством в Ульяновском облсуде прекратить». Таким образом, и цель опорочить меня как человека оказалась безуспешной. Однако эта гнусная клевета подогревалась для высших партийных и правительственных органов в течение полутора лет. Из выше изложенного видно, что обвинения, выдвинутые как с целью уволить, так и с целью воспрепятствовать восстановлению на работе, лопнули как мыльный пузырь. Но, не смотря на это, вопреки здравому смыслу и законодательным актам Государства, руководство Министерства продолжают 5-й год творить произвол и насилие, попирая мои гражданские права, гарантированные Конституцией, Социалистической законно-стью. 12. Все это было бы иначе, если бы не действия инструктора Отдела оборонной промышленности ЦК КПСС т. Брагина С.В., который по моим к нему письмам сначала заявлял, что проверка достоверности против меня обвинений находится в компетенции Министерства, а затем стал повторять: «Решайте свой вопрос через прокуратуру СССР, а не ЦК КПСС». На мои последующие письма в ЦК КПСС т. Брагин С.В. устраивает мне встречу со своим участием у зам. министра т. Затейкина Ю.А. Однако на этой встрече т. Затейкин опять же голословно повторил свои измышления, не утруждая себя никакими дока-зательствами. Инструктор же Отдела ЦК КПСС т. Брагин С.В., не смотря на неоднократные к нему просьбы, не стал знакомиться с имеющимися у меня и в Министерстве документами, раскрывающими ложность против меня обвинений, сославшись на то, что «верит работникам Министерства». А сам же после этого, обращаясь к т. Затейкину, заявил: « Я думаю, Юрий Александрович, мы с тобой правильный ответ дали в ЦК КПСС». Именно этим и объясняется позиция инструктора отдела ЦК КПСС т. Брагина С.В. Что же остается ему делать после того, как он же совместно с зам. министра еще до встречи со мной дает ответ от имени министерства себе же - в ЦК КПСС? Остается одно: оправдывать и отстаивать свои необъективные действия – и это не заблуждения, а сознательные действия с целью помочь Затейкину Ю.А. ввести в заблуж-дение руководство отдела оборонной промышленности и других отделов ЦК КПСС. Это Брагин С.В. делает и дальше. 13. По моим последующим обращениям к секретарям и членам Политбюро ЦК КПСС меня принимает зам. заведующего отделом писем ЦК КПСС т. Лобусов В.И. с участием заведующего сектором отдела оборонной промышленности ЦК КПСС т. Редькина М.К. и начальника Гл. Управления кадров министерства т. Горелова А.И. Убедившись в обоснованности моих аргументов, т. Лобусов назначает вторую встречу в том же составе, на которую вызвал из Ульяновска руководителя предприятия Солотова А.Д. Руководствуясь сложившимися убеждениями в обоснованности моих аргументов, т. Лобусов назначает третью встречу непосредственно в министерстве с целью проверить и дать оценку всем документам и материалам, указанным мной, которые раскрывают ложность обвинений против меня и незаконность увольнения. Встреча в министерстве состоялась 31.10.81 года в составе: начальника 9 ГУ т. Говядина В.П., начальника 1ГУ т. Смирнова Л.А., зам. начальника ГУ по кадрам т. Зверева В.А., руководителя предприятия Солотова А.Д. От ЦК КПСС, вместо т. Лобусова В.И. и т. Редькина М.К., прибыл т. Брагин С.В., который в предыдущих встречах не участвовал. И опять не принимая во внимание указанные мной документы, работники мини-стерства голословно повторили ложные и абсурдные измышления о моих «нарушениях». Не смотря на мои неоднократные просьбы к т. Брагину С.В. посмотреть указанные документы и материалы, и представить мне доказательства, могущие подтвердить, что я вынес, якобы, из предприятия какие-то документы, тем более с грифом «Для служеб-ного пользования», т. Брагин сам не стал ничего смотреть и заявил: «Ничего смотреть уже не требуется». А затем, обращаясь к начальнику 9 ГУ т. Говядину, приказал: «Дайте ответ в ЦК и приложите к нему копии служебных документов фирм «ЛИИ» и «ВОСХОД», имеющиеся в личном архиве Мазанова». А после своего указания т. Брагин поспешно покинул заседание, заявив: «Я должен срочно уехать». Через 3-5 минут после его отъезда я, выходя из дверей министерства, был при-глашен начальником 46-го отделения милиции г. Москвы майором т. Кузнецовым в его служебную машину и доставлен в отделение. Сделано это было, как объяснил мне майор Кузнецов, «по указанию Отдела оборонной промышленности ЦК КПСС». В результате же указания т. Брагина С.В. в министерстве и в ЦК появилось очередное заключение от 31.10.81 года также насквозь лживое, как и все предыдущие, о чем было изложено выше. А в Ульяновске в районном отделении милиции при изложении оперативной сводки по городу Ульяновска огласили ложную информацию о том, «что житель Ульяновска Мазанов С.А., добиваясь в Москве восстановления на работе, пытался проникнуть в Американское посольство». Большего греха (в то время) для советского человека не придумать. В связи с этим мою жену – работницу Ульяновского завода «Искра» освободили от обязанностей бригадира, лишив ее соответствующей надбавки к зарплате. Брагин С.В., оправдывая свою с самого начала необъективно-занятую пози-цию в солидарности с зам. министра т. Затейкиным Ю.А., сделал все возможное, чтобы ввести в заблуждение руководство своего и других отделов ЦК КПСС. В связи с моей информацией, о результатах встречи в министерстве с демонстрацией административных мускулов, зам. зав. отделом писем ЦК КПСС т. Лобусов В.И. обещал четвертую встречу опять у себя в отделе после 7 ноября. Затем обещанную встречу перенес на другой срок – после шестой сессии Верховного Совета СССР, а позже после сессии сообщил: «Встречи не будет т.к. я товарищам по партии верю». Но т. Лобусов, все же понимая мои объективные и справедливые доводы, сообщил мне: «Считая Ваш вопрос для себя слишком сложным, т.к. в нем замешаны многие высокие лица, я доложил о этом заведующему отделом Яковлеву Б. П.». В этой связи предложил мне написать лично Яковлеву Б.П. что я незамедлительно и сделал. Мое обращение получено в ЦК КПСС 3.12.81 года. Однако на мое обращение к Яковлеву и на последующие обращения к т. Черненко К.У., т. Горбачеву М.С., Андропо-ву Ю.В. получаю устные ответы от работников справочной отдела писем ЦК: «Ваши об-ращения рассмотрены руководством отдела писем и оставлены без удовлетворе-ния». На мои просьбы о помощи при многократных обращениях по телефону к т. Петрову Ф. П. (помощнику члена Политбюро ЦК КПСС т. Черненко К.У.) получил от него доверительно сочувствующий ответ, выражающий его бессилие: «Товарищ Мазанов, если я Вам помогу, меня сразу же спросят, из каких интересов я это сделал. Потом, как и Вы, доказывай, что не верблюд». 14. 1.07.82 года я вынужден вновь обращаться во все высшие государственные и партийные органы, в том числе и в КГБ СССР на имя первого зам. председателя т. Ци-нева Г.К. И НАКОНЕЦ-ТО…! 28.08.82 года сотрудник КГБ СССР т. Стимма Владимир Робертович мне сообщает: «По вашим обращениям мы сейчас будем заниматься. Проверим все вопросы тщательно и пунктуально. Кстати, Сергей Александрович, а Вы знаете, что Вас не лишали допуска?» Мазанов: «Да, знаю. Вы не лишали меня допуска, о чем ваши сотрудники не раз мне говорили. Однако это не помешало руководителю предприятия приказом от 8.12.78 г за № 251 о лишении меня допуска ввести в заблуждение с помощью руководства ми-нистерства суд и прокуратуру, все высшие государственные и партийные органы, редакции центральных газет и журналов. Этот противозаконный приказ, ставящий под сомнение мою гражданскую порядочность и преданность государственным интересам, до сих пор не отменен и находится в деле суда и является тормозом к восстановлению меня на работе». Стимма В.Р.: «Сергей Александрович, я Вам скажу пока одно: за это будет кто-то наказан. Мы запросили необходимые документы от администрации предприятия и запросили, как Вы предлагаете, из Министерства Авиапром СССР ваш личный архив по изобретениям, который Вы передали для проверки. Запросили также мате-риалы и выводы от 12.02.79 года комиссии, назначенной начальником 9 ГУ по вашему заявлению от 25.12.78 г.» 20.10.82 г. состоялась встреча в КГБ СССР с т. Стимма В.Р. и его начальником т. Гладких Аркадием Васильевичем, где они мне сообщили: «Проверку мы закончили. Вопрос, как мы установили, заключается только в приказе № 251 о лишении Вас допуска.