— Большое спасибо, — сумел выдавить из себя отец Лукаса. Его голос дрожал.
Ориана обернулась. Она не прошла и пяти шагов, как столкнулась с Марией.
— Где тебя носит? — зло спросила координатор.
— Я была в отделении интенсивной терапии, проверяла, все ли готово.
— Мы уже начали обратный отсчет. Посмотри, все ли на местах.
— Хорошо!
Ориана глубоко вздохнула. Задержись они в отделении всего лишь на несколько секунд, их непременно застала бы координатор. Девушка решила больше так не подставляться.
2
Новое биение
Лукас вошел в то, что носит название «нулевая тревога». Абсолютный приоритет. Он был самым важным пациентом, потому что ему предстояла трансплантация.
Донорское сердце доставили на вертолете из аэропорта. Нельзя было терять ни секунды. На кону стояла жизнь молодого человека. Орган для пересадки, защищенный специальной упаковкой от охлаждаемого льдом физиологического раствора, в котором он плавал при температуре в пять градусов, находился в специальном металлическом контейнере. Сердце для пересадки извлекли из тела донора два специалиста больницы, проделав почти ювелирную работу с учетом особенностей реципиента. Врачи ясно осознавали, что последующий успех операции по пересадке целиком зависит от этих первых часов.
Вертолет приземлился на плоской крыше больницы. Два врача с донорским сердцем в сером контейнере бегом направились к лифту на последнем этаже. Каждое движение из-за неимоверной жары требовало удвоенных усилий. Здесь уже было несколько телевизионных камер, журналисты вели репортаж о происходящем. То, что случилось, содержало сведения, которые делали его привлекательным для средств массовой информации: молодой человек был пронзен рулем мотоцикла в результате дорожно-транспортного происшествия именно в тот день, когда ему исполнилось семнадцать лет. Сложная операция оказалась единственно возможным путем спасения его жизни. Событие, едва о нем стало известно, не только привлекло к себе внимание людей, но и поставило больницу Сан-Бенито в центр новостей нескольких ближайших часов.
Директор больницы Рафаэль Фаило отвечал на вопросы журналистов. Он походил на рассеянного ученого, которого мало заботит его внешний вид. Узел галстука был повернут набок, воротничок рубашки соскучился по утюгу. Однако сеньора очень уважали за выдающиеся знания.
— Найти сердце, совместимое с организмом пациента, было нелегким делом, учитывая ограниченность времени, которым мы располагали, — говорил он журналистам. — Сейчас вся больница прилагает усилия, чтобы операция по трансплантации оказалась успешной. Однако не все зависит от нас. Мы должны внимательно следить за малейшими изменениями в состоянии пациента. То, что этот молодой человек не имел проблем со здоровьем, играет нам на руку. Теперь нужно предоставить время врачам, чтобы они могли в полной мере применить свои знания. До завершения операции нельзя делать никаких прогнозов, поэтому я не могу сообщить вам больше того, что уже сказал. Спасибо за внимание.
Директор ненавидел случаи, получавшие такую огласку, потому что шумиха мешала нормальной работе больницы. Вмешательство средств массовой информации возлагало на сотрудников удвоенное бремя ответственности. Ему не нравилось повышенное внимание со стороны журналистов. После того как выйдут информационные программы, начнутся телефонные звонки от руководства здравоохранения Города Солнца. И действительно, всего лишь через несколько минут зазвонил телефон.
В операционной на четвертом этаже начался обратный отсчет. У них было всего лишь два часа на то, чтобы сердце снова начало биться. Задержка во времени ставила под угрозу его дальнейшую работу. Расстояние, которое потребовалось преодолеть для того, чтобы доставить донорское сердце в больницу, и операция по его извлечению заняли другие два часа. Орган не может находиться вне человеческого тела больше четырех, максимум четырех с половиной часов. Таким образом, медикам предстояло максимально синхронизировать свои действия по проведению трансплантации, с тем чтобы не выйти за временные рамки и не оставить надежды на спасение жизни Лукаса.
Пациент по-прежнему был присоединен к аппарату искусственного сердца и только благодаря этому оставался жив. Хирург, которому предстояло делать операцию, исследовал донорское сердце. По размерам оно было больше обычного. Врача не беспокоила возможность размещения нового сердца в груди пациента: в данном случае это было делом техники. Предварительно уже была проанализирована совместимость донора и реципиента: группа крови, размер, вес, возраст, особенности медицинской истории донора… Все эти данные были важны для успешного проведения трансплантации и уменьшения риска возможного отторжения пересаженного органа.
Анестезиолог готовил Лукаса к операции. Она должна была начаться с минуты на минуту. Около пациента находились пять врачей и три медсестры. Перед каждым из них стояла своя особая задача. Всем следовало действовать четко, максимально скоординированно, потому что время было их врагом.
Ориана наблюдала за операцией через стеклянную перегородку, отделявшую операционную. Было странно видеть, что ступни молодого человека свешивались с операционного стола. Несмотря на поиски по всей больнице, не нашлось ничего, что соответствовало бы росту Лукаса. Теперь она разглядела, что все тело юноши покрыто кровоподтеками и ссадинами; они имелись на руках, ногах, лице. Ориана заметила, что правое ухо было забинтовано. Девушка подумала о том, что авария была поистине ужасной.
Грудь пациента была обнажена. В рекордно короткое время врачи остановили действие искусственного сердца и поддерживали кровообращение за счет внешней системы. Новое сердце находилось в руках кардиохирурга. Он сближал и соединял сосуды, легочную артерию, аорту. Всюду требовалась ювелирная точность.
Пока в операционной все шло своим ходом, в зале ожидания время, казалось, остановилось. Отсутствие новостей делало ситуацию особенно тоскливой.
Изредка тишину нарушали вздохи Пилар. Ее взгляд был прикован к двери, через которую должны были выйти врачи и сообщить новости о старшем сыне. Чем больше женщина осознавала происходящее, тем хуже ей становилось. Сын вел борьбу за то, чтобы выжить, а она, мать, находилась всего в нескольких метрах от него и ничем не могла помочь. С тех пор как Пилар узнала об аварии, она жила с ощущением, что мир раскололся прямо у нее под ногами. Мысли женщины находились далеко от зала ожидания. Пилар вспоминала сына маленьким ребенком, вспоминала впечатление, когда увидела своего только что родившегося первенца. Его первый безутешный крик. Закрывая глаза, женщина, казалось, чувствовала его ножки и ручки, которые беспорядочно двигались в поисках жизни. Сын был частью Пилар. Она умерла бы, если бы с ним что-то случилось. Все происходящее воспринималось ею как кошмарный сон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});