В горах же о темных та-ла знают гораздо больше, чем в любом храме.
Нет, дети из кланов учатся молиться Светозарному Тиму и Его Матери, Эйван Животворящей. Взрослые исправно ходят в праздничные дни в расположенный в долине монастырь и поклоняются статуе прекрасного юноши. Но не забывают, пригнав овец на пастбище, положить под приметный камень сладкую лепешку или несколько ярких лент.
Жрецы Тима догадываются об этом, но ничего не могут поделать. Поэтому их так раздражает предание о древнем союзе Драконов и горных та-ла.
"До сих пор бесятся", — нахмурился Эльрик, вспоминая, какими глазами смотрели Тимовы служки на юного Альберта, когда он вместе с отцом впервые приехал в столицу герцогства, Ааре, и пришел к первому благословению…
Если бы у Эльрика были еще дети, то жрецы могли настоять на том, что преемником титула будет кто-то из младших сыновей. Но Альберт остался единственным ребенком. Парень вырос и уехал в Келе. В столице королевства не слышали о мрачных легендах северных горцев. Вежливый и любознательный горбун, сын одного из самых блестящих генералов в королевстве, ни у кого не вызывал удивления. Юного калеку жалели, но не более.
Эльрик, ставший вскоре маршалом Келенора, прочно обосновался в королевской столице. Альберт окончил столичный университет и уехал в Ааре, взвалив на себя герцогские заботы о землях Мор. Жрецы теперь могли сколько угодно шептаться в своих храмах, но вслух ничего говорить не смели.
"Были ли те годы более счастливыми?" — снова и снова спрашивал себя старый герцог.
И не находил ответа.
Теперь он имел все, что может пожелать простая душа. Ратная слава гремела далеко за пределами Келенора. До сих пор седые сержанты, пребывая в хорошем расположении духа, начинали свои рассказы словами: "А было это при старом маршале. При каком? При Море, конечно". Герцог скрашивал скуку, уделяя пару часов в день работе над мемуарами и книгами по теории военного искусства.
Радовали и вести из Ааре. Недюжинный характер, присущий всем горным владыкам, позволил Альберту завоевать свою славу. С тех пор, как старый герцог передал сыну управление рудниками и заводами, земли Моров не называли иначе, кроме как "кузницей Келенора". Здесь, на самом севере королевства, расцвела стихиальная магия, а университет в Ааре теперь почти не уступал столичному.
Была у старого Мора еще одна радость. Точнее, три радости, три надежды. Внуки — милые непоседы, которых зачастую любят гораздо больше, чем собственных детей…
Старшему, Эли, Эльрику, названному так в честь деда, зимой исполнилось девять.
Каждое лето наследники Ааре проводили у дедушки с бабушкой в родовом замке Моров. Бывший маршал учил Эли владеть копьем и мечом, походя давая и уроки военной стратегии. Многие молодые командиры армии Келенора отдали бы половину годового жалования за то, чтобы присутствовать при этих беседах, хотя для герцога они были лишь приятной забавой. В прочем, герцог надеялся, что когда-нибудь малышу понадобятся полученные уроки. Да и близнецы, пятилетние Морис и Морисетта, подрастали…
Осенью Альберт забирал детей в Ааре. Леди Алина, остававшаяся с мужем в горах, скучала. Вечерами Эльрик приглашал ее в замковый парк. Словно в ранней юности, они, держась за руки, гуляли по выложенным цветными камнями дорожкам, наблюдая, как меняются деревья, переходя из лета в осень. Старики любовались поздними цветами и птичьим косяками, что тянулись по бледному небу на юг.
Изредка Алина и Эльрик садились на лошадей и ехали в сторону перевала, туда, где хмурая тайга уступала место горным лугам. Часто выезжать не удавалось: в последние годы у герцогини болело сердце.
Зимой заметало все дороги, и гонцы из Ааре с огромным трудом добирались до замка. Старые Моры коротали дни, сидя у камина и читая стихи. Да-да, стихи! Кто бы поверил, что Великий маршал, Золотой Дракон Келенора будет читать грустные баллады, написанные в те годы, когда он был мальчишкой, и едва сдерживать слезы, чтобы не зарыдать вслед за чувствительной супругой…
Глава 2
День перевалил за половину, когда к замку Мор подъехал худенький паренек в светло-зеленом камзоле, какие носят писари в губернской управе. Было очень странно видеть всадника в столь не подходящей для путешествия одежде, но, увидев следы крови на рукаве, каждый встречный мог понять: случилось что-то из ряда вон выходящее.
Вороной конь под парнишкой — породистый, достойный того, чтобы ходить под высокородными господами, но сейчас загнанный до последнего предела, — спотыкался на каменистой дороге и ронял клочья пены. Вот-вот и он упадет, не донесет всадника до цели. Но находились еще какие-то силы, жеребец всхрапывал и вновь пускался вперед шаткой рысью.
— Ну, еще немного, Воронок. Чуть-чуть осталось. Вон видишь: уже и башни показались, — умоляюще шептал наездник.
Паренька заметили издали, поэтому ворота замка распахнулись раньше, чем он успел позвонить в колокол. К измученному долгой дорогой юноше бросилось сразу несколько слуг.
— Рич? Ты откуда? Что-то случилось? — воскликнул один из дворовых лакеев, узнавший паренька.
Кулем свалившись с седла, молодой писарь потребовал, чтобы его провели к самому герцогу:
— Я из Ааре. Двух коней загнал, хорошо, что на подставах свежие были. Мне срочно нужно к Его Высочеству.
Из дверей привратной башни показался управляющий замком Мор Лин Бургеа. Он услышал звук колокола, когда собирался вздремнуть после обеда, поэтому сейчас шел, застегивая на ходу длинный жилет, какие носят подгорные мастера из знатных родов. Старику не потребовалось долгих объяснений. Он увидел пропыленную одежду на парнишке, пятна крови, проступившей сквозь рукав, и понял: дело не терпит промедленья.
— Доложите герцогу о вестнике, — приказал управляющий. — А ты, парень, пока умойся и выпей вина. Тебе перевяжут рану, потом проводят в кабинет к герцогу.
В замке Мор слуги не медлят. Через малое время посыльного проводили к герцогскому кабинету. Паренек решительно отстранил поддерживающих его слуг и, словно ныряя в ледяную воду, шагнул в освещенную солнцем комнату.
Эльрик Мор, сидевший у заваленного бумагами стола, поднял глаза от своей работы и, взглянув на юношу, вдруг уронил перо. Резкая боль от недоброго предчувствия сжала сердце. Ему показалось, что бившие в распахнутые окна солнечные лучи вдруг стали черными, словно блестящий антрацит, который добывают в богатых шахтах подгорные мастера.
— Что произошло?
— Уторцы! Набег!
— Что! Да говори же ты!
Парня качнуло от усталости:
— Они взяли город сходу, никто не ожидал… Ночью под прикрытием магии перешли по дамбе через пруд и на рассвете ворвались во дворец. В ту ночь там почти не было солдат, ведь праздник же, ночь Эйван Животворящей…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});