Читать интересную книгу Гончая свора - Иван Граборов

     Аттвуд нервно покачал головой, выдвинул второй ящичек, достал листок, следом карандаш и размашисто записал от руки: 'Смерть криворуким прокладчикам связи'. Теперь он сидел на стуле, покачиваясь от спинки и думал куда бы его наклеить так, чтобы операторы, работавшие на уровне Y-3, непременно заметили.

     Внезапно стены комплекса дрогнули и зашатались, как пирамидка детского конструктора. Аттвуд ощутил весьма заметную вибрацию пола. Обувной коврик у входа пошёл волной, скрутился. Карандаш с бумагой упали со стола на мягкий белый ковёр, подшитый искусственным ворсом, а затем раздался мощный хлопок и сильно тряхнуло.

     Уши напрочь заложило звуковым остатком ударной волны, одно окно дало трещину, а со шкафа с документами, стоящего около принтера, слетели папки и аккуратно сложенные прошлогодние отчёты. С потолка посыпалась залежавшаяся на вентиляции пыль, а недопитая кружка с кофе, полетела в сторону рядом стоящей урны. Экран, передающий изображения командиров групп, сначала вовсю зарябил, будто всеми силами пытаясь справится с некой нагрузкой, но после минуты злостного тормошения Аттвудом непокорного кабеля, запутавшегося о ножку стула, и вовсе перестал подавать признаки жизни.

     - Да что за чёрт?!

     Синяя уже погасла. Без промедлений палец ткнул на шестую и после появления красного свечения, его хозяин запросил подопечных офицеров, отправленных к верхним уровням.

     - Группы четыре, шесть и семь. Ответьте.

     Ответом стала тишина.

     - Группы четыре, шесть и семь. Выйти на связь!

     Вновь ничего.

     Пока собственные мысли буквально разрывали вытянутую черепную коробку, удалось перенастроиться к прямому каналу видеосообщения. Камера командира четвёртой группы не отвечала, но датчики аудиосистемы могли получать звуковое сопровождение.

     Аттвуд подключил шунт к колонкам. Динамик поколебался, потрещал, но всё же выставил диапазон без человеческого участия.

     Периодическое поскрипывание разбитой люминесцентной лампы было первым, что Аттвуд улышал. Солдаты словно и не двигались, а застыли, намертво вмёрзли в пол. Вместо переговоров лишь тишина, липкая словно масло и тягостная, как истинная добродетель. Ему уже хотелось переключить канал, как вдруг чуткие перепонки поймали шорох. Нет, это звенел не просто шум ряби или помех входящего сигнала - отчётливое осознание, и уши наверняка не могли ошибаться, кто-то шёл по битому стеклу. Шаг твёрдый, грузный. Стекляшки с характерным хрустом дробились мельче и мельче. Чья-то тяжеловесная ступня медленно перекатывалась по ним от пятки до носка, будто получая от процесса удовольствие.

     - Командирам групп доложить состояние!

     Никто не ответил. Длинный и протяжный шаг среди тишины. Снова звук трескающегося стекла. Послышалось шипение. Сабвуфер динамика застонал.

     - Вздох? Это вздох? - заметались хаотически воспроизводимые мысли Аттвуда.

     Душераздирающий, сверлящий череп звук, смешанный с рябью, он сводил с ума, выворачивал нутро и на перебор заставлял помянуть ряд кинолент с трагичным концом, герой которых проявлял излишнее любопытство.

     Ударив по кнопке, да так, что та ввалилась в панель, он резко отстранился от перекосившегося на дальнюю ножку стола. Сигнал от наушника перестал проходить в помещение.

     В этот самый момент тряхнуло ещё раз. Слабее, но этого судя по всему хватило, так как система центральной коммуникации, установленная в кабинете, полностью отключилась, обесточив заодно и оба коммуникатора внутренней связи.

     - Блок Y-2. - оценил Аттвуд, прижавшись к стене чтобы вслушаться в отзвук дошедшей волны, хлестнувшей по барабанным перепонкам. - Проклятье... - спокойно произнёс он, но сразу же вспылил вновь, угодив кулаком по информационной панели, доламывая несчастную окончательно. - Проклятье!

     И Аттвуд, часами, от скуки, разглядывающий план помещения, не мог в нём ошибаться. Центр питал энергией лабораторию, вторую оружейную, офисы начальства и весь блок охраны B-1. Его блок. Никто, из тех кто завязал всю энергосистему на два блока питания, и не подумал о том, что кто-либо вообще вломится на сверх-законспирированную правительственную базу, которая даже по имеющейся документации вообще занимается проблемой ископаемых пород сланца. Теперь начальник безопасности, а возможно и часть прочего персонала, расплачивались за эту недальновидность схалтуривших архитекторов.

     Он снова обратился к уже наполовину сломанному пульту, но связаться ни с кем не выходило. Запросы распоряжений к Кендаллу тоже не прошли.

     Согласно протоколу 'код тридцать шесть', в случае невозможности противостоять непредвиденным обстоятельствам, всему персоналу базы надлежало покинуть свои служебные места и направится к офису управления, в котором, словно престарелый индюк, гнездился Кендалл, заслоняя распухшим задом тоннель эвакуации.

     От кабинета Аттвуда, стоявшего на проходном уровне, существовало два кратчайших пути. Направо по заворачивавшему влево коридору с укромным закутком для пищевых автоматов, потом один пролёт по аварийной лестнице, ещё около сотни метров через офисы центра связи, расположенные над ионизированными кубами герметических камер с бронестеклом, и через двадцатиметровый изолирующий тоннельный шлюз прямо к офису, поднятому от центра открытой площадки на возвышение пары ярусов. Или же налево через поворот к выходному шлюзу, куда отправились отряды, потом прямо и до упора направо, от второй развилки офисных туннелей отдела наружного наблюдения, по нисходящей дорожке.

     С нажимным скрипом, мозолистая рука отворила продолговатый металлический шкафчик слева от стола и извлекла из него массивный автоматический дробовик. Штатное оружие полагалось в соответствии с регламентом, но разрешалось хранить, при надлежащих условиях, что-то и из личных запасов. При вступлении в должность Аттвуд сразу же воспользовался возможностью и теперь мысленно хвалил себя тогдашнего за столь разумное и дальновидное решение. Едва не забыв, он прихватил и свой дорогой портмоне из верхнего ящика стола. Его тут нельзя без присмотра оставлять, мало ли.

     Аттвуд вышел, закрыв, как и положено, за собой дверь. Закурил. Поднял пару раз дробовик на руках - потряс его, будто прикидывая сколько тот может весить. Вздохнул, покачал головой, крепко выругался. Метким щелчком прожжённого дартсмена метнул выкуренную наполовину сигарету в урну и свернул налево.

     ***

     Встав на пороге он замер. Не подобное ожидал он узреть, совсем не так он себе всё представлял, но, тем не менее, решился пройти вглубь прихожей. Первыми его встретили запахи: из ванной несло банками с ароматными маслами.

     Для начала оценил общий вид: стерильно. Это первая мысль которая пришла в голову, она же полностью отражала суть увиденного. Аккуратно уложенные книги привалились на сборных полках; семейные фотографии, стоящие в ряд над плоским телевизором, образовывали последовательную диораму; безвкусные обои под расписное дерево и не менее безвкусная люстра, выполненная в форме кленовых листьев, пестрели неуместными цветовыми мотивами, отягощая хрупкие гипсокартонные перекрытия. Полусинтетический раздвижной диван, занимавший половину от общего пространства, запирал в углу квадратную тумбочку-столик с чахлыми фиалками.

     Типичный коттедж в типичном послевоенном стиле: максимум экономии и без того броских материалов при желании создать явно комичную видимость солидности, подобающей потомственному аристократу в шестнадцатом поколении.

     Он сделал несколько шагов вглубь комнаты, которая, по-видимому, служила залом, и перчатка мягко коснулась двери в детскую, располагавшуюся справа, не доходя до лестницы на второй этаж. Огромный плюшевый медведь, чуть меньше метра в высоту, угрюмо взирал на входящих глазками-пуговицами из тёмного угла комнаты. Приставленная у стола кровать была бережно заправлена. Игрушки и детский коммуникатор, уложенные строго симметрично, лежали на одной из настенных полок.

     Он прищурился, уверенно сделал шаг через порог, но тут же возвратил ногу на прежнее место. Получше присмотрелся. Нет, не показалось. Он понадеялся, что не прав, что на самом деле логичные догадки разума нагло лгут.

     Через несколько секунд он показался на входе в длинный коридор второго этажа, направил луч фонаря к стене и внимательно заводил им по стенам, разглядывая каждую деталь помещения.

     Следующая комната типажом походила на кабинетную. Она была обставлена на порядок лучше, нежели то, что он видел на первом этаже: новенький диван ютился в правом углу, а раздвижная двухуровневая кровать, выполненная на манер военных, стояла перед компьютерным столом и так и манила в свои объятия. Царил идеальный порядок. Человек приблизился к одному из настенных светильников и коснулся изолирующего контура для провода. В следующую секунду, достав нож, отковырял им закрывающую провод плашку. Скрипнул нижней челюстью и завернул обратно. Уверенными шагами спустился на первый этаж и откинул половицу посреди ведущей к лестнице комнаты. После - очень искренне выругался, самым грязным ругательством на которое был в тот момент способен.