тогда – до удара, рассмотрев мое обращение. Он и не сопротивлялся. Сказал, что это карма, и что он это заслужил.
Слабый сигнал пробивался в наушниках Никиты. Я слышал человеческий голос даже отсюда – с пола: "Перекос энергии…. меня кто-нибудь слышит?… Магнитные полюса сместились… мы будем отдаляться от Солнца… есть кто живой?". Я аккуратно переложил Татьяну на пол, почувствовав, что она дышит и скоро придет в себя. Сгруппировавшись, хотел встать, но чуть не упал от сильного головокружения. Вспомнил манёвр Семёна и тоже решил пока перемещаться на четвереньках. Так устойчивее. Добрался до Никиты и принялся тормошить его и Президента. Глава государства очнулся первым:
– Мы победили? – задал он главный вопрос.
– Мы ещё живы, – ответил я, – остальное пока не ясно. Кто-то пытается с нами связаться…
Президент дрожащей рукой снял с Никиты наушники и нацепил на себя, озвучивая вслух информацию, которую там получал: "Сгусток космической энергии рассеян, но даже сейчас – в сумерках – видно северное сияние. Люди приходят в себя, медицинские центры очень помогли самым слабым. Пока не видно ни птиц, ни животных, они тоже попрятались перед первой волной несколько часов назад. Электронные приборы не работают. Надеюсь, ничего не "сгорело". Самое страшное, что сместились магнитные полюса Земли из-за перекоса энергии. Дальше какие-то непонятные слова…". Он с трудом снял наушники и осел в кресле:
– Нужен тоник.
– Полностью с Вами согласен. Этого мы не предусмотрели.
Президент достал из кармана пиджака какой-то пузырек, вытряхнул таблетки и раздал всем, кто пришел в сознание.
– Что это? – с сомнением уставился на подарок Семён.
– Кремлёвская медицина, – подмигнул Президент,– самая лучшая в мире. Жаль, что эта таблетка очень дорогая. Буквально возвращает к жизни. Пейте, Вы нужны стране!
Мы с Семёном переглянулись и залпом проглотили неизвестную пилюлю. Если уж Президент их ест, то нам точно нечего бояться. Буквально через пятнадцать минут меня будто накачали энергией и счастьем. Мы живы, справились с задачей и спасли как минимум пять миллиардов людей. Этим можно гордиться. Ещё бы знать: что там за границами нашей территории?
Через 2 недели после удара
Очередное совещание в нашем научном корпусе состоялось после поминок. Сергея Сергеевича похоронили с воинскими почестями, а указом Президента ему присвоили звание Героя России посмертно. Он действительно был гениальным учёным и сильным руководителем. Профессор всей душой болел за дело. Жаль, что он так и не узнал, что мы справились с поставленной задачей.
Маргарита озвучила оперативные данные:
– Йеллоустон затих, извержения прекратились, сейсмическая активность в норме. В атмосфере ещё слишком много пепла и других химических веществ, которые извергались из жерла вулкана. Лететь туда сейчас было бы невозможно, даже если бы смогли запустить самолёт. Но там много выживших, которым требуется помощь. Правительство никак о себе не дает знать, скоро неизбежно начнётся паника. И ещё там данные американских учёных, которые неплохо было бы рассекретить и использовать.
– Например? – поднял бровь Президент.
– Они изобретали костюм, способный спасти от радиации и магнитных воздействий на территориях, которые не удалось защитить с помощью наших энергетических установок. С его помощью мы могли бы эвакуировать выживших людей на безопасную территорию. Это раз, – загибала она тонкие пальчики с аккуратным маникюром, – У них тот самый узел связи, по которому Вы смогли услышать новости всего через 12 часов после удара. Это два. И третье: что они успели исследовать про супербактерии из вулкана перед тем, как нечаянно спровоцировали его извержение?
– А это нам зачем? – не понял глава государства.
– У нас тоже есть вулканы и горячие источники, которые можно использовать для выработки энергии уже сейчас. – вместо девушки ответил Семён,– Но только там на месте мы сможем разобраться, что стало спусковым крючком и чего нам нужно избегать, как огня возле тротиловой шашки.
– А что ждёт нас там, за границей нашего заслона? Чем грозит обычному человеку – вроде меня или Вас – выход в незащищённые земли?
– Радиация, дезориентация, ухудшение самочувствия вплоть до эпилептических припадков, – я тоже включился в разговор, как самый опытный в этом вопросе, – Вообще не уверен, что там осталось много людей, но мы – их единственный шанс на спасение.
– Вы уже придумали, как попасть в Америку в ближайшее время, а потом вернуться домой? – задал вопрос главнокомандующий, который обычно только слушал и не вклинивался в обсуждение.
Мы переглянулись, и я осторожно начал:
– Теоретически, мы можем запустить у нас транспортный корабль с Байконура и приземлиться на мысе Канаверал. Примерно там сейчас и находится один из магнитных полюсов Земли. Оттуда мы сможем добраться до научного центра НАСА хоть на лошади, хоть на велосипеде. Долго, конечно, но это наш шанс. Особенно с таблетками от Кремлёвской медицины. У нас есть портативный лазер, с помощью которого запишем информацию на алмазных носителях, как самых совершенных и долговечных хранилищах данных, и стартуем обратно на их Шаттле.
– Насколько нам известно, – поддержал меня Семён, – американцы тоже свернули все разработки по космической тематике задолго до удара, чтобы сохранить технику в целости. Шаттл стоит готовый к запуску, но нет специалистов. Мы же воспользуемся нулевыми потоками для упрощённого старта, а там из верхних слоев воздуха просто спланируем вниз в сторону России. Спасательная шлюпка должна выдержать такое приземление. Если же нет, то алмазы перенесут и жесткое падение, а Вы сможете считать и использовать полученные данные.
– Но вы понимаете, что придется идти кому-то из учёных. Гражданские, да и военные, не смогут ни разобраться в устройстве корабля, ни справиться с портативным лазером при записи информации. Да чего там: даже просто найти нужную информацию из всего архива – это целая наука!
– Да, – ответил я, и мы с Семёном снова переглянулись, – мы понимаем. И хотим предложить свои кандидатуры.
– Не страшно? – отозвался Президент, грустно покусывая пластиковый колпачок ручки. Эту вольность он позволял себе только в нашем присутствии. Видимо, мы стали ему, как родные.
– Страшно, – согласился Семён, – Но уж очень интересно!
Конец.