Читать интересную книгу Земля после (СИ) - Симоненко Юрий

А в это время в районе Тлюстенхáбля через прореху на месте испарившегося участка дамбы Краснодарского водохранилища хлынула водная масса. Напор воды был поначалу слабее, так как взрыв создал огромную волну цунами, разошедшуюся в стороны от Краснодара, и смывшую прилегавшие к водоему населённые пункты, но в дальнейшем, когда водные массы вернулись в берегá, усилился. Вода прибывала, напирала на повреждённую дамбу. Если бы кто-то в тот момент смотрел на происходившее с высоты птичьего полёта, он бы увидел, как на глазах от дамбы отделяются целые участки и уносятся бетонные плиты, как рушится не знавшая десятилетия капремонта плотина. Но видеть было некому. Вода в считанные минуты смыла аулы и посёлки: Тлюстенхáбль, Шéнджий, Тахтамукáй, Прикубáнский, Энéм, Козéт, Ново-Адыгейск, Старобжегокáй, Афи́пский с находившимся там газобензиновым заводом, и многие другие. Из центральной и северной части плотины вода обрушилась на Краснодар. Помимо жилых кварталов, были смыты гидролизный завод, масложиркомбинат, нефтеперегонный завод и нефтебазы, железнодорожный вокзал Краснодар-1 вместе с поездами…

Человек не знал — кто начал эту войну. Вполне возможно, что и разругавшаяся со всем миром новая российская власть, в последние годы сильно тяготевшая к православию и не стеснявшаяся громких высказываний об «особом пути» и «Третьем Риме»…

Известно, что обе стороны конфликта (насчёт того, откуда прилетели ракеты, у него не было сомнений) давно готовились к нему, и за океаном все тонкости просчитали заранее: что сжечь боеголовками, а что затопить водой.

Волна, нарастая, вбирая в себя всё больше грунта, мусора, вырванных с корнем деревьев, автомобилей вместе с пассажирами, смывала стоявшие на её пути посёлки, станицы, аулы, хуторá и города: Львовское, Октябрьский, Ивановскую, Мáрьянскую, Новомышáстовскую, Фёдоровскую, Óльгинскую, Ахты́рский, Аби́нск, Крымск, Слáвянск-на-Кубани и Темрю́к, унося в Азовское море месиво из обломков строений, техники и трупов людей и животных.

Несмотря на то, что по самой Динскóй ударов не было, и станицу не затронуло наводнение, уже на второй день он решил, что оттуда нужно уходить. На третий ушёл.

Отдав всё содержимое своего кошелька за старый велосипед (сторож с проходной завода был очень доволен заключённой сделкой), он закинул в приобретённый у того же сторожа рюкзак кое-какие продукты и покрутил педали в сторону Краснодара.

Когда он уезжал, в посёлке уже чувствовалась заметная напряженность. Было ясно, что это только начало, и что ещё через пару дней местное население станет иначе смотреть на неместных.

Со стороны Краснодара по трассе шли беженцы. Их было не то чтобы много, но они были. Переговорив с несколькими встречными, он понял, что в город заходить нельзя и решил обойти Краснодар против часовой стрелки.

Ближе к Кубани начинался район затопления. Сошедшая вода оставила после себя сплошное месиво из железобетонных плит, искорёженных автомобилей, листов железа, досок, мебели, бытовых приборов и… людей. Мёртвых людей. Тысячи мертвецов. Он не спал тогда двое суток. Негде было, да и какой может быть сон, когда приходится ходить по такому?..

На второй день пути ему удалось форсировать Кубань на колесе от трактора, которое он нашёл недалеко от берега. Всё это время он тащил с собой велосипед, не бросив свой неприхотливый транспорт и во время переправы через реку. Но на другом берегу с велосипедом всё же пришлось расстаться, — встретившимся ему там выжившим вéлик оказался тоже очень нужен (а заодно и его рюкзак с тремя банками рисовой каши, пачкой чипсов, десятком яблок и разной мелочёвкой). «Товарищам» по несчастью нужно было всё. Пришлось отдать. После того случая он старался перемещаться так, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания других таких «товарищей», а ещё обзавелся каким-никаким оружием — увесистым молотком на длинной пластмассовой ручке.

Торчавшую впереди справа громадину новороссийской телебашни наполовину скрывала серая муть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Человек посмотрел на небо и поёжился.

Прошлой ночью ему пришлось несколько раз просыпаться и приседать, а после заново разжигать погасший костёр. И это в середине августа!

Он хотел было подойти к башне поближе, но потом передумал. «Мало ли, кого там можно сейчас встретить?» Да и идти к ней было не так чтобы близко.

Дорога уже скоро должна была вывести его на место, с которого открывался вид на город. За поворотом, слева от дороги, начиналась очередная поляна, как и та, что осталась позади, но на этой явно были люди. Присутствие людей выдавали звуки «музыки», негромко доносившиеся с поляны: некий субъект хриплым голосом на манер бывалого уголовника пел под незатейливый аккомпанемент о «суках-мусорáх», «зоне», «старушке матери» и «этапах».

Внедорожник BMW с выбитым задним стеклом стоял в пятнадцати метрах от дороги. Цвет машины можно было бы определить как светлый металлик, если предварительно её отмыть от глинистой грязи, куски которой местами присохли даже к крыше. Задние фары джипа то ли были выбиты, и после залеплены грязью, то ли просто залеплены. Зато можно было заметить на задней дверце следы от пущенной веером автоматной очереди.

В машине сидели двое. Дальше в лес за внедорожником дымился костерок, вместе с дымом распространявший и аппетитный запах тушёнки. Запах вызвал у человека, спрятавшегося в придорожных кустах терновника, болезненный спазм в желудке, от которого захотелось завыть подобно настоящему волку. В какой-то момент «музыку» сделали тише, и человеку стало слышно, о чём говорили в машине.

— … теперь делать-то будем?

— Ты о чём, Колян? — ответил голос с хрипотцой как у принявшегося завывать очередную сентиментальную историю про лагеря блатного исполнителя.

— Ну, так эта… бабки есть, шмаль есть, водка тоже… Дальше-то что?

— Тебе что, опять бабу захотелось? Только утром драли ту, на поляне… Смотри, братан, так и хер сотрешь! — хриплый засмеялся.

— Не. Я, эта, не про бабу, я про развитие, эта, бизнеса.

— А чё развитие?

— Ну, эта, движня́к делать какой-то надо. Не сидеть же вечно в лесу, как волкáм, — Колян сделал ударение на последнем слоге.

— Ну-у… Трава есть, пожрать есть… Ночью можно будет во Владимировку или Раéвку за тёлками сгонять…

— Какая в пизду Раевка, братан! Там, наверно, ща эта, мля, радиация как в Чернобыле…

— Бля, Колян, говори, чего хотел сказать! Хуйли ты мýти нагоняешь!

— Уёбывать надо. Подальше, и от Новоросса, и от Бакланки этой… Куда-нибудь в деревню, где потише. И где не бомбили… Поставим там всех на место, заведём по гарему, и заживём там, сильно не отсвечивая, — выдал Колян с деловыми нотками в интонации.

— Базаришь, братан! — Лысая голова высунулась из окна со стороны водителя. — Эй, Марик! Слыхáл, чего Колян предлагает?

— Чего тебе, Лысый? — От костра встал коренастый тип, сидевший там всё это время тихо. Короткая стрижка под машинку, лоб чуть вперёд выпирает, глаза посажены глубоко, нос несколько раз сломан; на вид — лет двадцать пять-двадцать семь. Майка «борцуха», чёрная, за плечом потертый АКСУ, как у ППСников, и штаны… белые, изгвазданные в траве, с логотипом «Сочи2014»…

— Колянá вот в деревню потянуло, — заржав, сообщил Марику Лысый. — Гарем там хочет завести…

— Ну, Колян он, конечно, ёбарь-герой… — Марик стал обходить машину. — А про то, что дальше делать, я и сам думал. Валить отсюда надо. Только для начала нужно приподняться немного. Стволы нормальные достать, прикинуться по-человечьи. Да и тачку эту — (он пнул ногой колесо) — поменять… Есть у нас ещё тут дела.

— Во! Я же говорю… — снова послышался из салона машины голос Коляна, теперь с заметно лебезящими нотками.

— А ты, мля, меньше говори, а больше слушай! То, что ты там сейчас придумал, я уже высрал давно!

— Да ладно, Марик… Я же, эта, для общего дела же…

«Вожак, значит… Марик», — отметил про себя сидевший в кустах человек. Сознание стало накрывать волной бешеной ярости. Человек представил, как разрывает на части этих отморозков. По телу прошла горячая волна, которая унесла боль и усталость. Следом за ней прошла волна холодная, после которой разум стал ясным, как прозрачное стекло. «Скольких же вы, твари, уже на тот свет успели отправить? В деревню, значит, собрались… Ну-ну…»