«Вспомни о самом счастливом эпизоде в твоей жизни».
Легко сказать! Я стал перебирать события и остановился на первом в своей жизни свидании. На том моменте, когда через двадцать минут бесконечного ожидания, показавшихся мне тогда вечностью, она все-таки пришла. И неважно, что через два месяца мы расстались, именно в тот миг я был на вершине блаженства.
– Ой! – Ощущение невероятной легкости во всем теле неожиданно заставило вскрикнуть.
Перед глазами возникла глубокая синь ночного неба и звезды. Они стремительно приближались и пролетали мимо, обтекая меня, словно горная река. Невольно начал закрадываться страх, рожденный немыслимым ощущением полета в невесомости. Казалось, эта комната, город, страна, да, чего уж мелочиться, – вся Солнечная система осталась далеко позади вместе со своими мелкими проблемами. А впереди – целая Вселенная…
«Дар получен!» – вспыхнула в космической мгле надпись, составленная, как мне показалось, из тех же звезд. Неужели русский теперь стал языком межгалактического общения? Или каждый видит лишь то, что может прочитать?
Я невольно протянул руку вперед, пытаясь дотянуться до букв. Звезды тут же погасли, а меня со всех сторон окружили… цветы. Сотни, тысячи бутонов с хрустальными лепестками. Они плавно проплывали по небу, снисходительно разрешая себя рассматривать. Каких только форм и цветовых оттенков здесь не было! И ни один не повторялся. Я залюбовался их красотой, отметив, что в каждом ровно семь лепестков, расположенных вокруг бесцветного, прозрачного диска.
Глава 2
Лепестки в зеркале
– Семен, очнитесь!
Меня попросили, и я очнулся, хотя возникавшие перед глазами в мире грез многоцветные картинки были настолько хороши, что покидать видения абсолютно не хотелось. Зрение в норму пришло не сразу, выдав сначала расплывчатые очертания окружающей обстановки. Когда же резкость восстановилась… Бежевый потолок, стены цвета топленого молока, люди в белых халатах и марлевых повязках, какие-то мигающие приборы с бесчисленными проводами и трубочками.
– Семен, вы нас слышите?
Кажется, это Алексей Степанович пытается пробиться к моему сознанию.
– Да, – ответил я, не узнав ставшего сухим и хриплым собственного голоса.
– Как он? – спросил профессор невысокого мужчину, который, видимо, отвечал за мое состояние.
Врач посмотрел на экран одного из мониторов, пробежал глазами показания еще двух приборов и, пожав плечами, сказал:
– Как космонавт.
– Замечательно. Тогда попрошу нас оставить.
«Значит, здоровье в норме. Отлично! А то этот лопоухий со своим «промедление не в ваших интересах» совсем запугал. За такие шутки у нас в деревне… Кстати, а что у меня с лицом? Тут зеркала нигде не наблюдается?»
Пока люди в халатах покидали комнату, я сел в кровати.
«Ого! А это что за бесплатный бонус к аттракциону?! – На запястье красовался серебристый браслет, цепочкой соединявший меня с кроватью. Второй обнаружился на правой ноге. – Неужели я во сне буйствовал?»
Похоже, вопрос явственно отпечатался на моем лице. Алексей Степанович устроился напротив, снял повязку и пояснил:
– Это вынужденная мера. Четверо из тех, кто открывал посылку, сбежали.
– Почему?
– Наверное, испугались чего-то.
– А что же было внутри? – Честно говоря, именно это меня сейчас интересовало больше всего. Хотя удар цепи по самолюбию и требовал выяснения отношений с персоналом, но с этим пока можно было подождать.
– Думал выяснить это у вас.
– У меня??? – Рука машинально потянулась к прическе, но привязь не позволила почесать голову.
– Ровно через минуту после того, как вы положили ладони на камень, помещение наполнилось туманом. Дымка оказалась абсолютно непроницаемой, и ни один прибор не смог зафиксировать, что же с вами там происходило. Мы срочно вызвали группу спасателей, но до того как они проникли в комнату, туман рассеялся.
Профессор встал, подошел к тумбочке, на которой стоял графин с водой, наполнил стакан и сделал глоток.
– Пить не хотите? – Он посмотрел на свои наручные часы.
Только после его вопроса я вдруг почувствовал, насколько меня мучает жажда. В общем-то и голос был не моим только потому, что во рту пересохло.
– Очень.
Опустошив первый, я попросил добавки. Вода имела сладковатый привкус – наверное, с витаминами.
– Когда видимость восстановилась, мы обнаружили, что за столом оставались вы и брюнетка, которая сидела рядом. Остальных разбросало по всей комнате.
«Там была девушка, а я не заметил? Неужели старею? Вроде рано, двадцать четыре года не возраст, чтобы допускать подобные оплошности».
– Произошел взрыв?
– Вряд ли, приборы бы его зафиксировали. Но что самое странное – плита исчезла. Будто ее и не было никогда.
– Исчезла???
Я попытался переварить полученные сведения. Куда подевался огромный синий монолит? Превратился в туман? Испарился? А потом? Что-то же должно было остаться?! Скорее всего, с помощью самого современного оборудования это «что-то» отыскать уже пытались.
– От синего камня не осталось ни следа. Мы так и не смогли определить структуру вещества, из которого он состоял. После исчезновения исследовали каждый миллиметр поверхности комнаты. Никаких изменений. Поэтому вы должны понимать, насколько для нас важна любая информация.
– А второй человек, который остался, что он говорит?
– Брюнетка, которая была за столом рядом с вами, – это та самая дамочка с наименьшим процентом соответствия. У Маргариты потеря памяти, но девушка упорно твердит ваше имя, хотя ей о вас никто не говорил. Или вы успели тогда познакомиться?
– Честно говоря, я даже не заметил, кто сидел за столом, видел только плиту. Она была шершавая на ощупь.
Профессор снова взглянул на часы.
– Туман продержался в комнате чуть больше пяти минут. Потом вас вынесли. Скрупулезно обследовали помещение и всех в нем находившихся. Пять человек оказались в коме, но Маргарита пришла в себя сразу. Девушка не помнит последний год своей жизни, зато точно назвала дату, когда вы очнетесь. И не ошиблась.
– И долго я валялся без сознания?
– Пять дней.
– Сколько?! – В голове названный срок не укладывался: мне казалось, что прошло не больше часа.
– Почти неделю, – уточнил он.
– А остальные?
– Через два дня очнулись все разом, а на четвертый покинули бункер, хотя самостоятельно уйти отсюда практически невозможно. – Чувствовалось, что Алексей Степанович нервничал.
– Мы находимся под землей? – О лифте и о том, как мы спускались, я помнил отчетливо.