— В гвардии, само собой, муштра особая, — признал оборотень. — Только и в нашем полку можно было порядок навести, но ведь запасные на военную службу несерьезно смотрят.
— Наше дело маленькое, — согласился Петруха. — Две недельки отдохнули в казарме — и по домам.
— Понимаю, — сказал Тарх. — Значит, быть вам сегодня сильно битыми.
— В каком смысле? — насторожился бородатый.
Поручик поведал, что их родному Второму Вергатильскому сводному полку суждено стать противником для гвардейской морской инфантерии. А есть у Черных Бушлатов поганый обычай — мордовать до синяков и крови пленных, объясняя тем самым: воевать надо по-умному, потому как воин койсарский не имеет права терпеть кон-фузию даже в учебном сражении.
— Так что если не победим сегодня, так наверняка побьют, — закончил поручик. — Сами думайте.
Рассказ командира произвел неожиданно сильное впечатление. Солдаты — и срочники и резервисты — притихли, обмениваясь беспокойными взглядами. Наконец сержант кадровой службы вздохнул:
— Они это могут. В рукопашном бою против Черных Бушлатов только Голубые Драгуны способны выстоять. Их в десанте особым приемам учат, да и служат там бугаи в сажень ростом. Кулачищи — с мою голову, плечи — как у буйвола-трехлетки.
— Значит, побьют, — печально резюмировал фельдфебель.
— Необязательно, — строго произнес магистр-оборотень. — Война-то ненастоящая. Если спать не будете и сумеете толково пострелять, посредник может и нам засчитать победу.
Ему не сильно поверили, да и сам Тарх особо на победу по очкам не надеялся. Всем известно, что гвардия редко проигрывает учения, а тем более — запасному сброду. Однако он повторил, что от них требуется метко отстреляться и получить приличную оценку. Может, в таком случае небитыми останутся.
Тут он заметил краем глаза группу верховых, догонявших короткую колонну батареи. Судя по эполетам, скакали высокие чины, а то и сам генерал, начальник учений.
— Передать по цепочке, чтобы подтянулись, — прокричал оборотень. — Дозорным, как положено, смотреть в небо, разбудить спящих, ремни подтянуть и портки застегнуть!
Через минуту всадники поравнялись с командирской повозкой: два генерала, пяток полковников, куча майоров и ротмистров. Согласно уставу, на марше можно было докладывать сидя, что поручик и сделал. Он уже заканчивал рапорт, когда дозорный второй установки истошно завопил:
— Вижу цель! Справа от нас, господин поручик, с моря идут. Четыре воздушных брига типа «Громкий».
Сработали инстинкты — не зря ж его три года натаскивали на военной кафедре столичного университета. С языка сами собой сорвались команды:
— Батарея, стой! Отражение воздушной атаки! Зарядить установки, дальномерщикам — держать цель!
Генералы не без интереса смотрели на развоевавшегося резервиста. Между тем наводчики уже сняли арбалеты со стопоров, так что орудия свободно вращались на лафетах. Заряжающие сгружали стрелы с замыкающей повозки и, спотыкаясь, тащили тяжеленные боеприпасы к установкам.
— Отставить общий бардак, — неожиданно рявкнул генерал в зеленом пехотном мундире, видимо, это и был начальник учений Андрей Буря. — Стреляет только первый арбалет. Поглядим, каков сей офицерик в серьезном деле.
Генеральская свита разразилась обидными смешочками: дескать, сам напросился. Поскрипывая зубами, Тарх приказал зарядить головную установку. Неловко толкаясь, солдаты уложили на направляющие желобки все четыре стрелы, и два сержанта стали крутить ворот, взводя метательное устройство.
— Арбалет этого типа заряжается шестью боеприпасами, — прикрикнул кто-то сзади. — Поручик, прикажи еще два болта поднести.
Не оборачиваясь, оборотень бросил:
— Куда их совать, в промежность тебе, что ли? Не знаешь матчасти, так заткнись, ублюдок гвардейский.
За спиной наступила мертвая тишина, и поручик начал догадываться, что какой-то высокий чин налился пунцовым цветом, остальные же штабники ждут развязки. Однако гром не грянул, и после недолгого молчания начальник учений зычно распорядился:
— Продолжайте, поручик. Не отвлекайтесь.
Сержанты и подоспевший на подмогу бородач Петруха методично вращали зарядное колесо. Рычаги механизма ползли назад, натягивая крепкий, в рукав толщиной, канат тетивы.
Гарнизонные оружейники не подвели: тетива не лопнула, как опасался Тарх, и даже не провисла, а натянулась по всем правилам. Зафиксировав метатель отлитым из бронзы спусковым крюком, поручик обернулся к старшим офицерам, испросил у генерала Бури разрешения обратиться к командиру полка и, держа ладонь у козырька кивера, осведомился:
— Господин полковник, куда положено стрелять по учебным целям — перед носом корабля или позади кормы?
Полковник Самилко, всю жизнь служивший во второсортных периферийных гарнизонах, редко участвовал в настоящих маневрах с практической стрельбой. Не зная, что ответить, он позорно замешкался, с жалобным отчаянием поглядывая на столичных командиров. Ответил бригадный генерал в сером кителе и белых лосинах, выдававших его принадлежность к гвардейской кавалерии.
— А ты зацепи киль флагманского кораблика, — посоветовал он с недоброй улыбочкой. — Засчитаем победу в этом эпизоде.
Судя по голосу, именно этот столичный хлыщ посоветовал оборотню зарядить лишние стрелы, за что был послан по конкретному адресу. Тарх почему-то подумал, что генерал мог обидеться и теперь станет делать ему разные гадости. Появилось желание превратиться в кошкогиену и попробовать клыками генеральское мясо…
— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! — прогавкал Тарх и снова повернулся к арбалетному станку. — Дальномерный пост, дистанцию, скорость, высоту!
Дальномерщик, тщедушный очкарик третьего года службы, продиктовал данные, дважды сбившись. Резво подбежав к дальномеру, бородатый фельдфебель-резервист, не желавший принюхиваться к десантным кулачищам, оттолкнул пацана и назвал совсем другие цифры.
— Вот теперь больше на правду похоже, — проворчал поручик.
Он установил угол возвышения станка, ввел поправку на ветер и температуру, развернул орудие на положенное упреждение. Тем временем флотилия условного противника уже снижалась, замедляя полет. Воздушный отряд явно готовился приземлиться в поле и высадить десант рядом с дорогой, чтобы ударом во фланг опрокинуть марширующую колонну.
В увеличительном стекле прицела Тарх видел плавные обводы головного брига, трепыхание парусов на мачтах, натянутые на проволочный каркас кожаные перепонки крыльев. По бортам корабля были нарисованы алебарды с крылышками — эмблема Голубых Драгун, элитного полка воздушной кавалерии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});