— Но ты забыла про поручение! Дон Камилло привык к моей аккуратности. А жаль, если вино достанется другому!
— Ладно. Чтобы не упустить удобного случая, я сама пойду с тобой к калабрийцу. Ведь ты знаешь, что отец поручает мне эти дела.
Джино не успел опомниться, как Аннина надела маску, отворила дверь и вытолкнула его из дому.
Канал, у которого стоял домик винного торговца, был узкий, темный и безлюдный; незатейливая гондола была привязана при входе в дом. Гондольер видел, что сопротивляться бесполезно. Он вошел в лодку и занял свое обычное место на корме.
Глава III
Присутствие Аннины сильно стесняло Джино. Он был молод и стремился нравиться дочке торговца вином, а тут две выпитые чарки крепкого вина ударили ему в голову. Но свежий ночной воздух вернул Джино обычное хладнокровие и осмотрительность. Проплыв канал, Джино начал искать глазами хорошо известную ему фелуку калабрийца.
Порт был загроможден кораблями всех стран. Луна поднялась уже высоко и освещала весь широкий бассейн с лесом косых латинских рей, легких мачт мелких судов и с массивными корпусами барок, бригов и коммерческих шхун.
Джино сделал несколько ударов веслами, и гондола остановилась рядом с фелукой.
— Доброй ночи «Прекрасной Соррентинке» и ее уважаемому хозяину! — сказал гондольер, входя со своей спутницей на палубу судна.
После обычных приветствий гости объяснили калабрийцу цель своего приезда.
— Мы приехали к тебе по делу, и тебе будет чем от нас поживиться, — сказал Джино. — Я привез к тебе дочку известного виноторговца, честного малого; он не прочь попробовать торговать твоим калабрийским вином.
— Я к вашим услугам, сударыня! Не пожелаете ли вы снять маску? — сказал моряк.
— Дело не в маске, — отвечал гондольер. — Чтоб не терять напрасно времени, скажи прямо: есть у тебя вино?
— Э-э, Джино! Ты, брат, вопрос ставишь ребром… Ну, так поверь мне, что трюм моей фелуки совсем пуст. А что касается вина, так мы сами были бы рады выпить стаканчик.
Аннина, несмотря на строгости венецианских законов о торговле привозными винами, привыкшая к коммерческим сделкам, хотела воспользоваться выгодным случаем.
— Не боишься ли ты шпионов, капитан? В таком случае Джино может тебя уверить, что меня опасаться не нужно.
— Конечно! — подтвердил Джино. — Но позволь мне сказать ему на ухо несколько слов!.. Стефано Милане! — сказал он, приблизившись к моряку так, чтобы Аннина его не слышала. — Не в службу, а в дружбу, задержи у себя эту девушку. И если даже действительно у тебя нет вина, не говори ей этого, начни с ней торговаться, заговори ее, чтобы я мог скрыться незамеченным. А после этого проводи ее до набережной.
— Из слов Джино я понял, что мы с вами сговоримся, — сказал хитрый калабриец, — Не погнушайтесь моей бедной каюткой; там вам будет удобнее и безопаснее говорить о нашем деле.
Хотя Аннина и была вообще недоверчива, но она направилась к каюте. Джино ждал только этой минуты. Он быстро прыгнул в лодку и сильным ударом весла оттолкнул ее от берега. Аннина заметила его уловку.
— Джино мне говорил, что у тебя есть лодка, которой я могу воспользоваться, когда мы окончим нашу беседу, — сказала она моряку, не выдавая своего беспокойства.
— Вся моя фелука к вашим услугам, — отвечал тот, галантно помогая ей спуститься в каюту…
Почувствовав себя на свободе, Джино разогнал лодку и вскоре очутился в узком канале, который отделял Дворец Дожей от тюрьмы; он проскользнул под аркой, поддерживающей крытую галлерею, которая вела из верхних этажей дворца к тюрьмам. Эта галлерея и называлась Мостом Вздохов. Гондола замедлила ход и подплыла к лестнице. Выпрыгнув на первую ступеньку, Джино воткнул маленькое железное копье в трещину между камнями и привязал к нему лодку. После этого он прошел под массивной аркой дворца и вошел в его обширный темный двор.
Место это было совершенно пустынно, хотя и находилось рядом с оживленной площадью; под тяжелыми сводами, окружавшими двор, слышались только мерные шаги часовых. Прежде чем Джино успел выйти из темного прохода, две или три фигуры показались в противоположном углу двора и сейчас же исчезли в воротах, вмешавшись в толпу на площади, на которую дворец выходил другим своим фасадом.
Обманутый в ожидании немедленно встретить здесь того, кого он искал, гондольер вышел на середину двора и громким покашливанием дал знать о своем присутствии. Он заметил приближавшуюся к нему фигуру. При слабом свете луны можно было видеть, что подходивший был в маске.
— Если я не ошибаюсь, вы — тот, кого я ищу здесь, — сказал гондольер.
Незнакомец, казалось, намеревался пройти мимо, но остановился и отвечал:
— Может быть, да, а может быть, и нет! Сними маску, чтобы я мог видеть, с кем имею дело.
— В таком случае, я тоже хотел бы видеть вас без маски, чтобы убедиться, что вы тот, к кому я послан.
— Я вижу, что ты осторожен. Это похвально. Но я все-таки не сниму маски и пойду дальше. Вижу, мы не столкуемся.
— Синьор, вы слишком поспешны в своих решениях. Посмотрите на это кольцо с печатью: может быть, оно вам объяснит что-нибудь.
Незнакомец взял перстень и с видом удивления и удовольствия стал рассматривать изображение, вырезанное на камне перстня.
— Это неаполитанский сокол, герб владетеля святой Агаты, — сказал он.
— Не считая тех владений и титулов, которых он добивается в Венеции, — подтвердил Джино. — Скажите мне теперь, синьор: вы действительно тот, кому я должен передать мое поручение?
— Перед тобою тот, чьи мысли заняты исключительно доном Камилло Монфорте. Но, кроме этого кольца, ты должен мне передать еще кой-что.
— Совершенно верно. Я должен передать пакет, когда узнаю, что не ошибаюсь в личности.
Незнакомец задумался на мгновение и, осмотревшись вокруг, прибавил:
— Здесь неудобно снимать маски. Подожди меня, я сейчас вернусь и проведу тебя в более надежное место.
Незнакомец быстро отошел. Он поднялся по мраморной Лестнице Гигантов[16] и приблизился к первому из отверстий, проделанных в стене дворца. Отверстия эти, известные под названием «Львиной Пасти»[17], служили приемниками тайных доносов. Неизвестный бросил что-то в это отверстие и скрылся.
Джино побежал было за ним, но, очутившись на многолюдной площади Пьяцетты, понял бесполезность преследования. Но желание вернуть кольцо с печатью дона Камилло поддерживало в нем надежду отыскать в этой праздной толпе похитителя. Он, тревожно переходя с места на место, несколько раз заговаривал с масками, которые казались ему подозрительными, но смех и грубые ответы убеждали его в ошибке. Он заглядывал в каждую кофейню, внимательно рассматривая посетителей, как вдруг легкий удар по плечу заставил его остановиться. Перед ним стояла женщина в костюме трактирщицы. Измененным голосом она заговорила с ним.