Завернув в проулок, я услышал лязг мечей. Трое рыцарей на мощных скакунах окружили кибитку, скрестили оружие с нападавшими. Лезвия сверкали на солнце, соприкасаясь друг с другом, выбивали снопы искр. Слышались сдавленные ругательства.
Я остановился, ошарашенный происходящим. Настолько реальной казалась картина, настолько она отличалась от увиденного раньше на фестивалях рекоконструкторов — что сразу стало ясно, все наяву. Я на самом деле вижу трех рыцарей, обороняющихся от… разбойников?
Нападавшие не походили на грабителей. Оборванцы, в тряпье, с кривыми кинжалами — вот как должны выглядеть джентльмены ножа и топора. Или это просто стереотип из множества просмотренных фильмов? Но всадники, теснившие рыцарей, были на таких же великолепных жеребцах, в дорогих, сверкающих доспехах. Они отличались от защищающихся разве что разными цветами на лентах, которые опоясывали грудной панцирь — у атакованных он был красного цвета, с треугольным гербом. У нападавших — синего, с ромбом. Я потер глаза, но издалека не смог разглядеть, что же нарисовано на кусочках ткани.
Выходит, я попал на местную разборку? Четыре всадника с одной стороны, три — с другой. Рядом с всадниками стояла троица пеших мечников, с такими же синими лентами, как и у нападавших, но в бой пока не стремились. Один из них держал под руку девушку — так вот кто кричал — в длинном свободном, до пят, платье. Она сопротивлялась, извивалась, пыталась освободиться, ударив мечника в лицо, но тот играючи сдерживал позывы пленной. Я медленно, осторожно переступая, стараясь не привлечь внимания, двинулся вперед.
Один из нападавших, закованный в монолитную броню так, что наружу из шлема торчали лишь редкие рыжие волосы, ударил коня шпорами в бока. Жеребец поднялся на дыбы, заржал. Остальные прекратили бой, стараясь увернуться от копыт взбешенного коня. Нападавшие направили коней назад, не поворачиваясь спиной к защитникам кибитки, очерчивая мечами длинные дуги.
— Назад! Все назад! — закричал рыцарь с красной лентой и гербом, похоже, старший, указывая на пеших. Но не успел.
Мечник уже выступил вперед и метнул камень, обернутый в тлеющую тряпку. Снаряд пролетел по дуге, оставляя в воздухе дымчатый след, упал под ноги гордого коня. Ткань вспыхнула, защитников заволокло дымом.
Пехота бросилась в бой, поддерживаемая кавалерией, передав пленницу рыжему рыцарю. Тот с неохотой спешился, вцепился в локоток девушки.
— Молчать, тварь, — буркнул ставший охранников рыцарь. Девушка заверещала, нашла расщелину между забралом шлема, и вцепилась ногтями в лицо обидчика. Я усмехнулся — какая боевая дама. Дым рассеялся — лошади, испуганный местной «дымовой шашкой», разбежались, и тактика боя поменялась. Рыцарь, первым увидевший снаряд у нападавших, оказался без коня. Его жеребец, грузно дыша, с хрипом, лежал у ног хозяина. Из горла животного хлестала кровь.
— Сволочи! — завопил рыцарь, пытаясь защищаться. Вращал мечом, с уже обагренным кровью лезвием, не давая подступиться наседавшей троицы пехоты. Рядом, один на один, сражались всадники. Я засмотрелся на одного рыцаря-защитника. Мужчина весом, наверное, под сотню килограмм, играючи управлялся клинком, свободной рукой держась за поводья. Сделав пару обманных выпадов, он привстал на стременах и обрушил на противника меч сверху. Тот осадил коня, жеребец попятился назад и ударил крупом спешившегося рыцаря.
Я замер. Воспользовавшись тем, что воин отвлекся на коня, один из мечников не потерял шанс и бросился вперед. Меч ударил рыцаря в прогал между грудным панцирем и плечом, но не прямо, а наискосок. Мечник навалился на оружие, двумя руками продвинул его вперед. Лезвие прошло дальше, вглубь тела рыцаря. Мужчина качнулся, захрипел, изо рта тонкой струей хлынула кровь. Меч зашел в тело по гарду, похоже, пробив оба легких. Я увидел, как глаза рыцаря померкли. Мощное тело закачалось, из руки выпал меч. Мужчина прижал ладони к ране, дернул клинок, оставляя на коже глубокие порезы. Но сил было слишком мало.
— Ну что, доблестный? Ты не ждал этого? — захохотал мечник и уперся ботинком в бок противника. Обеими руками покачал меч в рыцаре из стороны в сторону, поднатужился, дернул. Лезвие с хрустом вышло из тела, перекрасившись в бурый цвет. Из раны брызнула темная густая кровь, заливая доспех мечника.
— Руфус!!! — лес пронзил воющий крик пленницы. Вздрогнули даже всадники, увлеченные горячкой боя. Старший рыцарь закрыл глаза, упал — сначала на колени, затем рухнул на живот. Ударился лицом о землю, но ничего не почувствовал, даже не дернулся. Погиб.
— Ольстерр все равно не добьется своего! Знай, ты захватишь меня, но Донгеллов тебе не сломить! — завопила девушка, проглатывая в слезах половину слов, и залепила захватчику пощечину. Еще одну. Уже бессвязно заверещала, обрушила град ударов на шлем, причиняя больше боли себе, чем противнику, но не считаясь с этим.
— Молчать, тварь. До господина тебе придется пройти через меня! Хозяин побрезгует донгелловсой шлюхой, — рявкнул мужчина и перехватил свободной рукой извивающуюся пленницу за шею. Ладонь в стальной перчатке отвесила оплеуху. Голова девушки дернулась.
Я стоял уже совсем близко. Увидел, как от удара железом лопнула губа девушки. Как откинулась ее голова назад, повисла на тонкой шее. Воин в латах засмеялся, нет, заржал, и небрежно бросил тело пленницы на землю. Вытащил из ножен меч и направился к сражающимся. Проходя мимо девушки, лежащей на земле, он небрежно пнул ее в бок, отодвигая с дороги.
Выходило, пятеро против двоих? Сознание затуманилось. Я почувствовал, как из низа живота поднимается к сердцу волна ярости. Не до конца понимая, что делаю, я схватил лежащую у ног деревяшку, с мою руку длинной, и поспешил к воинам.
Глава 3
— Смысл всех тренировок заключается не в том, чтобы развить в вас силу и дисциплину. Да, сила, выносливость и ловкость помогут выжить в бою, и победить. Но главное — чтобы в нужный момент вы могли принять решение не сомневаясь, сердцем. И были готовы исполнить это решение, — рассказывал мастер-сенсей.
Эти слова пронеслись у меня в голове за те пару мгновений, которыми я преодолевал десяток шагов до воина. Кто в бою окажется эффективнее? Урка, у которого за секунду срывает «планку», или тренированный боец, победивший в десятках спаррингов, но не имеющий опыта драк на улице? Меня учили всегда контролировать эмоции, не отдаваться агрессии, неизменно возникающей во время настоящего боя. Не уверен, что это правильный путь.
Разумный человек всегда будет сомневаться. Колебаться, становиться менее защищенным, менее опасным из-за страха — а вдруг я ударю так, что убью? Или покалечу? Урка не думает, как нейтрализовать опасность, он просто выбирает оптимальный путь убийства. Не мыслит себя добычей, лишь охотником.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});