Читать интересную книгу История одной поездки - Александр Бойм

— Да на хрена он тебе нужен?

— Тыся лубли, — по-своему понял их разговор торговец и даже приоткрыл от усердия рот.

— Ладно, бог с ним. Не надо, — обратился Олег к китайцу.

— Потему не надо? Тыся лубли, отень десево!

Они, двинув его плечами, молча пошли вперед. Но деликатность и ненавязчивость никогда не были достоинствами уличных торговцев, и уж тем более уличных торговцев китайских.

Он семенил за ними, забегал с разных сторон, размахивал руками, хватал их за куртки и орал не своим голосом на разные лады и в разных сочетаниях: колефана, отень десево и тыся лубли. Минуты через три это стало невыносимо, и Олег выдал ему трехбуквенную инструкцию.

— Потему посел на…? Колефана, тыся лубли отень десево!

По обыкновению, диалог приобрел легкий оттенок сказки про белого бычка.

— Я его сейчас убью, — мрачно сказал Олег после очередного рекламного выкрика.

— Не фиг было останавливаться.

— Угу, — неохотно согласился Олег, — слушай, может, купить у него?

— А он все равно не отстанет.

Развлекаясь подобным образом, они дошли до первой лавки, где китайцу пришлось остаться у входа, хозяева лавок не любят, когда в их заведениях действуют на нервы покупателям.

Они бродили, переходя от прилавка к прилавку, слыша привычное: Колефана, сто надаа? — то крикливо протяжное, то почти интимное. Наконец Игорь приметил черные футболки.

— Сколько?

— Девять юань.

— Ууу… очень дорого, — осуждающе покачал головой Олег.

Они сделали вид, что собираются уходить.

— Колефана, колефана, — заволновался торговец, — много надо?

— Очень много.

— Семь юаней мозно.

Через каких-то двадцать минут оживленного торга, состоящего из однообразных реплик: Очень дорого — с одной стороны, и широкого диапазона выкриков и восклицаний с другой, вплоть до таких шедевров местного красноречия, как: Колефана хитлый и Сесть юань, самый минимум. В конечном счете, слегка поперхнувшись, узнав, сколько им нужно футболок, он сбавил цену до пяти и четырех.

Количество товара вызвало неизбежное последствие появившегося рядом прохиндея, сулившего им такие же футболки по совершенно смехотворной цене, юаня за четыре, что ли. Его коллега предлагал услуги переводчика, а третий грозился помогать им грузчиком. Причем последние двое не своим голосом орали: Юаней не надо.

Сущность трюка проста и заставляет с сочувствием отнестись к нелегкой судьбе интуриста на нашей социалистической родине, когда она еще была социалистической и на ней был Интурист.

Вместо обещанных футболок тебе привезут рваную отбраковку, бескорыстный помощник потребует вечером долларов эдак двести, а переводчик при каждом торге получит от хозяина долю. Когда ты начнешь возмущаться, они приведут толпу такой же, как и они, шпаны, которая будет на тебе виснуть, орать и норовить заехать по физиономии.

Вполне объяснимый порыв — набить им морду — закончится утомительной беседой в полиции с выплатой огромной взятки. Впрочем, это уже дело вкуса: мне довелось как-то видеть четверых сибиряков, здоровенных мужиков, которые в описанной ситуации изрядно покалечили десяток граждан Поднебесной и даже нескольких полицейских, подоспевших к месту поединка.

В конечном счете вызванная подмога их таки повязала и водворила в кутузку, где они, поостыв, заплатили пару тонн баксов.

Так вот, сибиряки уверяли меня, что полученное наслаждение того стоило и что, в общем-то, это не так уж и дорого.

Теперь шествие, возглавляемое нашими друзьями, выглядело весьма колоритно: впереди они, а за ними дюжина голосящих аборигенов. И Игорь, и Олег, зная бессмысленность пререканий, молчали, лишь изредка посылая всю компанию в далекие странствия.

Впрочем, через каких-то четыре часа шпана, поняв наконец, что им здесь ничего не обломится, отстала, пожелав им на прощание много всего нехорошего. Справедливости ради надо отметить, что здесь, на востоке, шпана эта, на внутричелночном жаргоне называемая помогайлы, деликатна и тактична по сравнению со своими собратьями на западе Китая, где могут и прирезать ненароком.

Правда, они в этот день покупать ничего и не собирались, отводя его целиком на первичное ознакомление с ценами. Так шел этот день, обычный день челнока, состоящий из сотни торгов, из десятков попыток его крупно надуть и дюжины мелочных потуг пошарить у него в карманах.

Но вот усталое солнце клонится уже к горизонту, и торговцы опускают тяжелые жалюзи на окна лавок, и кто-то поволок уже куда-то картонные коробки, которыми день щедро изгадил улицы городка. Стихли крики уличных торговцев, и навалилась такая блаженная и такая неожиданная вечерняя тишина. Усталый торговец стеклорезами лениво пристал к ним, тоже усталым и тяжело бредущим, но скоро отстал.

Игорь с Олегом зашли на склад и обнаружили там гостиничных грузчиков, перепаковывающих детские курточки из картонных коробок в мешки, под дружным надзором Бубы, Леши и Фила.

— Здорово, — Игорь ухватил курточку из коробки, — почем взяли?

— Семнадцать и восемь. Мы хозяину сказали, чтобы вас подождал.

— Олежка, а почем мы видели?

— Подожди… слушай, восемнадцать и три… восемнадцать и пять… ну почем нам тот мудила напротив Пассажа отдавал?

— Точно дороже. А сколько в мешок влезает?

— Двести пятьдесят.

Здесь они занялись многотрудными пересчетами валют, дорожных затрат, тыкая в калькулятор и перекликаясь маловнятно: двойник, отбой, навар. Вволю позанимавшись кабалистикой, они приняли наконец решение и подошли к хозяину товара, терпеливо их дожидавшемуся.

Маленький очкастенький китаец, вежливо кивая головой, пообещал привезти завтра две тысячи курток.

Леша согласился за три бутылки пива приглядеть за упаковкой удачного приобретения, требовать не халтурить и набивать мешки плотнее, одновременно стараясь не дать многодетным семьям грузчиков разжиться дармовой одежонкой.

Полулежа на упакованном уже мешке, похлебывая из бутылки и повелительно приказывая китайцам, каждый из которых был меньше его втрое, он мучительно напоминал плантатора-рабовладельца.

Остальные рысью двинулись по номерам, где из крана полилась мутная и холодная, но все же вода. Здешняя грязь просто титаническая, полдня, проведенных тут, безусловно, вызывают физическое отвращение к самому себе.

Олег и Фил, кроме того, еще и переоделись, собираясь блеснуть на сегодняшнем ужине. Большая часть челноков собиралась вечером в русском ресторане.

Читатель! Если нелегкая судьба занесет тебя в Поднебесную, бойся здешней кухни, едва ли одному из ста удается встать сытым из-за столика местного ресторана.

Та вкуснятина, которой кормят в китайском ресторанчике Дублина или Рио, безжалостно адаптирована и лишена многочисленных блюд, травмирующих хилых европейцев. На мой приземленный взгляд, их есть вообще нельзя.

Чего стоят одни только куриные лапы с необрезанными когтями или, скажем, тошнотворно воняющие яйца, судя по всему, тухлые, а чай… чай — это поэма в трех частях с эпилогом.

Вместо благородного напитка в стране-прародительнице пьют тепленькую, чуть желтую водичку, у нас столько заварки, сколько здесь тратят на литр так называемого чая, самому заядлому сердечнику не хватило бы и на чашку.

* * *

Душно и пьяно было в двухэтажном кабаке, где разнузданно и нетрезво веселились челноки, представляя отталкивающее зрелище разухабистых танцев и пьяного блуда. Малоприятно наблюдать, как сорокалетние, вполне солидные люди лезут друг на друга, предвкушая размножение.

Противно видеть, как преобладающие здесь женщины, наверняка оставившие дома детей, скользят по Бубе и Игорю маслянистыми взглядами. Они, впрочем, замечали это мало, упившись уже сверх всякой меры.

И именно здесь, где накурено до слез, где все пропитано густыми запахами рисовой водки и потеющих тел, здесь, где, кривляясь, куражится неприкрытая похоть и повсюду чудится булгаковский Грибоедов, под звуки разбитых динамиков, хрипящих низкопробнейшие из отечественных шлягеров, именно здесь Буба и Игорь, не слушая слов друг друга, но и не перебивая, говорили о том, что в самом деле было им интересно.

Буба в двадцатый раз попытался донести до Игоря сущность своих научных изысканий и абсолютно непроизносимо именованной диссертации, но поминутно сбивался, разъясняя, как вырастить ЛСД-содержащие поганки, а также механизм их галлюциногенного действия. Игорь же в ответной речи говорил следующее:

— Понимаешь, управляемый термоядерный синтез — это очень просто, берешь изотопы водорода и получаешь гелий, при этом… — Нетвердая речь его тонула в громе тарелок и музыке, а на лице был написан неподдельный восторг.

Он говорил пламенно, не забыв сказать и о солнечной природе процесса, и о его радиационной безопасности, и о перспективности, плавно перешел к его труднодостижимым условиям, ласково упомянув тороидальную ловушку.