Читать интересную книгу Повелительница Мордора - Эльфарран

Тут она смахнула набежавшие слезы.

– И что — я нетерпеливо влезла в печальную историю.

– Копали и копали, копали и копали, — похоже, она не знала, как подойти к самой сути и повторялась. — Копали, копали…

– Дальше, дальше.

– Копали, копали. А там барлог. — наконец она разродилась.

– И что?

– Барлог! Ты меня слышишь — барлог!

– Я поняла — барлог. Дальше-то что?

– Ничего, — её подошедшая подруга, оборвала разговор.

Несколько рыжеватых волосков пробивающихся над верхней губой возмущенно вздрогнули.

– С одной стороны полчища орков, хлынувшие из Изенгарда, с другой — барлог, мы были в окружении. Испуганно прислушиваясь к шуму битвы, мы варили вересковый мед, последнее приворотное средство для наших неверных гномов. Но они не вернулись, и тогда, отбросив ложки, мы дали страшную клятву. Мория для гномесс, и сюда более не ступит нога ни единого предателя. Так и будет. Позор гномам подгорным и поддолинным. Позор всем мужчинам предателям.

От избытка чувств, я вскочила и захлопала в ладоши.

Польщенные гномессы с достоинством поклонилась. Ополовинив кружку, наконец, смогла разглядеть своих спутниц. Темные агатовые глаза, сверкающие глубоким спокойным огнем, и рыжие волосы вкупе со смуглой кожей являли собой прекрасный образ подземной жительницы. Вооруженные изящными топориками и длинными ножами, они представляли собой род легковооруженных войск. Сбившись в круг, подруги расположились на отдых среди гладких камней и дремали. Тихо попискивали черные подземные тараканы. В пролом стены я глядела на звездное небо.

"Счастливая, — из далекого детства выплыло прозвище. — А где оно счастье, может, я прошла мимо, не заметив его? — Звезды загадочно подмигивали и, зевнув, я подумала. — Ладно, завтра объявлю войну."

Не успев заалеть утренней зарей, небосвод проводил нас в темное жерло подземелья.

– Орки справа. Числом не более двух десятков. — Изготовившись к нападению, мои подруги, стали серьезнее. Это было странное сражение, оно велось в полной тишине.

– Главное не разбудить барлога — так перед битвой, договорились враждующие стороны. — Помахаемся до обеда и разойдемся, что нам делить — Мория огромна, места всем хватит, а развлечений нет. Оружие только допущенное соглашением. И, чур, громко не стонать.

Орки размахивали дубинками обмотанными мягкими шкурами, девочки зачехленными топорами, все старались производить поменьше шума. Поминутно подхватывая падающих противников, участники потасовки неслышно складывали их в штабель возле стены: налево орков направо гномесс. Было слышно только хриплое дыхание и глухие шлепки оружия.

Решив подбодрить подруг, я приготовилась издать вопль пикирующего назгула и приоткрыла рот.

– Молчи, — с обеих враждующих сторон ко мне метнулись испуганные противники, прижав пальцы в губам, они остановили мой рвущийся крик. — Барлог рядом.

– Так на чем мы остановились? — Опять разойдясь в разные стороны, орки и гномессы продолжили потеху.

Два разбитых носа, отдавленные ноги, несколько синяков, набор разнокалиберных зубов — результат битвы впечатлял.

– Вы что не убиваете орков? — я заинтересованно, смотрела, как гномессы делили зубы.

– Зачем? Нам без них страшно, ты знаешь кто такой барлог?

И тут меня охватил гнев. Неконтролируемый гнев.

– Не знаю, и знать не хочу. Как только я спустилась сюда, только и слышу: барлог, барлог. Подумаешь, царь какой! Вот я Эльфарран, великая королева Мордора, и то гораздо скромнее. — Лучше бы мне было промолчать… Как же прав был Валентин, предложивший однажды отрезать мне язык. Вся девичья масса, открыв рот, остановилась.

– Та самая!

– Нет, тезка, — но было поздно.

Воздавая хвалу семи подземным богам, они арестовали меня. Сверяя приметы, поднесли фонарь почти к самому лицу.

– Светлейшая аранель ты ужасна. — Был их приговор.

Живу теперь в отдельном чертоге. Тесная комнатушка с дымным очагом. Несколько шкур на полу заменяют кровать. Вылизанные до блеска тарелки на единственной каменной табуретке и засохший букет полевых цветов завершают убранство. Букет ну совсем не к месту, но подруги, сразу преобразившиеся в тюремщиц, сказали, что это единственная вещь близкая моей сущности и, просунув его сквозь частую решетку, настойчиво бросили на пол. Я его немного пожевала и выплюнула — засохшие ветки, больно кололи рот. Окошко есть, правда маленькое, под потолком. Допросами особо не достают, и вместо казни меня ждет всего-то депортация на родину. На сей раз ходка куда приятнее предыдущей: обрывки воспоминаний говорят, что в тюрьме я уже была, и тогда все обошлось хорошо. Вот только зачем я нужна эльфам? Вроде, ничего плохого я им не делала, или делала? Не помню. Теперь без Чаки мне совсем плохо.

– Здрасте, — на пороге стоял незнакомый гном. С нахальным видом он не отрывал от меня глаз.

– Ну вот, а говорили ни одна нога гнома… а тут целых две, — возмущенная беспринципностью подруг, я шмыгнула носом.

– На, возьми, вечно у тебя глаза на мокром месте, — подойдя ближе, он, протянул мне клетчатую тряпку. Враждебно отвернувшись, я уставилась на стенку. — Да ладно, Солнечная, забей, с кем не бывает. Было и прошло. — Он еще придвинулся. — Мне ты можешь довериться. Он опять тебя обидел? Только скажи! Если так, то я за тебя… ну ты понимаешь.

– Не понимаю. Ты кто? — С огорчением, отметив недоступность маленького столика с обильным содержимым, я предложила. — Выпусти меня не надолго, только до стола и назад.

Наголодавшись в Мордоре, я просто не могла спокойно смотреть даже на засохший кусок заплесневевшего хлеба, есть хотела постоянно, в любое время суток, и, добравшись, поглощала невероятное количество еды, умоляя дать добавки. Гномессы, боявшиеся за меня, давали пищу маленькими порциями, но часто.

– Нельзя, убежишь. Ты на это мастерица. — Почесав заросший подбородок, он засопел и продолжил. — Знаешь, ребят не пустили сюда, говорят, что визы не готовы, а на самом деле, все от них там с ума посходили. Здесь же бабье царство. Единорога, под предлогом слухов о лошадином гриппе, держат в карантине, купают дважды в день в марганцовке, он уже даже порозовел. У волшебника нет справки о выписке из города славного короля Уриме, мы послали запрос, но там страшная бюрократия. А эльф не отрывается от зеркала, следит за тобой, он и сейчас нас видит, помаши ему ручкой. У него трагедия — ожог не проходит. Делали небольшую пластику. Неудачно. Ты в следующий раз поосторожнее — вдовой останешься в самом расцвете лет. И что у тебя за манера, чуть что, бить по лицу. Отвыкай, все пальцы в кольцах.

– Что вам всем нужно? — Остановив поток его слов, я занервничала. Столько врагов, и каждый с претензиями.

– Ты!

– Понятно. Но зачем!

– Затем, что ты не то, что ты есть, то есть, я хотел сказать, ты есть, но не та, что была. Уже нет, но можешь стать тем же, что и есть сейчас… — ну все, я запутался. Хватит мне мозги засорять, собирайся домой, — на последних словах он решительно направился к дверям, — и побыстрее.

– Никуда я не пойду.

– И этот вариант предусмотрен. Вот получите передачу.

Он вороватым движением вытащил из кармана небольшой сверток. Положив его мне на колени, отошел. Легкий как облачко, сверток сам развернулся, в нем ничего не было, только облачко пара. Вдохнув его, я чихнула и узнала своего лучшего друга.

– Гимли, что ты тут делаешь? Опять попал в переплет? А где мой супруг, — загулял?

– На границе. Я уже говорил. Ты идешь? — встрепенувшись, он улыбнулся во всю ширь своей бороды.

– Конечно иду, только вот вопрос, а куда?

– Так начнем с начала: в Валинор, домой, тебя там ждут.

Быстро прокрутив в голове последние события, я сообразила, что мне лучше, пожалуй, побыть под землей, чем встречаться с нашим королем, а особенно, с родней, обманувшийся в своих ожиданиях.

– Может, лучше я здесь посижу.

– Нет. Ты светлейшая аранель, и обязанности твои никто не отменял. Да что я церемонюсь. Поехали. — Он вытолкнул меня из камеры.

Вот в этом и был его прокол. Я оказалась у решетки выхода значительно быстрее, и переходы, тускло отсвечивая кристаллами горного хрусталя, так и замелькали под моими быстрыми ножками.

– Стой, солнечная! — Задыхаясь от бега, гном отчаянно ловил меня. — Я же не эльф. Я не спринтер. Но ничего, возьму измором. — И он запыхтел, продолжая громыхать сапогами по камням.

Я не то чтобы хотела покинуть его, просто, мне надо было в одиночестве собрать воедино сотни мыслей и воспоминаний, которые, внезапно нахлынув, просто не умещались в голове. Слипшиеся в комок чувства требовали времени на переосмысление.

Шаги преследователей то удалялись, то приближались — похоже, меня искали уже всей оравой, крики отчаяния и тревоги слышались из многочисленных проходов.