синюшно-багровые пятна и гниющие язвы на коже, вонь протухшего мяса, левая щека, изъеденная червями… Ладно, какие-то признаки еще можно было списать на болезнь — всякое бывает. Но все вместе… А самое главное — этот мутный, бессмысленный взгляд. Будто стекляшки вставили.
Бродяга однозначно не был живым. Ему полагалось бы лежать где-нибудь под кустом и мирно разлагаться, но покойник начхать хотел на такие условности, как смерть. Всем своим видом он опровергал замшелые стереотипы на тему спокойных и безобидных мертвецов.
Тут он качнулся и махнул рукой, едва не зацепив меня ногтями. Я пришел в себя и рубанул по гнилому торсу. Судя по всему, глаза, затянутые белесой пеленой, оказались вполне даже зрячими.
В нос ударил сильный запах падали, из раны медленно потекла черная вонючая жижа. Ну и гадость!
Гопник-мертвяк потянулся к ножу, который висел у него на поясе. Э, нет, еще чего! Лезвие меча рассекло ему предплечье. Я немного не попал, хотел повредить кисть, но и так сойдет. Покойник глухо булькнул и снова отмахнулся длинными ногтями. Эй, стой, это моя фишка!
Бросив меч, выхватил самодельное копье и с разбегу пробил им грудь мертвеца, ближе к шее. Палка треснула, но выдержала. Насадив труп на острие, рывком приподнял его и швырнул в кусты. Подоспевшая оттуда тварь мощно обрушила свою клешню на дохлого налетчика. И принялась вбивать ему лицо в затылок, словно кувалдой. После четвертого удара громко хрустнуло, из-под клешни брызнуло тухлятиной. Брезгливо отряхивая лапу, химера осторожно поползла к реке. Я же почувствовал, как стынет в животе ледяной ком. Прямо за ее хвостом поднимался тот же лучник. Без головы. Лишь кусочки черепа болтались на лоскутах кожи, да отвисла набекрень нижняя челюсть. Из шеи торчал обломок кости.
Обезглавленный труп снова забулькал, выплескивая прелую слизь. Качнулся, вытянув руки. Набок вывалился распухший язык, которому больше не мешали щеки. Мать моя женщина! И как уничтожить… вот это?
Никогда не боялся покойников. Хоть и учился не в медицинском вузе. Но раньше они не пытались ходить — по крайней мере, при мне.
Химера только разворачивалась, сминая кусты, а недобитая падаль уже бросилась на меня. Успел отскочить — мертвяк по инерции пролетел мимо и запутался в ветвях. Меня обдало такой волной гнилостного смрада, что чуть не вывернуло наизнанку. Закашлявшись и пытаясь проглотить желчь, я пропустил момент: шею вдруг словно опалило справа. По коже потекло теплое. Вашу ж мать, еще один!
Откуда появился новый доходяга, я так и не понял. Он навалился на меня, пытаясь сбить с ног, и вцепился зубами в хламиду. Прокусить ее, конечно, не смог, но очень старался. Недолго думая, я изо всех сил врезал ему кулаком по челюсти. Влажно хлюпнуло, плешивая голова мотнулась, выпуская мои лохмотья. Костяшки немилосердно засаднили. Ободрал…
Пихнул труп коленом, подхватил с земли меч. Несколько взмахов — и клинок увяз между позвонками! Насилу выдернул. Вот черт! Какой-то уж чересчур активный дохляк — даром что без оружия, в отличие от других!
Разрубленная до кости шея не беспокоила мертвеца совершенно. Безголовый таки вылез из кустов и ринулся на помощь собрату — но толку от него было мало. Еще пара мгновений — и кусаку снесла черная туша. Замолотила клешней и лапами, превращая покойного в неаппетитную тухлую отбивную. Допрыгался.
Пока косатка-скорпион разбиралась с «активистом», я занялся недобитком. Он, несмотря на отвратную внешность и тошнотворную вонь, большой опасности уже не представлял. Лишившись рожи вместе с глазами и ушами, много не навоюешь. Без мозга обычно тоже, но тут уж закон природы сплоховал.
Завизжала ведьма — метрах в десяти. Я отвлекся, и ослепший труп чуть не пропорол мне бедро ножиком, которым наугад размахивал во все стороны. Нет, что-то рано я его списал со счетов!
Прыгнул, обходя мертвяка, и от души поддал ему ногой под зад. Тот потерял равновесие и сунулся в дерево ошметками шеи. Так, теперь скорее! Ткнув его копьем, я навалился всем весом, с хрустом продавливая наконечник между ребрами. Вначале шло туго, потом стало заметно легче — копье вонзилось в землю, пришпилив дохлого гопника, будто экспонат в сомнительной коллекции. Не теряя времени, я замахал мечом, стараясь попадать по суставам. Без ног не побегает!
Через несколько минут я остановился, тяжело дыша. Ох, нелегкая это работа — расчленять труп! Особенно когда он дергается, не теряя надежды встать и снова наброситься на тебя. С трудом разрубил один коленный сустав, второй — только до половины. Еще удалось перебить пару сухожилий и отсечь синюшные кисти рук. Устроил, так сказать, радикальный маникюр. А то больно уж мне покойничьи ногти не понравились.
Бросился к реке, чтобы помочь «потерпевшему». Оказалось, что он и сам почти справился, но я все же решил влезть. Хуже не будет. Подсечкой сбил гнилого вояку и с ходу начал кромсать его клинком. Случайно распорол брюхо — и сполна наглотался неповторимых миазмов разложения. Давясь и кашляя, все-таки сумел за десяток суматошных ударов отделить руку в локте и стопу. На большее меня не хватило. Не беда, этот инвалид и так на ладан дышит. Ну, точнее, дышал бы, если бы мог.
Кинулся обратно, проверить, как там дела. Химера тем временем закончила расправляться с излишне бодрым дохляком. И потихоньку уползала в лес. Зачем? О, должно быть, не желает светиться перед тем мужиком. Ну что ж, правильно. Мирный контакт не помешает — хотя бы узнать, что это здесь было вообще. И много ли дальше такого. В компании же с гигантским членистоногим монстром… Ну, понятно. Шансы на то, что удастся нормально переговорить, стремятся к нулю. А если что-то пойдет не так — тварь рядом. Вот умница же, однако.
Груда тухлого мяса, которая осталась от перемолотого трупа, все еще шевелилась. Я с некоторой опаской приблизился к ней, оставив пока своего мертвеца корчиться на копье. Нет, точно уже не восстанет. От опорно-двигательной системы остались только намеки. Сплошь порванные мышцы и дробленые кости, конечностей вообще не видно. Неплохо работает хитиновая мясорубка.
Сзади раздался шорох. Резко метнувшись вправо, я круто развернулся, чиркнув клинком по веткам.
Неподалеку, приподняв руки ладонями вперед, стоял тот самый мужик, на которого напали некрогопники. При виде меча он слегка отпрянул и забормотал что-то, судя по интонациям — миролюбивое.
— Ну начинается, — тихонько проворчал я. Потому что из реплики этого неудачливого аборигена не понял вообще ни слова.
Тут боковое зрение уловило какое-то подозрительное движение. Точно — отсеченные кисти пытались ползать! Перебирали пальцами, цеплялись за