- Вот и пожалуйста, сопротивляйся, борись,- может быть скажете вы,тебе за это платят зарплату.
- Это так. Только против чего мне бороться?
Вернувшись после сеанса с Соколовым к себе домой, я долго ходил по комнате, затем взял свой детский портрет: мне на нем пять лет, я наряжен в матросский костюмчик с вышитым на груди якорем, прическа на голове "челочка", как тогда называли, помню, что я всегда ревел в парикмахерской, когда мне обривали всю голову, кроме челочки надо лбом, делая ее. На фотоснимке я чему-то широко улыбаюсь.
С этим портретом я отправился в парк Маяковского, бросил его на дорожке в парке прямо в дождевую лужу и сел на скамейку в нескольких шагах от него. Конечно, в мальчике на портрете никто бы меня не узнал. Я проводил свой последний следственный эксперимент.
По аллее изредка проходили люди, удивленно смотрели на лицо ребенка в грязи и шли дальше, женщина с коляской стороною объехала портрет и тоже прошла. Никто не захотел пачкать руки, вытаскивая улыбающегося ребенка из холодной воды.
- Значит, он излучает к ним уже слишком мало тепла,- подумалось мне.
Помню, как в суворовском училище, где я провел два лучшие года своей юности, мы возмущались, что один кавказец выколол на фотоснимке глаза человеку, к которому он имел что-то против. Я тогда голосовал на бюро роты, чтобы его исключили из комсомола, и значит, автоматически - уволили из училища. Видимо, отношение к людям с этих пор изменилось.
Наконец, подошел нищий и поднял карточку, но пройдя немного, выломал портрет из рамки и кинул на землю, а рамку сунул в свою авоську и ушел.
Я встал со скамейки и побрел по тропинке к реке, оставив свой портрет лежать в парке. На одной из скамеек я нашел крохотный венок из коротких октябрьских цветов, забрал его с собой и спустился на берег. Здесь я вынул из плаща фотографию Ани Кондратьевой, наколол ее за угол на обломок сука, надел на него венок, и оттолкнул ветку плыть по течению.
- Пусть это будет мой венок ненайденной девочке,- подумал я.- Венок, который почему-то происходит от слова "венец".
На другой день я подал раппорт об увольнении из органов внутренних дел. Теперь, если можете, жалейте уже себя сами. Я за это денег не беру. Ни из-за кого страдать больше я не намерен.