Читать интересную книгу Убийца Шута - Робин Хобб

Как мастер Уита, Уэб полагался на звериную магию гораздо больше, чем я. Возможно, это стало его основным чувством, ведь Уит дает возможность ощутить присутствие любого живого существа. Теперь, предупрежденный Уэбом, я сознательно протянул свой собственный Уит к новоприбывшим. У меня не было его уровня знания, и в переполненной комнате мои чувства совсем запутались. Я почти ничего не ощущал с их стороны и оставил попытки, пожав плечами.

— Они не «перекованные», — решил я. — Слишком уж жмутся друг к другу. Если бы они были «перекованы», каждый из них стал бы немедленно искать то, в чем больше всего нуждается: еду, питье или тепло. Они медлят, боясь, что их примут за злоумышленников, или просто стесняются, не зная наших правил. Так что они не «перекованы», те никогда не заботятся о таких тонкостях.

Я вдруг понял, что все это прозвучало слишком похоже на ученика Чейда. Это были гости, а не цели. Я откашлялся.

— Я не знаю, откуда они пришли. Рэвел сказал мне, что они подошли к двери, представившись музыкантами для праздника. Или, возможно, жонглерами.

Уэб продолжал пристально вглядываться в них.

— Они не музыканты, — решительно сказал он. Любопытство прозвучало в его голосе, когда он объявил: — Ну что ж… Давай поговорим с ними и узнаем, кто и что они такое.

Я видел, как эти трое переговаривались друг с другом. Женщина и молодой человек внезапно кивнули, соглашаясь со словами высокого мужчины. Затем, как стая собак, собирающая овец, они неожиданно разошлись по сторонам и начали целенаправленно двигаться сквозь толпу. Женщина держала руку на бедре, будто ее пальцы искали меч, которого там не было. Они шли, поворачивая головы из стороны в сторону, и оглядывая зал. Что-то ищут? Нет, кого-то. Женщина поднялась на цыпочки, стараясь заглянуть через головы собравшихся гостей, которые следили за сменой музыкантов. Их лидер отошел обратно к двери. Охраняет, чтобы жертва не смогла убежать? Или я все выдумываю?

— На кого они охотятся? — я сам еле расслышал свой вопрос.

Уэб не ответил. Он уже начал двигаться в их сторону. Но, когда он отвернулся от меня, к веселому барабанному бою внезапно присоединились хор и трели трубы, и танцоры снова вышли на площадку. Пары закрутились, затанцевали, как волчки, под оживленную мелодию, и перекрыли и путь, и просмотр. Я положил руку на широкое плечо Уэба и потянул его назад от танцпола.

— Мы обойдем вокруг, — сказал я ему, и пошел первым.

Но даже этот путь был чреват задержками, потому что гости хотели поздороваться, и никто не мог спешно пройти сквозь эти разговоры, не показавшись грубым. Уэб, всегда привлекательный и болтливый, казалось, потерял всю заинтересованность в странных незнакомцах. Он дарил свое внимание каждому, кому был представлен, и убедил их в своем обаянии просто огромным интересом к тому, кем они были и как зарабатывали себе на жизнь и интересуясь, нравится ли им сегодняшний вечер. Я оглядывал зал, но уже не видел незнакомцев.

Они не грелись у большого очага, когда мы прошли мимо. И я не нашел их среди наслаждавшихся едой и питьем, среди танцующих, и среди тех, кто смотрел на праздник со скамей. Когда музыка смолкла и волна танцоров отступила, я решительно отошел от беседующих Уэба и леди Эссенс, и зашагал к тому месту, где видел их в последний раз. Теперь я был убежден, что они не музыканты и что это место — не случайная их остановка. Я пытался не допустить, чтобы эти подозрения обострились: мое раннее обучение не всегда хорошо служило мне, когда дело касалось общества.

Я не нашел ни одного из них. Выскользнув из Большого зала в относительную тишину коридора, я огляделся. Но бесполезно. Ушли. Я вздохнул и решительно усмирил свое любопытство. Несомненно, они были где-то в поместье, переодетые в сухую одежду или с бокалом вина или, возможно, я потерял их в толпе танцующих. Мне захотелось увидеть их еще раз. В конце концов, я был хозяином этого приема, и моя Молли оставалась одна слишком долго. У меня были гости, красивая жена, чтобы танцевать с ней, и прекрасный праздник. Если они музыканты или акробаты, то скоро дадут о себе знать, ведь, безусловно, они надеются завоевать благосклонность и щедрость собравшихся гостей. Возможно даже, что именно я был тем человеком, которого они искали, ведь в моих руках был кошелек, из которого платили артистам. Если бы я подождал достаточно долго, они подошли бы ко мне. А если они были нищими или путешественниками, им были бы очень рады здесь. Почему я всегда должен воображать опасность для моих близких?

Я погрузился обратно в водоворот веселья, опять танцевал с Молли, пригласил Неттл присоединиться ко мне в джиге, но проиграл ее Риддлу, помешал Хирсу проверить, сколько медовых кексов он может сложить башней на одной тарелке для развлечения красавиц, побаловал себя имбирным печеньем и в конечном счете оказался в ловушке Уэба возле бочки с элем. Он наполнил свою кружку после меня, а потом подтолкнул к скамейке недалеко от очага. Я посмотрел на Молли, но она и Неттл склонились друг к другу, и я проследил, как они подошли к Пейшенс, задремавшей в кресле. Она слабо протестовала, но они подняли ее, чтобы отвести в покои.

Уэб начал без обиняков.

— Это не естественно, Том, — упрекнул он меня, не обращая внимания, что кто-то может нас подслушать. — Ты такой одинокий, я чувствую это через Уит. Ты должен открыть себя возможности новой связи. Для одного из представителей Древней крови долго быть без партнера ненормально.

— Я не чувствую такой необходимости, — сказал я ему честно. — У меня славная жизнь здесь, с Молли, Пейшенс и мальчиками. Честная работа, занимающая все мое время, отдых, который я делю с теми, кого люблю. Уэб, я не сомневаюсь в твоей мудрости и твоем опыте, но в своем сердце я тоже уверен. Мне не нужно больше, чем то, что у меня сейчас есть.

Он посмотрел мне в глаза, и я встретился с ним взглядом. Мои последние слова были почти правдой. Если бы я мог вернуть своего волка, то, да, жизнь была бы намного слаще. Если бы я мог бы открыть дверь, и увидеть улыбающегося Шута на пороге, то моя жизнь была бы действительно полна. Но не было никакого смысла страдать по тому, чего у меня не было. Это только отвлекало от того, что у меня есть, а ведь это было больше, чем я когда-либо имел в своей жизни. Дом, жена, дети, взрослеющие под моей крышей, и утешения в постели ночью. Совершенно достаточно бесед с Баккипом, чтобы я чувствовал себя по-прежнему необходимым в большом мире, и в то же время понимал, что они легко могут обойтись без меня и оставить меня в покое. У меня были памятные даты, и я гордился ими. Восемь лет, как Молли стала моей женой. Десять лет, как я последний раз кого-то убил.

Почти десять лет с тех пор, как я в последний раз видел Шута.

Будто камень упал мне на сердце. Это отразилось на моем лице, в моих глазах. Это пропасть, в конце концов, не имеет ничего общего с тем, как долго я был без животного-компаньона. Это одиночество другого рода. Разве нет?

Возможно, нет. Одиночество, которое никогда не сможет быть заполнено никем, кроме того, чья потеря создала его…

Уэб не отводил взгляда. Я понял, что смотрел через его плечо на танцующих, но теперь зал был пуст. Я перевел глаза, чтобы встретить его взгляд.

— Я в порядке, старый друг. Я доволен. Зачем мне что-то портить? Почему ты думаешь, что, имея так много, я жажду большего?

Это было идеальный вопрос, чтобы остановить исполненного благих намерений Уэба. Я видел, что он задумался над моими словами, а затем широкая улыбка расцвела на его лице, улыбка, пришедшая от сердца.

— Нет, Том, я не хотел бы этого для тебя, правда. Я человек, который умеет признавать свои ошибки и, возможно, я измерял твою пшеницу своим бушелем.

Разговор вдруг изменил направление, у меня вырвалось:

— Твоя чайка, Рииск, здорова?

Он криво улыбнулся.

— Насколько это возможно. Она стара, Фитц. Двадцать три года со мной. Ей было, вероятно, два или три года, когда мы встретились.

Я молчал; я никогда не задавался вопросом, как долго живет чайка, и сейчас не стал его спрашивать. Все возможные вопросы казались слишком жестокими. Он покачал головой и отвернулся от меня.

— В конце концов я потеряю ее, если несчастный случай или болезнь не приберет меня первым. И я буду оплакивать ее. Или она будет оплакивать меня. Но я также знаю, что если останусь один, в конце концов, начну присматривать себе другого партнера. Не потому, что нам с Рииск чего-то не хватает, но потому, что я — Древняя кровь. И мы не должны быть одинокими душами.

— Я обдумаю то, что ты мне сказал, — пообещал я. Уэб заслужил эту любезность. Пора поговорить о другом. — Тебе удалось перекинуться словом с нашими странными гостями?

Он медленно кивнул.

— Да, но не со всеми, только с женщиной. Том, она меня беспокоит. Странно звучала для моих чувств, слабо, как приглушенные колокольчики. Она утверждала, что они бродячие жонглеры и пообещала развлечь нас позже. Она мало говорила о себе, но задавала много вопросов и все смотрела на своего друга, который, возможно, недавно присоединился к ним. Спрашивала, не слышал ли я о других путешественниках или гостях неподалеку? И когда я сказал им, что я друг семьи, но прибыл только этой ночью, она поинтересовалась, не встречал ли я незнакомцев на дороге.