Читать интересную книгу Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт - Макс Хастингс

Характерной особенностью войны на западе остается тот факт, что, несмотря на колоссальные технические и производственные возможности, имевшиеся в распоряжении союзников, английские и американские солдаты были вынуждены сражаться с немецкой армией в 1944–1945 годах с оружием, худшим по качеству, за исключением артиллерии. Только в авиации союзники сразу же обеспечили себе полное господство в Нормандии. Но если массированное применение авиации лишало немцев надежды на победу, то оно же и вскрыло пределы возможностей союзной авиации: воздушная мощь не могла дать магический ключ к победе без огромного напряжения усилий сухопутных войск.

В послевоенных исследованиях кампании основное внимание было сосредоточено на деятельности генералов и слишком мало внимания было уделено действиям немецких, английских и американских сухопутных войск. Как могло случиться, что после многих месяцев приготовлений к операции «Оверлорд» тактика союзных танковых и пехотных частей в Нормандии оказалась не на высоте? Английские правящие круги в значительно большей степени, чем военачальники, даже спустя многие годы после кампании признавались, что их преследовал страх перед тяжелыми потерями пехоты. Я уверен, что частные концепции относительно этой кампании у Брука и Монтгомери — а возможно, также и у Брэдли — сложились под влиянием их убежденности в том, что немецкая армия являлась эффективнейшей армией второй мировой войны и что ее можно было победить только при всеобъемлющих благоприятных условиях. В Нормандии союзники увидели пределы возможностей использования взрывчатки как заменителя разрушительных человеческих усилий. Кажется, бесполезно абстрактно рассуждать о том, являлся ли тот или иной план или маневр разумным. Главное, конечно, заключается в том, можно ли было осуществить его наличными силами, принимая во внимание имевшиеся у союзников ограничения и экстраординарное боевое мастерство противника.

Немногие европейцы и американцы из послевоенного поколения осознали всю напряженность и ожесточенность боев на первых фазах операции «Оверлорд». По тяжести испытаний, которым подвергались пехотинцы, эти бои из всех других сражений на западе в ходе второй мировой войны были ближе всего по своему кровопролитному характеру сражениям на Восточном фронте или во Фландрии за 30 лет до этого.[40] Многие английские и американские пехотные части в течение лета понесли потери, превышавшие 100 процентов штатного личного состава; такие же потери понесло и большинство немецких частей. Один американский пехотинец подсчитал, что к маю 1945 года через роту, в которой он служил, прошло 53 лейтенанта; очень немногие из них оставили роту вследствие перевода в другую часть или повышения. Когда 6-й Шотландский батальон вышел к Гамбургу в 1945 году, его командир увидел, что в среднем по пять солдат на каждую роту и всего шесть офицеров в батальоне — это все, что осталось от тех, кто вместе с ним десантировался в Нормандии в июне 1944 года. «Я был поражен, — сказал он. — Я не представлял, что могут быть такие потери». Как и все представители союзных наций, он свыкся с мыслью, что механизированная война сороковых годов не может быть сравнима с кошмарными человеческими потерями, имевшими место в не столь отдаленное время на территории Франции.[41] Однако в тех частях, которые шли на острие клина союзных армий, именно так и случилось.

Такова картина огромной по масштабам, ужасающей схватки, за победу в которой платить пришлось союзникам, а не немцам. Общий фон, на котором происходило десантирование и первые фазы сражения на плацдарме, очевидно знакомы некоторым читателям, однако о нем представляется необходимым сказать ради полноты картины. Я стремился меньше останавливаться на таких уже тщательно исследованных вопросах, как тактика и действия участвовавших в сражении армии, и рассмотреть некоторые неприятные факты, которые имели место летом 1944 года. Поскольку боевые действия в Нормандии представляют собой большую кампанию, то невозможно проследить, например, ход каждого сражения и действие каждой части в деталях, не наскучив читателю и не скатившись на пересказ официальной истории. Сосредоточившись же на судьбах отдельных людей и частей в различные моменты кампании, я надеюсь создать у читателя представление о всем пережитом тысячами других участников этих событий. В отдельных главах я описал каждый участок фронта, занятый национальными войсками, даже ценою некоторого отступления от хронологии, поскольку только так можно проследить последовательный процесс наступления армий. Там, где я привожу высказывания людей, их воинские звания даны такими, какие у них были в момент реальных событий. Я мало касался вопросов, которые известны каждому исследователю военной истории, — проблем прогнозирования, официальных заявлений командующих, воздушно-десантных операций в день Д, исчерпывающе описанных в других книгах. Вместо этого я сосредоточился на аспектах, которые, как мне кажется, менее знакомы читателям: бои на территории, удаленной от моря, личные впечатления и переживания участников этих событий, ранее никогда не публиковавшиеся, и прежде всего участников с немецкой стороны. Успехи немецкой армии в Нормандии были весьма значительны, и я разыскал многих участников событий, оставшихся в живых. Я старался беспристрастно описать переживания немецкого солдата, не касаясь всей одиозности того дела, за которое он сражался.

Я взял интервью у десятков американских и английских ветеранов, вел переписку с сотнями других участников этих событий. Я особенно обязан фельдмаршалу лорду Карверу, фельдмаршалу сэру Эдвину Брэмаллу, генералу сэру Чарлзу Ричардсону, генерал-майору Робертсу, генерал-майору сэру Брайэну Уилдбору-Смиту, генералу Элвуду Куэсада, генералу Джеймсу Гэвину и бригадному генералу сэру Эдгару Уильямсу. Я также обязан многим сотрудникам Лондонской библиотеки, Королевского института видов вооруженных сил, штабного колледжа Кэмберли и Государственного архива.

Пожалуй, мне следует выразить благодарность английской армии и королевскому военно-морскому флоту. Однажды утром в начале апреля 1982 года я сидел за своим рабочим столом в Нортгемптоншире, пытаясь мысленно совершить прыжок в то далекое время. Это очень важно для написания книг подобного рода, чтобы представить себе, как бы ты себя чувствовал, когда в напряжении, сжавшись в десантном катере, приближался к вражескому берегу на рассвете 6 июня 1944 года. В силу исключительно счастливой случайности менее чем через два месяца я оказался в английском десантно-высадочном катере за 8 тысяч миль от английских берегов. В последующие недели мне представилась возможность стать очевидцем амфибийной кампании, которая любому ветерану живо напомнила бы события июня 1944 года с бренновскими пулеметами, эрликонами и прочими зенитными средствами, трассами пуль и снарядов, рассекавшими небо. Мне хочется верить, что полученный при этом опыт раскрыл мне нечто новое о природе сражения и о том, как ведут себя солдаты в бою. Это вызвало во мне еще большее чувство благодарности за то, что мое поколение не было ни разу призвано пережить что-либо такого масштаба и такой жестокости, с чем столкнулись солдаты, сражавшиеся в Нормандии.

Макс Хастингс

Гилсбороу-Лодж,

Нортгемптоншир, октябрь 1983

Пролог

9 мая 1940 года лейтенант Джон Варнер только около двух часов ночи добрался до своей койки. Вместе с другими офицерами из Уэст-кентского королевского полка, развернутого вдоль бельгийской границы в составе английских экспедиционных сил, он участвовал в вечеринке, устроенной после традиционных ритуалов английской армии с участием полковых оркестров, сыгравших вечернюю зорю на небольшой городской площади Бейлойль. А поводом для вечеринки послужило необычное обстоятельство — одновременное участие всех трех батальонов полка в боях во Франции, в так называемой «странной войне». Офицеры не успели выспаться после вечеринки, когда через несколько часов их сон был прерван каким-то страшным, исходящим, казалось отовсюду, грохотом. Началось немецкое наступление на западе. Поспешная подготовка Уэст-кентского полка к маршу в то утро как бы подкрепила коллективную для английской армии иллюзию, будто в соответствии с неким приказом она должна идти на рубеж р. Шельда и оставаться там несколько месяцев.

На самом же деле армия заняла позиции вдоль реки всего на четыре дня, после чего мимо нее сначала тонкой струйкой, а потом широким потоком двинулись в тыл союзные войска. Пошли слухи, что «французы на юге уже признали свое поражение». Полковой командир уэсткентцев Артур Читти ненавидел противника всеми фибрами души кадрового солдата, который был взят в плен в первые недели войны 1914 года и четыре года провел за колючей проволокой. Теперь он пытался использовать подразделения противотанковых ружей для борьбы с самолетами противника. Вскоре после этого появились немцы.