Взгляд Джил остановился на картине, занимавшей целую стену. Должно быть, этот шедевр изображал неизвестную ей мифологическую сцену. Девушка сглотнула, заставляя себя дышать глубоко и размеренно. Она познакомится с этой семьей, будет держаться вежливо. И наверняка они тоже будут вести себя цивилизованно — не как Лорен. Через несколько минут Джил проводят в отведенную ей комнату. Поскорее бы уж.
Если б только она могла остановиться в гостинице!
Джил так встревожилась, что уже готова была бежать из этого дома. Она глянула через плечо. Парадная дверь была плотно закрыта.
Начала нарастать паника — медленно, неуклонно.
Джил сказала себе, что все будет хорошо. Главное — глубоко дышать.
Перед ее внутренним взором предстал Хэл, умиравший у нее на руках, его неправдоподобно белое лицо, кровь, пенящаяся на губах.
Раздались шаги. Джил постаралась унять дрожь в руках и улыбнуться, когда вновь появилась Лорен, уже без жакета, в бежевой шелковой футболке, стоившей, вероятно, больше, чем все надетое на Джил.
— Идемте, — сказала она.
Джил трепеща последовала за ней. Лорен привела ее в большую гостиную, гораздо более роскошную, чем холл. Но Джил почти не обратила внимания на изумительные восточные коврики, антикварную мебель и на висевшую на стене картину Матисса. В центре комнаты стояли трое мужчин, один — немолодой и седовласый, а два других — молодые, тридцати с небольшим лет. Один из них был с золотистыми волосами и загорелый, другой — темноволосый с оливковой кожей. В руках у мужчин были бокалы с напитками.
Лорен остановилась, Джил тоже. Мужчины обернулись и уставились на Джил.
Три пары проницательных глаз. Три обвиняющих взгляда.
Это была семья Хэла.
Джил поняла, что видит Уильяма, уже немолодого отца Хэла, его старшего брата Томаса и двоюродного — Алекса. Джил предположила, что Томас — блондин. Но в тот момент ни о чем больше не могла думать, потому что их взгляды не смягчились. Враждебность была совершенно явной. Но в конце концов ведь это она вела машину…
«Мне нужно все обдумать… Я люблю тебя, Кейт».
Джил попыталась сосредоточиться, но не смогла. Лорен что-то говорила, ее тон был холодным и недружелюбным, как и устремленные на девушку взгляды. Эти обвиняющие, холодные, враждебные пристальные взгляды. Фигуры перед Джил начали расплываться. Белое, как у призрака, лицо Хэла, кровь… Она вела машину… Свет в комнате померк, потом посветлел, потом снова померк. Навалилась полная тьма.
Какое блаженство!
Сначала Джил услышала голоса, но не узнавала их. Мужские голоса произносили слова, смысл которых не доходил до нее.
Джил выплыла из забытья, чувствуя покой и странную легкость в голове. Затем, когда сознание немного прояснилось, она поняла, что упала в обморок. Вместе с этой догадкой Джил почувствовала, что произошло что-то ужасное. И ощущение покоя исчезло. Словно нож вонзили в живот — она вспомнила, что потеряла сознание оттого, что Хэл мертв.
— О чем Хэл думал? — раздался низкий, скрежещущий голос. Надменный, британский, очень злой.
Джил замерла. Она хотела открыть глаза, вспомнив, где находится, но теперь передумала.
— Хэл поступал так, как обычно… следовал своим прихотям… в этом был весь Хэл. — Другой голос, не такой враждебный, но все равно отрывисто-грубоватый. У говорившего был американский акцент. Должно быть, это Алекс, кузен Хэла.
— Прежде всего ему не надо было заводить с ней никаких отношений, — проговорил первый голос все с тем же гневом. — Он напрашивался на неприятности. Черт побери!
Джил не поняла. О ком это они говорят? О ней?
— И посмотрите, что получилось, — с явной болью сказала Лорен. — Он умер. Из-за нее!
Джил замерла. Все они винили в автокатастрофе ее. Желудок скрутило от подступившей тошноты.
— Да хватит вам спорить, — вступил третий мужской голос, постарше. Он звучал устало и, видимо, принадлежал Уильяму, отцу Хэла. — Мы переживаем нелегкое время и… — Он осекся.
Сердце Джил снова сжалось — из-за него, из-за себя.
— Дядя Уильям, сядьте. Давайте я налью вам еще.
Джил хотелось бы очутиться где угодно, только не в гостиной Шелдонов. Она не должна здесь находиться. Это слишком личный, слишком интимный разговор.
— А смелости ей не занимать, — проскрежетал в своей манере первый голос. И это был не комплимент. — Интересно, что ей известно и зачем она здесь. — Должно быть, говорил Томас.
— Твой отец прав. Давайте не усложнять ситуацию, да и обвинения без точных фактов бессмысленны. — Это говорил американец, Алекс.
— Обвинения, — резко повторил Томас. — Только не проси меня не обвинять ее, Алекс. Проклятие!
— Я не говорю тебе, что ты должен делать. Но дядя Уильям прав. Момент трудный, не стоит действовать поспешно.
Кто-то наклонился над Джил. Она замерла, боясь, что ее уличат в симуляции обморока.
— Мисс Галлахер? — Это снова был голос Алекса.
Охваченная отчаянием, Джил открыла глаза. Слезы жгли ей веки — теперь она презирала их всех. Джил тут же встретилась взглядом с мужчиной.
Глаза у него были удивительно голубыми, кожа смуглой, курчавые темные волосы коротко подстрижены. Они какое-то время смотрели друг на друга. Потом Алекс выпрямился, он оказался высоким, футов шести или даже выше.
— Она пришла в себя.
Алекс продолжал смотреть на Джил. Взгляд его был пронизывающим, и внезапно Джил испугалась: он знает — она пришла в себя раньше и подслушивала их.
Джил попыталась сесть, но у нее закружилась голова.
Лорен посмотрела на нее.
— Вы потеряли сознание. Возможно, вам следует полежать еще немного.
— Такого со мной никогда не было, — хрипло проговорила Джил, смущенная и желавшая только одного — восстановить силы и сбежать из этой комнаты, от них всех. Она потеряла сознание, это было совсем другое, а не ее отключения от действительности. — Я не ела.
Как же глупо прозвучало ее пояснение! Джил перевела взгляд на троих мужчин и снова попыталась сесть, на этот раз успешно. Все они пристально смотрели на нее. Теперь она различала их. Уильям, высокий, с брюшком, усталый, совсем седой. Ему, подумала Джил, далеко за семьдесят, но он все еще привлекателен. Двубортный темно-синий блейзер, рыжевато-коричневые брюки и перстень-печатка — именно так, по ее представлению, должен выглядеть богатый аристократ голубых кровей.
Томас был его наследником. Старший из двух братьев. Хэл не раз говорил, что его брат, которого он обожал, неисправимый плейбой, так хорош собой и обаятелен, что перед ним не устоит ни одна женщина. До этого момента Джил избегала смотреть на него, но теперь не могла отрицать, что он именно такой сногсшибательный красавец, как говорил Хэл. Темно-русые волосы, слегка выгоревшие на солнце, загорелая кожа и мускулистое тело, над которым он, без сомнения, работает в тренажерном зале. Поразительно красивые черты лица, энергичные и мужественные, высокие скулы и волевой подбородок, полный чувственный рот. На нем была черная рубашка-поло, коричневые брюки и туфли от Гуччи, на руке блестели золотые часы «Ролекс». Джил ожидала красоты и шика. Томас выглядел как завсегдатай модных курортов и плейбой. Джил не сомневалась, что он вел рассеянный образ жизни. Она также знала, что Томас разведен, а два его маленьких сына большую часть года живут вместе с матерью.