и навыки имею, так что. счастливо оставаться в этой бетонной коробке без персонала!
Говорю со всей уверенностью, и Юсупов прищуривается. По его холодному лицу проходит странная тень, скулы обозначаются, но я уже не боюсь.
Адреналин в крови придает храбрости, и я совершенно уверенно выдаю очередную порцию оглушительной по своей решимости информации.
— Раз уж решил выкинуть всех на улицу! Хо-ро-шо! Валяй! Свято место пусто не бывает. Ты наберешь новых профессионалов, а я. я возьму под крыло всех сотрудников, которые решат пойти за мной!
Замолкаю под внимательным взглядом золотистых глаз, внутри которых будто искры вспыхивают.
У меня мурашки по спине ползут, и потряхивает от нервного потрясения, но в душе я ликую, потому что чувствую, что нащупала лазейку.
Возможно, это обманчивое впечатление, и я в упор не замечаю, как хищник подобрался ко мне и планомерно загоняет в угол.
— Какой интересный план действий, - кивает, наконец, Юсупов, дает положительную оценку, словно я ему только что предложение на планерку озвучила.
— Я использую свои наработанные годами связи, сама фирму открою! Благо финансы позволяют!
— Даже так? — спрашивает, слегка вскинув бровь, будто сам проверяет степень моего отчаяния.
— Именно так. У меня есть трастовый фонд. Я могу позволить себе бизнес! Стартовый капитал, что называется, более чем внушительный.
Улыбаюсь еще шире, если бы моя помада имела скрытые ингредиенты по типу яда, как у некоторых племен, я бы смачно обслюнявила дротик и пульнула бы Игнату прямо в грудную клетку, наблюдая за его судорогами.
— Трастовый фонд, значит. - вновь выговаривает, чуть растягивая слова, и от этой интонации мне становится плохо, потому что Игнат не выглядит взбешенным или же шокированным.
Он стена. Беспроглядная и беспросветная. Надежная и твердая. И это сильно напрягает. Бывший муж будто заранее готов ко всему, и сейчас я жажду увидеть в его глазах смятение или же шок из-за своих слов, злость.
Но… там пусто. штиль.. который настолько меня провоцирует, что я не унимаюсь и говорю со всей отчаянной верой:
— Так что ты можешь забирать эту компанию, вернее, эти стены себе! И подавиться ими! А Я... Я
начну новый бизнес!
Резко встаю. Пора уходить. Внутри горю желанием утереть Юсупову нос. В принципе есть трастовый фонд — значит, имеется первоначальный капитал. Есть личные контакты, наработанные годами, и имеются сотрудники, которые пойдут за мной. А Юсупов… Пусть подавится этими стенами!
Разворачиваюсь на каблуках и хочу покинуть этот чертов кабинет, не прощаясь, но в спину мне летит надменный голос:
— Хороший план. Только есть несколько “но”. Основное из которых…
Пауза и хлесткое:
— У тебя нет доступа к трастовому фонду.
Чуть не спотыкаюсь на своих высоченных шпильках. Замираю и оборачиваюсь, Медленно. Как в замедленной пленке. Мне кажется, что я воздух вижу: кристаллы, которые рядом со мной, вспыхивают в ту самую секунду, когда я смотрю на Юсупова.
— Что… что ты такое говоришь? - голос дрожать начинает.
Игнат же совершенно равнодушно рассматривает меня. Сильная акула, привыкшая бороздить океан больших денег.
— Трастовый фонд был оформлен на имя Беляевой Юлии Михайловны, — спокойно выговаривает мой бывший муж и вальяжно поднимается из кресла, обходит стол и медленно приближается ко мне. А я с силой заставляю себя стоять на месте и не отшатнуться.
Игнат останавливается, заслоняя своими огромными плечами весь мир, и выговаривает все также равнодушно.
— Ты не учла один важный фактор, дорогая моя. Документы. У тебя — а именно у некой
Моргуновой Юлии Константиновны - доступа к финансовым операциям трастового фонда нет.
Каждое его слово - выстрел в упор. Сглатываю ком и чувствую, как у меня ноги подкашиваются.
— Хочешь сказать. - голос дрожит, а Игнат перебивает меня…
— Хочу сказать, что у вас, госпожа Моргунова, нет никаких прав на трастовый фонд.
Наклоняет голову и заглядывает в мои шокированные глаза, кажется, что хочет вскрыть мою черепную коробку и пробраться внутрь, усмехается, явно для себя что-то улавливая, и произносит, слегка растягивая слова:
— Подумай, дорогая моя бывшая жена.. Ты ведь с момента получения новой личности к деньгам не прикасалась, так?
Прищуриваюсь. Силюсь вспомнить.
Я сняла деньги перед побегом, а потом... потом появилась новая я, и я забыла об этом фонде и обо всем, что связано с Юсуповым, как о страшном сне.
Мне казалось, что эти деньги грязные, казалось, что они стоили мне сердца и души, поэтому я забыла про них, а выходит. выходит, что, даже если бы захотела что-то оттуда снять, не смогла бы.
Игнат по моему лицу явно читает, что прав во всем.
— Ты мне сейчас заявила, что фирму откроешь, отожмешь сотрудников и вообще уведешь всю клиентскую базу. Ты отважна, как самоубийца, но знаешь, что? Ценю прямолинейность. Ты первая, кто все выложил с ходу...
— Ты меня сейчас хвалишь?! — язвлю, у меня кулаки чешутся, но я сдерживаю свои порывы, понимаю, что есть грань, которую лучше не переходить.
— Просто говорю, что прямо сейчас ты обезопасила себя и лишилась серьезной головной боли.
Скажу так, не напрягайся. Малейшее движение в эту сторону — сработает моя служба безопасности. Это компашка не первая и не вторая, которую я приобрел, и примерно в восьмидесяти процентах случаев я сталкиваюсь именно с такими схемами слива базы данных и гашу подобные шаги на корню.
От холодных слов Юсупова, от его обжигающе ледяного взгляда мне дурно становится.
Я чувствую. Вижу. Он не врет. Он любого уничтожит, кто на его пути встанет, а я... я не в той весовой категории.
- Каждый, кто встает против меня, лишается всего. Закон бизнеса. Уничтожение конкурентов, чтобы другим неповадно было. Так что без вариантов. Фирма уходит под мой контроль, а тот, кто осмелится играть в иные игры, заплатит абсолютно всем, начиная с репутации и заканчивая моральным ущербом, который отожмут мои акулы.
Мне почему-то кажется, что со мной сейчас гроссмейстер в партию играет, и в этой просчитанной игре меня загоняют, и как бы я ни пыталась обойти ловушки - не судьба…
— Я найду на тебя управу, Юсупов, - выговариваю с жаром, - я пойду в суд!
Меня колотить начинает, чувства захлестывают. И опять мои слова вызывают улыбку на красивом породистом лице мерзавца, а я... я внутренне содрогаюсь из-за несоответствия.
Если бы обертка отражала суть — передо мной был бы самый настоящий монстр, урод, а он...
Выглядит как с обложки.