Читать интересную книгу Коктейль Полторанина. Тайны ельцинского закулисья - Олег Кашин

И вот в такое болото, мягко говоря, из свердловской глубинки десантируется новичок. С провинциальной простодырностью. Но спотыкается…

Фактическое занятие той или иной позиции зачастую никак не соответствует табличке на двери кабинета. В сложной системе это особенно ярко проявляется. Это только И.В. Сталин мог угрожать лично либо через своих доверенных и уполномоченных людей. И так, и только так что-то двигалось… Маршалу артиллерии Н. Яковлеву Иосиф Виссарионович поручил как-то какое-то дело. В конце сказал: если что-то не будет получаться, то обращайтесь за помощью к Лаврентию Павловичу — он сделает! Н. Яковлев кинулся исполнять порученное. Вроде, дело наладилось, но одно какое-то министерство проигнорировало заявку. Срок идет, пора закругляться, все все исполнили, нет только поставки от этого министерства. Н. Яковлев вспоминает слова И.В. Сталина и идет к Л.П. Берии. Тот принял, выслушал, поднял трубку прямой связи: «…Жопошник! К тебе такой-то обращался?.. Ну и какого… ты ждешь? Магаданский песок хочешь кушать?» Трубку положил: «Иди, все будет сделано!» С этой бандой только так и можно. Тюрьма или стенка. А иначе — ну никак! Но Б.Н. Ельцин ограничен в своей власти, не то что Л.П. Берия в условиях чрезвычайности.

Блат, как известно, выше наркома! И первого секретаря! — добавим от себя. Как-то я прочел интервью последнего министра торговли СССР К. Тереха, так он рассказывал удивительные — с точки зрения здравого смысла — вещи: некоторые его коллеги — министры — писали просьбы на имя генсека М.С. Горбачева или премьера Н.И. Рыжкова, чтобы им выделили один телевизор (!), который им нужен для подарка, хотя какой-нибудь директор профильного магазина, мог их иметь хоть вагон. Знали бы, обратились к нашему начальнику снабжения. На нашем заводе какая-то умная голова сделала так: в номенклатуру одного изделия «втиснули» очень популярный переносной цветной телевизор «Шилярис», и его отпускали по разнарядке, потом его изымали, вставляли свой черно-белый «Рассвет» и отправляли в войска, а цветные разошлись по начальству и на подкуп нашим поставщикам. Вот она и есть жизнь номенклатуры во всей красе. Но это — цветной и сочный быт. А наше дело: серая и скушная политика.

Расскажу один случай, полученный из надежных незаинтересованных источников. Кто такой Арвид Янович Пельше, сегодня надо объяснить: этот латыш под конец стал членом Политбюро и Председателем Комиссии Партийного Контроля. Партийной Инквизиции. Его боялись, как огня. Без криков (прибалт все же!) и скандалов он вершил: быть или не быть кому-то в партии. У Пельше был сын, который поступал в обычный технический вуз. Сдал все на «5», но его в списках на зачисление нет. «В чем дело?» Ответ: «А пусть нам папа позвонит». Абитуриент — к отцу, тот звонить не стал, и через некоторое время Пельше-младший поступил, потом стал доктором и профессором. Но все же! Пельше-старший не кто-нибудь, а Председатель Комитета партийного контроля!!! А тут какой-то ректор московского ВУЗа, коих, как собак не резанных… Пусть, он и не ударил в лоб, он и не сказал ничего против, но предложил свою игру, хотел, чтобы играли по его правилам. Во времена, я добавлю, года так до 53-го такого игрока бы отправили в партийную спец-тюрьму: там было чудное изобретение Маленкова, все же человек грамотный — учился в «Бауманке»: сунули в ванну, налили кислоты, потом слили коллоидные остатки в канализацию: нет человека — нет проблем!

Более полная картина Москвы, как своеобразной политической подсистемы внутри (а точнее, наверху) всего СССР есть тема отдельная. Она вычленяется, описывается, но маловато, маловато.

Кое-кто из москвичей незаметно образовал второй эшелон власти. Из них была соткана сетевая, малозаметная как для исследователя, так и не для каждого практика подсистема. «В сфере управления всегда существовали официальная и теневая власти, причем от последней зависело принятие ключевых решений. Вспоминается молодой человек, представитель крупного объединения в Ленинграде (…), часто наезжавший в Москву. Он весьма успешно пробивал дела объединения в министерствах и ведомствах, используя тайный список лиц для каждого ведомства, которые реально принимали решения. Согласовывать заявки и проблемы нужно было только с ними. И этот список отнюдь не совпадал с номенклатурными должностями. Успех деятельности молодого человека объяснялся тем, что он имел дело с реальной теневой властью, существовавшей уже на среднем уровне. (…) Высшую власть, как правило осуществляет сетевая структура, которая обычно носит скрытый характер. В СССР недееспособность генсеков Л. Брежнева и К. Черненко, формально обладавших огромной властью, практически не отражалась на повседневных делах. Реальное управление осуществляла неформальная сетевая структура, в состав которой входила относительно небольшая группа людей. Ее взаимосвязи и взаимозависимости оставались в тени» [5]; «В советские времена самыми уважаемыми чиновниками были те, что «сидели на фондах». Мелкие клерки в истертых сатиновых нарукавниках и дряхлых очечках, с соплей на кончике носа, а заискивали перед ними сильнее, чем перед генералами — они распоряжались раздачей государственных фондов на поставки сырья, оборудования, материалов» [6]. Но и это еще не все, а к функции учетно-распределительной нужно добавить еще и кадровую (она тоже есть политика), и всепронизывающую — особенно при тов. Ю.В. Андропове — безопасность. Вот это-то и зачастую бывает выше всех наркомов и проч. формального начальства.

Вы думаете, здесь ничего страшного: везде наши советские люди? — Нет-с, отнюдь. Просто официальная, вертикальная государственная структура управления (де-юре) уже была заменена на неофициальную строго личную сеть (де-факто). А там и до развала оставалось недалеко.

За 80-е в Москву с мест перекочевали все главные публичные политики. Член Политбюро и 1-й зампред Совмина СССР А. Алиев — декабрь 82; МВД В.В. Бакатин — ноябрь 88; правая рука Ельцина Э. Бурбулис — май 89 (вкупе с огромной стаей провинциальных нардепов; российские премьеры А.В. Власов — январь 86; В.И. Воротников — 83; секретарь ЦК А.С. Дзасохов — февраль 90; завотделом ЦК А.Ф. Добрынин — февраль 86; замгенсек ЦК КПСС В.А. Ивашко — июль 90; зав Управделами ЦК Н.Е. Кручина — сентябрь 83; персек ЦК УКП РСФСР В.А. Купцов — апрель 90; второй секретарь ЦК КПСС Е.К. Лигачев — декабрь 82; председатель КПК и МВД Б.К. Пуго — 88; секретари ЦК КПСС Н.Н. Слюньков — 87; Е.С. Строев — сентябрь 89; О.С. Шенин — июль 90; А.Н. Яковлев — июнь 83; МИД СССР Э.А. Шеварднадзе — июнь 85; Минобороны Д.Т. Язов — январь 87.

В Москву понабрали людей, которые не всегда соответствовали своей новой работе. Ведь руководство или, по крайней мере, работа в центральном аппарате требует других навыков, понимания масштабов всей страны. А учитывая, что СССР был еще и супердержавой, то на таком руководстве лежало решение и глобальных проблем. Это подразумевает, что у таких людей должно быть понимание политического пространства и его расширение до масштабов всей Земли! И вот за столом, откуда виден весь мир, появляется человек, с умом секретаря райкома или того меньше. Е.К. Лигачев тут как олицетворение всего этого явления. Будучи вторым (а по некоторым оценкам и первым!) человеком в партии и стране, все равно он бесконечно ссылался на свой «томский опыт» [7].

Из глубинки подтянули новичков, которых потом использовали столичные кукловоды. Рука опытного режиссера выбирала кого-то, вырывала из провинциальной глуши, выводила на сцену. Первое время он только озирался, оказавшись в центре внимания к своей персоне. Этот новичок начинал думать, что без него теперь страна не обойдется, начинал строить из себя большое начальство, все пугаются, вроде бросаются исполнять, но выходит ерунда, и у него ничего не получается. На него начинают показывать пальцами, его критикуют, потом от него избавляются. Он уходит на пенсию, так ничего и не поняв. Аего просто вызвали, чтобы он отыграл свою роль, дискредитировав свой пост, свою контору, после чего он не нужен, и вместо него новый актер играет свою, но точно такую же роль…

МЕДВЕДЬ НА ВОЕВОДСТВЕ

В книге о работе Первым секретарем МГК сообщено много нового, но исходя из старого. Вот отрывок из книги Самого за 1989 год: «Помню, ночью я приезжал домой, охранник открывал дверь «ЗИЛа», а сил вылезти из машины не было. Итак сидел минут пять-десять, приходя в себя, жена стояла на крылечке, волнуясь, смотрела на меня. Сил не было рукой пошевелить, так изматывался» [8]. Когда я в первый раз прочел эти строки — в том же бесконечно-далеком году, — то подумал: «Ну, дядя, ты даешь: что-то ты преувеличиваешь. Это же не грузчиком работать на сдельной». Но оказывается, как убеждает М.Н. Полторанин, так и было.

Б. Ельцин, восприняв слова М. Горбачева о перестройке (да еще вкупе с ускорением и гласностью) за чистую монету кинулся непосредственно исполнять общеокруглые указивки: «углубить» и «ускорить»; он воспринял что они — все Политбюро, вместе ведут борьбу с отсталым и косным (застойным) аппаратом; что все будет как в Свердловске — дал указание — сделали — доложили, что ждут нового.