Читать интересную книгу Пари на мажора (СИ) - Снатёнкова Алёна

– Лея, завтрак. Блины в меню точно будут.

Ой, я пытаюсь блинами разбудить любителя мяса. Точно еще сама не проснулась.

– Там Сухой с Дедом Морозом пришел. Тебя зовут.

Ох, как подскочила.

И сна будто и не было.

– Где? Когда? Откуда?

– Доброе утро! – говорю, а сама к двери отхожу. Если вздумает тяжелыми предметами бросаться, есть шанс спасти себя от сотрясения. – Мама Мирона звонила. Ждет нас. Надо собираться.

По лицу вижу, ей эта новость тоже не понравилась. А я сразу подумала, что такие встречи – полный бред и заканчиваются поножовщиной.

– Я сначала тебя прибью, а потом скажу, что никуда не поеду.

– В смысле? Лея, вставай. Я уже сказала, что мы приедем.

– Это ты сказала, меня никто не спрашивал. И вообще… – зевает она, натягивая на голову одеяло. – Я раньше ужина не завтракаю.

Пришлось вернуться и одеяло с нее стянуть, чтобы в глаза эти предательские посмотреть.

– Я не могу одна поехать. Корнеев там тоже будет.

– Ну, понятно. Это же дом его родителей. Вась, отстань, пожалуйста.

Секунда, и подруга опять сопит.

– Проснись же ты. Что я там с ним одна делать буду?

– Блины есть, – ворчит Гуляева. – У теть Наташи они такие вкусные. И это… переоденься только, если не хочешь, чтобы Мирон запал на тебя. Папа говорил, что Корнеевы – фанаты пижам. Тебе оно надо?

Мне?

Нет, конечно.

В мешке для мусора пойду. Так спокойнее будет.

5.

Короче говоря, накрутила я себя до такого состояния, что смогла бы на своих ногах добежать до Амстердама примерно минут за десять. И это я еще с остановкой рядом с кондитерской посчитала. Не с пустыми же руками домой заявляться.

Еще даже собираться не начала, а уже представляла недовольную физиономию Корнеева. До последнего надеялась поднять Лею с кровати и заставить выйти из квартиры. Использовала все методы. И просила, и умоляла, и шантажировала. Подкупить пыталась, но в ответ услышала, что даже если Билл Гейтс перепишет на меня все свое состояние, а параллельно я буду грабить банки по всему городу, все равно не хватит на то, чтобы Гуляевы хоть что-то сделали против своей воли.

Поэтому, собираясь под мелодичное сопение подруги, я обнадеживала себя тем, что смогу в любой момент попрощаться с тетей Тусей, встать и уехать домой. Хотелось, конечно, убедить себя в том, что Мирон с караваем выйдет в подъезд, чтобы меня встретить. Будет травить анекдоты, вспоминать детство и рассказывать, что он вовсе не бобер, а веселый парень, который просто стеснялся со мной разговаривать. И я до последнего хотела в это верить. Но, поднимаясь на лифте на самый верхний этаж, я в такое отчаяние впала, что чуть клаустрофобию не заработала. Так меня накрыло.

Нажимаю на кнопку звонка под громкий стук собственных зубов.

Хочу домой.

Ладно, чего скрывать, к маме хочу. На ручки.

Так, Василиса, соберись.

Это всего лишь Мирон. В детстве он учил тебя играть на компьютере, делился игрушками, и вы вместе тащили из холодильника газировку, пока родители не видели. И вообще он был милым. Угу. Нашла о чем вспомнить. Тогда надо освежить память. В следующую вашу встречу тебя выгнали из комнаты, запретили дышать на его вещи и обозвали мухомором.

Вспомнила, прослезилась от нахлынувшей злости, и, когда дверь открылась, Корнеева я ненавидела пуще прежнего.

– Сам ты мухомор!

– Чего?

– Мухомор! Ты! – уже не так уверенно, но все же повторила я. – Ой, дай пройти.

Корнеев смотрел на меня, будто я была помесью пуделя, свиньи и обезьяны. В общем, невиданная зверушка, которая признала в его ботинке свой туалет.

– Я тебя и не задерживаю.

Ого, а он, оказывается, и говорить умеет. Уж и не надеялась, что когда-нибудь голос его услышу. Он даже в моем сне голосом Гуляевой разговаривал. А тут… Сам… И без фонограммы. Ой, а какие у него тапочки милые. С глазами. В «Детском мире» у ребенка отобрал?

Так, нападать, конечно, хорошо, но надо и меру знать. Парень и сказать ничего не успел, а я уже в атаку пошла. С одной стороны, зря начала. Мало ли, вдруг он совесть свою нашел и в человека превратился. Но, с другой… Ох, мамочки! Мало ему одного мухомора. Я до сих пор терпеть не могу сочетание красного с белым. Детская травма, между прочим. Теперь пусть он страдает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Обувь сняла, на полку поставила и в комнату рванула на поиски хозяйки, чтобы под ее крылом спрятаться.

– Так, а где тетя Наташа?

– Ушла.

Прислушалась – тишина. Словно кроме нас с Корнеевым в квартире больше никого нет.

Мать честная. Что же делать?

– Куда ушла? Зачем?

– Так, давай сразу на берегу разберемся: любезничать с тобой – я не собираюсь. Гостеприимства тоже не жди. Мать вернется, покидаешь в рот все, что предложат, схватишься за живот и свалишь в неизвестном мне направлении. Все понятно?

Открыла рот, закрыла рот.

Я не то что слов подобрать не смогла, я весь алфавит забыла. Какие буквы есть в слове «сволочь»?

– Зачем ждать? Прямо сейчас и уйду.

И разворачиваюсь, мол, дорогу показывать не надо. И без вас, сопливых гадов, справлюсь.

– Стоять! Еще раз ты меня не подставишь. Сядешь и будешь сидеть, пока мать не убедится, что ты от счастья лопнуть хочешь. И улыбок побольше. Хотя с этим у тебя проблем точно не будет.

Чего?

А почему у меня должны быть проблемы с улыбкой? Ну, спасибо тебе, гад, за еще один комплекс.

Хотя… Обломится. Я в бронежилете. Все, что в меня летит, сразу же отскакивает. В обидчика.

Пусть у него прыщ на лбу выскочит за каждое обидное слово. Посмотрю я тогда, как на него после этого девки вешаться будут.

– Ты кем себя возомнил, бородатый?

– А ты? Ты кто такая, чтобы я время свое тратил, присматривая за тобой? Мало того, что теперь каждый день приходится имя твое слышать, так ты еще и сама ко мне домой приперлась. Чего тебе в своем городе тюльпанов не сиделось? Свалилась на мою голову, а мне теперь разгребать.

– Я не просила, чтобы ты за мной присматривал.

– Ага, конечно. Прям батя твой сам решил доверить мне свою дочурку. Не ты ли меня своим защитником называла?

– Идиот, мне тогда шесть было.

– А отец твой запомнил! Теперь без конца звонит и пишет, боясь за бедную Василисушку, которая ходить не умеет, думать не умеет и имеет проблемы с головой. Достали уже! Я в твои няньки не нанимался.

– Ты меня вообще слушаешь? Русским языком говорю: я не просила его звонить и писать тебе. Наоборот. Сразу сказала, чтобы он этого не делал.

– Тогда какого черта сюда заявилась? Должна была догадаться, что не хочу я иметь с тобой никаких дел. И тем более видеть тебя я тоже не хочу. Нашла, блин, друга. И приехала же. Блинов так сильно захотелось, что ли?

– Не совсем, но… Мама твоя позвонила. Не смогла ей отказать.

– Ты издеваешься? Не могла больной прикинуться? Или сказать, что у тебя дела неотложные. Блин, кому я говорю? Сама, наверное, в гости напросилась, чтобы потом всем рассказывать, что я тебе чай подавал. Кому-нибудь ляпнешь, даже батя твой не спасет. Запомнила?

Вот это его понесло. Если не успокоится, упадет же и язык себе откусит. Правда, меня это несильно расстроит. Даже наоборот. Злорадствовать начну. Пальцем тыкать. Смеяться. После всего, что он мне наговорил, ему точно должен в голову метеорит залететь.

А как разговорился. Да, по его словам, меня прямо сейчас надо на кол посадить, а потом и сжечь, развеяв пепел над помойной ямой.

Какой же он гадкий. Достали, бедненького. Безответственного попросили стать ответственным. Какие ироды. Как их земля носит? Гулял себе, баб по клубам зажимал, а тут сказали, чтобы за девчонкой приглядел, чтобы ее никто не обидел.

Господи, о чем папа только думал?

Тот, кого он просил, единственный, кто меня обидеть хочет. И ведь целенаправленно это делает. Даже не скрывает этого.

Да и не нужна мне его защита. Я лучше одна против семерых пойду, чем позволю этому индюку высокомерному рядом с собой постоять.