Не знаю, хорошая ли идея — помочь Андрею облегчить боль, но почему бы и нет? Может, если выплеснуть куда-то скопившуюся энергию, мне самой станет чуточку легче.
6 глава
Включаю свет в комнате, которую знаю досконально, и кивком указываю Андрею на массажный стол.
Сложив руки на груди, Ковалёв наблюдает за действиями, которые я совершаю на автомате. Тысячу раз их совершала. Можно было в мед пойти учиться, как и настаивала родня, но смотреть на муки других — не мое. Пусть лучше люди улыбаются мне в камеру, а потом идут домой в хорошем настроении.
— Ян, ты уверена, что не сделаешь хуже? Меня в рабочее состояние нужно привести, а не наоборот.
Думать о том, что первой подняла белый флаг, не хочется. Это всего лишь помощь. Не более того.
— Верх снимай.
Я задерживаюсь взглядом на плечах Андрея. Поднимаю голову и зависаю ненадолго, потому что Ковалёв тоже рассматривает меня с интересом. Без намека на привычное для нас обоих раздражение.
Не разрывая зрительного контакта, Андрей стягивает с себя белую футболку и бросает ее на кушетку. У него подтянутое, крепкое тело, и я беззастенчиво пялюсь, чувствуя, как покалывает кончики пальцев от мысли, что сейчас прикоснусь к нему. Ловлю в фокус белесые шрамы чуть ниже ключицы. Кажется, два или три раза Андрей ломал одну и ту же руку.
Дедушка иногда шутит, что в семье скоро будет коллекция роботов, особенно если кое-кто очень шустрый и настырный не умерит свою активность.
У Ковалёва руки и ноги хоть раз, но были переломаны. Все до единой. Не знаю, как Андрей терпит эту боль, я боюсь увечий. Неудачное падение в детстве с велика осталось не самым приятными воспоминанием. Какое-то время в моем колене стояла титановая пластина, она доставляла много неудобств.
— Я видела запись на просторах интернета, как ты упал на том чемпионате, — вспоминаю я. — Ее ты к себе на канал не добавил? Почему?
Андрей громко хмыкает:
— Твои предположения?
— Ты не любишь проигрывать. Но думаю, человек должен принимать себя любым. С поражениями и победами. Понятно, что тебе было неприятно, но неудачи — это двигатель процесса… — Решаю не продолжать, заметив во взгляде Андрея недовольство.
Я хоть и нарастила подобие брони после наших взаимных придирок в детстве, но лучше держать нейтралитет. Так безопаснее.
— Может, поражение кого-то и мотивирует, но не меня. Достаточно знать, что оно было. Я не мазохист и не привык культивировать внутри ощущение: «Посмотри, ты можешь хуже».
Растираю руки маслом, пока Андрей располагается на столе. У него широкая спина и ровная кожа. Под лопаткой две круглые родинки. Я впервые так близко к Ковалёву, а он впервые позволяет к себе прикасаться. Обычно ближе чем на шаг не подпускал. Это вызывает противоречивые чувства.
— Интересная мысль, но я с тобой не согласна. И если бы ты нормально со мной общался, то знал бы, что я закончила курсы медсестер и умею делать массаж. Ради отца училась. У него часто бывают боли.
Опускаю руки на спину Андрея. Пробегаюсь пальцами по позвонкам, не удержавшись от соблазна потрогать родинки.
— У тебя правая сторона напряжена. И плечи. Расслабься. Обещаю, что хуже не сделаю.
— Я и так максимально расслаблен, — глухо отзывается он.
Верхняя губа дергается в усмешке, когда я надавливаю на нужные точки и слышу, как Андрей шипит сквозь зубы.
— Тут болит? — уточняю.
— Да.
Он опять постанывает и пытается напрячься, словно собираясь встать и уйти, но я кладу ладонь на его плечо и надавливаю сильнее. Глажу, жму, добиваясь, чтобы Андрей все-таки расслабился.
Папа в первый раз примерно так же себя вел. Боялся, что я ему сделаю больно. А теперь то и дело просит помассировать плечи и шею после тяжелого рабочего дня.
Продолжаю манипуляции, наблюдая за Андреем. Он больше не пытается сбросить мои руки.
Фитнес-часы на его запястье вдруг издают какой-то странный звук.
Перевожу на них взгляд — на дисплее пульсирует сердце. Следом накрывает сильным смущением и растерянностью, потому что кожа Андрея покрывается мурашками. Это… реакция на мои прикосновения? В принципе… нормальная. Хотя нет! Ничего подобного!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Краска бросается в лицо, когда я продолжаю касаться Андрея, неспешно массируя спину и плечи под аккомпанемент его сердцебиения.
— Что с пульсом? — все же спрашиваю как можно спокойнее, хотя у самой долбит в ушах.
Да что за ерунда?..
— Боюсь остаться инвалидом, — хрипло отзывается Ковалёв. — Нервничаю немного.
Я массирую Андрея десять, пятнадцать минут. А потом его телефон оживает. Экран загорается от уведомления. Из соцсети. Какая-то Лада предлагает повторить вечер и просит ей перезвонить.
Повторить?
Прокручиваю в голове предложение расфуфыренной блондинки, чем-то напоминающей Веру. Ковалёв здесь всего пару дней и уже успел с кем-то потрахаться? Вспоминаются слова его отца: якобы все будет хорошо и я могу не переживать, что наш дом превратится в бордель. Как же.
— Больно, Яна, — тягуче произносит Андрей, а мне хочется сделать ему еще больнее.
Не мужики, а какие-то похотливые козлы!
— Все, — говорю, заканчивая массаж. — На сегодня хватит.
Андрей лежит какое-то время не двигаясь, размеренно дышит. Затем встает и, поблагодарив, уходит.
Оставшись одна, я смотрю на массажный стол, где несколько мгновений назад лежал Ковалёв. До сих пор горят ладони. К ним добавляется неприятное чувство в груди. Оно очень напоминает то, что я испытала, когда Андрей привел на свой день рождения красивую девочку и весь вечер от нее не отходил. А я, спрятавшись в саду, размазывала слезы по щекам и отчаянно ей завидовала.
7 глава
— Говоришь, Ковалёв второй день приходит под утро? — спрашивает Вика, потягивая коктейль через трубочку.
— Угу, — отзываюсь, наблюдая, как Катя отплясывает на танцполе.
— А Яр?
— Не отвечаю на его звонки, — скупо выдаю я, не желая говорить о прошлых отношениях.
— А он мне звонил сегодня, — вдруг признается Вика и тут же продолжает: — Но я тоже не ответила.
Удивляюсь услышанному. Катю и Вику Ярослав на дух не переносит. Сомневаюсь, что в этом плане что-то изменилось.
— Зачем интересно?
— Откуда мне знать, — дергает плечом Вика. — Ладно, забей. Вон туда лучше посмотри, — кивает в толпу. — Пропажа твоя нашлась. Одобряю, кстати, выбор Ковалёва. Зачетная девочка.
Я поворачиваю голову. На танцполе Андрей обнимается с какой-то худой белобрысой девушкой. Лицо у нее знакомое. Но так с ходу и не вспомню, где раньше видела. Вроде бы в сети. Или нет?..
— Это Лада Триггер, — подсказывает Вика. — С недавних пор известная блогерша. Такие видео крутые снимает. Просто улет!
— Не слышала о такой, — отвечаю я, пытаясь скрыть нарастающее раздражение.
— Такая же одержимая риском, как и твой родственничек. Наверное, на этой волне и сблизились. Может, канал помогает ему продвигать, а то из-за новой травмы активность Андрея в соцсетях заметно упала.
— Ну да, бизнес-план по ночам обсуждают, — хмыкаю я, отодвигая от себя пустой бокал.
Снова пялюсь на Ковалёва. Стоит увидеть Андрея в обществе какой-нибудь девушки, как все переворачивается внутри.
Вот что это за феномен? Почему я Андрея ревную? Что за собственнические замашки?
Шумно вздыхаю и заказываю у бармена еще один коктейль. На этот раз — безалкогольный. Завтра нужно быть свежей и отдохнувшей. Нельзя пропустить съемку, а то хана репутации, на которую я работала не покладая рук несколько месяцев подряд. Два прогула и столько же отказов от съемок без уважительной причины меньше чем за неделю — слишком даже для не новичка. Однако как раз алкоголь иногда помогает расслабиться и проспать всю ночь без кошмаров. Которых стало много в последний месяц.
— Да сегодня аншлаг, — усмехается Вика. — И Яр тоже здесь. Сговорились они, что ли?
Прослеживаю за взглядом Вики — Гордеев в вип-ложе. Не один, а в компании друзей. Блондинки рядом с ним нет, но я уверена, что Вера где-то поблизости ошивается. Мода сейчас такая? Брюнеткам сложнее устроить личную жизнь?