рад задать директору пару вопросов, раз уж так получилось.
— Никогда у нас никого не убивали, — бормотал мужчина, семеня рядом с Германом к административному корпусу. — Вообще не припомню! Хорошо, не в номере убили, согласитесь, а в спа. Но все равно плохо! Жила-то она у нас. А говорят, ее убила странная парочка, которая много ест. Горничная вам говорила? Просто жрут!
Они подошли к обветшалому зданию.
— Проходите! — директор с трудом потянул на себя тяжеленную дверь.
Плюхнувшись в допотопное кожаное кресло, Герман, наконец, заговорил:
— Думаю, ваша обжористая парочка никого не убивала. У них алиби. Проверю, конечно, но они мне даже счет из ресторана сунули. Вряд ли врут.
Директор в который раз вздохнул, включил чайник и поставил на стол кружки с именами «Света» и «Варя».
— Жена подарила, — объяснил он наличие женских имен на посуде, — ее так зовут и дочку, чтобы помнил. Меня, кстати, зовут Павел Александрович.
— Давайте, Павел Александрович, поговорим, — предложил Герман. — Что вы думаете по поводу странного убийства в спа. У убитой ничего в номере не пропало. Что могло произойти? Ваше мнение.
Директор нахмурил лоб.
— Месть? — предположил он. — Разгневанный любовник примчался и, как ту Дездемону, придушил! Ее ведь придушили?
Герман помотал головой. Павел Александрович сыпанул ему в чашку растворимого кофе и залил порошок кипятком.
— Сахар берите. Печенье, — он поставил на стол сахарницу в цветочек и пачку на вид совершенно несъедобного печенья.
— Павел Аркадьевич, — начал Герман.
— Александрович, — ласково поправил его директор.
— Александрович, — покорно повторил Герман. — Если предположить, что Лиду убил кто-то из пансионата — ведь она жила тут уже несколько дней, и все было в порядке, — то, кто это мог сделать, а? Кто у вас тут живет, кто работает сейчас? Не так ведь много народу.
— Может ее работники спа убили, — обиженно проворчал директор, гневно постучав суповой ложкой по столу. — Извините, у меня чайных ложек нет, только большие. Если что сахар можно помешать другой стороной, а то черпак в чашку плохо влезает.
— Ничего, — успокоил директора Герман, — я без сахара. Про работников спа. Мой коллега сегодня там работал, вчера я допросил всех, кто там был в момент убийства. Получается, во-первых, там сейчас мало работает народу — несезон, что нам упрощает задачу. Везде народу мало. Во-вторых, у всех алиби. Хуже обстоит дело с посетителями. Но с работниками все ясно.
— Ладно, давайте по порядку. На том же этаже, где жила Лида, поселилась только вечно жрущая парочка. Присмотритесь к ним все-таки. Странные они, — Павел Александрович поболтал ложкой в чашке. — На стойке администрации работают Лена и Лика. Две горничные на все этажи. Народу мало, они справляются. Давно у нас работают. Я стараюсь сохранять, видите ли кадры. Редко беру новых. Вот Анжелику взял, но не пожалел. Лена была готова одна продержаться, но Лика и в сезон пригодится. Раз пришел такой кадр — надо брать.
Герман допил кофе и поднялся. Ничего интересного он не услышал, а что, с другой стороны, ожидать. На улице Герман с сожалением посмотрел на небо — собирались тучи. Он обернулся и неожиданно решил пройти обратно к жилому корпусу. На балконе шестого этажа стояли двое. Они словно застыли как изваяния, глядя куда-то вдаль, совершенно отрешенно, неподвижно. Даже издалека было видно, насколько они спокойны и уверены в себе. Герман задумался: парочка, конечно, выглядела странновато.
— Пожалуй, послежу сегодня за ними, — пробурчал он себе под нос и набрал телефон участка.
Трубку взяла Оля.
— Привет, чего нового накопали? — без прелюдий приступил к делу Герман.
— Ничего, — покладисто ответила Оля. — Причина смерти все такая же странная: кровопотеря. Две ранки, действительно, как от уколов шприца. Ничего нового. Сергей пытался узнать, кто крутился возле убитой в спа. Но, к сожалению, никого, кроме вашей парочки из пансионата вспомнить толком не могут.
— Жаль, — вздохнул Герман. — Ладно, я тут еще покручусь.
Он зашел в тень вечнозеленых кустов и заметил, что из пансионата вышла Анжелика. Как завороженный, Герман последовал за ней. Женщина шла по тропинкам, вьющимся по территории, шаловливо покачивая бедрами. Оказавшись на улице, она пошла вверх, еще выше, без усилий шагая по ухабистому тротуару. Герман старался не отставать, но и не подходить к ней слишком близко — вдруг обернется. Дорога продолжала виться в гору. Минут через двадцать, когда Герман уже проклял все на свете, включая самого себя, за ненужную авантюру с преследованием, Анжелика дошла до старой пятиэтажки и прошла в последний подъезд. Герман оглянулся: внизу простирался городок и море. Двор был заставлен тесно припаркованными друг к другу машинами. Интересного ничего он не увидел и направился обратно в пансионат. На сей раз на стойке администратора дежурила Лена. Герман представился и спросил, не выходила ли его любимая парочка в город.
— Вышли! — махнула Лена рукой. — В это время обычно уже уходят.
К шести часам Герман почувствовал голод и прошел по выданному Леной талону в столовую на ужин. В семь он устроился в засаде. Что он собирался увидеть, Герман и сам не понимал, но терпеливо принялся ждать. Буквально через полтора часа Игнат с Изабеллой вернулись в пансионат, таща с собой кучу тяжелых пакетов. «С едой», — подумал Герман и продолжил сидеть. В номере шестого этажа зажегся свет, но чуть позже яркое электрическое освещение сменилось на нечто, похожее на пламя свечи. Шторы задернули. Неведомая сила удерживала Германа на месте. Он сидел на низком пеньке за кустарником и жалел, что в пансионате так мало установлено фонарей. Вход худо-бедно освещался, но далее местность покрывал мрак. Правда, глаза быстро привыкли к темноте, и Герман вполне сносно разглядел троих старичков, бредущих к корпусу со стороны столовой — там после ужина устраивали развлекательные мероприятия.
После полуночи Герман понял, что выглядит на своем посту полным идиотом — чего он тут высиживает становилось совершенно неясно. Алиби парочки еще днем проверили: их прекрасно помнили в ресторане, а в компьютере сохранилось время заказа. Герману не хотелось признаваться себе в том, что единственным выходом будет назавтра проверить всех посетителей спа. Дело, конечно, повиснет, потому как никаких паспортов у народа там не спрашивали, а значит и выявить подозреваемых практически невозможно.
Герман задремал. Неожиданно неподалеку от него послышался шорох. Он открыл глаза, думая, что какая-нибудь белка прошмыгнула или кошка, шелестя опавшими листьями. Однако внимание его привлекло совсем другое, отчего он выпучил глаза и застыл на пеньке, не в силах пошевелиться. По аллее вышагивали два крупных зверя, волк и львица. В первый момент Германа шокировало безумное сходство зверей с Игнатом