Читать интересную книгу Ричард III и битва при Босворте - Питер Хэммонд

На следующий день, 27 июня, новый король вручил большую печать епископу Линкольнскому, утвердив его в должности, которую он начал исполнять при Эдуарде V. На следующий день сторонники Ричарда получили свою награду. Бэкингем был назначен на должность великого чемберлена, что позволяло ему вести надзор за большинством приготовлений к коронации, а Джон Говард стал герцогом Норфолком и графом-маршалом Англии. Он имел право на эти титулы через свою мать, представительницу рода Моубреев. До сих пор ими пользовался принц Ричард Йоркский, однако новый король, вероятно, решил, что особые обстоятельства, при которых принц Ричард стал герцогом Норфолка, женившись на наследнице рода Моубреев (она умерла вскоре после свадьбы), больше не имеют значения. Нет никакого сомнения, что в это время принц Ричард был все еще жив. Тогда же лорд Беркли был произведен в графы Ноттингема, — еще один титул рода Моубреев. Сын Говарда, Томас, был произведен в графы Сэрри в тот же день, когда его отец стал герцогом. Вскоре после этого новый герцог Норфолк был назначен верховным стюардом Англии и получил полномочие выслушать судебные жалобы 3 июля, чтобы вынести ритуальные приговоры на коронации. Расследования по этим жалобам надлежало провести очень быстро, поскольку коронация была назначена на 6 июля[45]. Примерно 3 июля отряды из Йорка прибыли в Лондон, вызвав немалую тревогу у горожан. Вместе с отрядами, приведенными Глостером и Бэкингемом в мае, йоркцы расположились лагерем за пределами города, вероятно, в Финсбери или на Мургейтских полях. Снаряжение Йоркских ополченцев было осмеяно лондонцами, и городские власти вместе с королем издали указы, направленные на поддержание мира[46].

Личная подпись Ричарда III (Фотография из коллекции Джеффри Уиллера)

Глава 1

Новый король

Шестого июля 1483 года Ричард Глостер был должным образом коронован английским венцом под именем Ричарда III. Его жена Анна была коронована вместе с ним, — это была первая двойная коронация за последние 175 лет, то есть со времени коронации Эдуарда II и Изабеллы Английской. На роскошной церемонии присутствовало большинство английской знати и множество джентри. Некоторые из тех, кто играл в этот день самые заметные роли, будут твердо стоять за Ричарда в течение всего его правления и даже в его последней битве, а другие станут его врагами.

Перед коронацией Ричарду помог одеться его главный чемберлен, герцог Бэкингем, который также должен был принимать участие в последующей церемонии. Затем, вместе с королевой и разными представителями знати, они начали свой путь к Вестминстер-Холлу. Там к ним присоединились аббат и монахи Вестминстера, настоятель Королевской Часовни и епископы, возглавляемые архиепископом Кентерберийским, Томасом Буршье, который был почтенным дальним родичем Ричарда. Выстроившись в длинную процессию, они прошествовали короткое расстояние до западных ворот Вестминстерского аббатства. Носители королевских регалий были сторонниками и родственниками нового короля: Джон Говард, произведенный в герцоги Норфолка восемью днями раньше, нес корону Святого Эдуарда, в то время как его сын, граф Сэрри, нес государственный меч. Дядя Ричарда, граф Эссекс, нес позолоченные шпоры, его сводный брат, герцог Норфолк, нес королевский скипетр, а старший сын Саффолка, граф Линкольн, — державу. Политический союзник Ричарда, лорд Лоувелл, нес третий меч правосудия. Среди тех лордов, которых Ричард рассчитывал сделать своими политическими союзниками, были граф Нортумберленд, несший куртану, тупоконечный меч милосердия, и Томас, лорд Стэнли, несший жезл констебля. После коронации процессия вернулась в Вестминстер-Холл, и король с королевой отдохнули, пока в зале шли приготовления к торжественному застолью. Это было великолепное пиршество. Оно началось в час пополудни при ясном солнечном свете и продолжалось столь долго, что последняя перемена блюд (их было три) так и не была подана, поскольку уже сгустилась тьма. Следовательно, пиршество продолжалось примерно 7 часов. Все, наверное, совсем утомились под конец.

Несомненно, Ричард чувствовал усталость наравне с остальными, но такое событие, как коронация, давало удобную возможность наградить друзей и привязать к себе союзников, и он, должно быть, надеялся и верил, что сделал все возможное в этот день, чтобы привлечь людей на свою сторону. На следующей неделе, скорее всего, устраивались традиционные джостры, но маловероятно, что Ричард смог уделить им много времени. Его внимание было сконцентрировано на том, чтобы упрочить свои позиции[47]. Проведя две недели в Гринвиче, он затем переехал в Виндзор. За это время он уладил ряд неотложных дел: уведомил королей Франции и Кастилии о своем восшествии на престол и издал грамоты о новых пожалованиях для своих друзей. Новый король подтвердил властные полномочия герцога Бэкингема в Уэльсе и пограничных марках и в добавление к этому сделал его констеблем Англии, — у Бэкингема были наследственные права на эту должность. Герцог Норфолк был произведен в адмиралы Англии (эту должность Ричард исполнял до своего восшествия на престол). Бэкингему также было пожаловано много поместий[48]. Девятнадцатого июля был издан указ, возводивший Эдуарда, единственного законного сына Ричарда, в лорды-наместники Ирландии сроком на три года. Этот титул еще прежде стал обычным для наследных принцев Йоркской династии. Принц Эдуард (или отец от его имени) вскоре назначил своим заместителем графа Килдэра, одного из самых могущественных людей в Ирландии[49].

Ричард III, портрет, написанный вскоре после 1510 года. Это, вероятно, самая ранняя уцелевшая копия портрета, написанного еще при жизни Ричарда (Воспроизведено с разрешения Лондонского общества антикваров)

Двадцать первого июля король отправился из Виндзора в путешествие, сопровождаемый епископами, лордами и придворными служащими. Он собирался объехать свое королевство, чтобы показать себя народу и укрепить свой авторитет. Сначала он прибыл в Оксфорд, где по собственному желанию прослушал диспуты в нескольких колледжах, а затем — в Глостер. В качестве комплимента городу, имя которого он носил, Ричард III дал ему статус полноправного графства. Оттуда он направился в Уорик и достиг его 8 августа. Там к нему присоединилась королева Анна.

Ричард задержался в Уорике на одну неделю, в течение которой дал аудиенцию послу королевы Изабеллы Кастильской. Вслед за Раусом некоторые исследователи высказывали догадку, что этот посол, Жоффрей де Сазьола, предложил заключить брак между принцем Эдуардом и Изабеллой, дочерью короля Фердинанда и королевы Изабеллы. Это кажется неправдоподобным, поскольку о подобном браке нет никаких упоминаний в письме Ричарда к его совету в Лондоне, написанном 9 августа, предположительно после беседы с испанским послом. Ричард просто сообщает, что испанская сторона предлагает заключить дружественный договор, и это будет сделано в случае согласия советников. Также ничего не говорится о каком-либо браке в письме, которое было продиктовано Ричардом 12 сентября, во время пребывания в Йорке, для его посланника в Испании. В этом письме он поручает ему возобновить прежний договор с Испанией или провести переговоры о новом — как пожелает королева Изабелла[50].

Из Уорика Ричард и Анна направились в Понтефракт и прибыли туда примерно 24 августа. Там к ним присоединился принц Эдуард, который, очевидно, покинул Миддлхем двумя днями раньше, поскольку расходы его двора были оплачены в Миддлхеме 22 августа[51].

По всей вероятности, юный принц встретился с родителями 24 августа, в день, когда он был официально провозглашен принцем Уэльским и графом Честерским. Объявляя в официальной грамоте о пожаловании этих титулов «нашему дражайшему первородному сыну Эдуарду», Ричард III высоко оценивает его личные достоинства: «Выдающиеся качества, которыми он щедро наделен для своего возраста, дают большую и, при Божьем благоволении, несомненную надежду на его будущую честность». Было бы приятно думать, что эти фразы не являются чисто формальными и отражают искреннее мнение Ричарда III. Стоит также отметить, что принц никогда не был официально провозглашен герцогом Корнуэльским, хотя его и считали носителем этого титула, коль скоро он именуется так во многих официальных документах (например, в приглашении на заседания Парламента, написанном в декабре)[52].

После короткой остановки в Понтефракте королевский двор направился в Йорк и прибыл туда 29 августа. Приготовления к его прибытию продолжались в Йорке, по крайней мере, с конца июля, когда было принято решение встретить короля у Бреклз-Миллз, на самых подступах к городу. В течение следующего месяца городской совет вел обсуждения только на эту тему. Однако приготовления к встрече короля не были полностью отданы на усмотрение совета. Джон Кендалл, королевский секретарь, писал отцам города из Ноттингема 23 августа, советуя им принять короля и королеву «столь почетно, сколь ваши умы могут представить». Далее следовало предписание украсить улицы, по которым должны были проехать венценосные супруги, гобеленами и коврами, «ибо туда прибудет много южных лордов и весьма почтенных людей, и это очень сильно подчеркнет, какой [радушный] прием вы оказываете их милостям». И правда, визиты столь важных особ случались не часто. Королевскую чету и принца Уэльского сопровождали: епископы Дарема, Вустера, Сент-Азефа, Карлайла и Сент-Дависа, герцог Олбани (брат короля Шотландии), графы Нортумберленд, Линкольн, Сэрри (стюард королевского двора) и Уорик (сын герцога Кларенса), лорды Стэнли, Стрэндж, Фиц-Хью, Лайл и Грейсток, Фрэнсис, лорд Лоувелл, чемберлен короля, и сэр Уильям Хассей, лорд верховный судья[53].