Читать интересную книгу История русской семиотики до и после 1917 года - Георгий Почепцов

может реально руководить своими министрами, те — своими ближайшими чиновниками и т. д., вплоть до последнего крестьянина, но связь этого крестьянина с монархом по своей отдаленности очень ничтожна, она столь косвенна, что представляет лишь слабый намек на реальное руководство" (Там же. С.115).

В агрессии имеет место накопление системных противоречий. "Если наблюдать их развитие за достаточный период времени, то постоянно получается одна и та же в общих чертах картина. Частичные противоречия обнаруживаются почти с самого начала. Между центральным комплексом и периферическими, между "организаторами", или властвующими, и "исполнителями", или подчиненными, идет психологическое расхождение: их взаимное понимание становится неполным, а затем тенденция к его уменьшению все более усиливается. Отсюда чаще и чаще "ошибки", несознательно дезорганизующие акты с той и с другой стороны. Например, офицер, не умея вникнуть в душевное состояние солдат, отдает нецелесообразные и фактически невыполнимые приказания; солдаты, привыкшие только слепо повиноваться, впадают в растерянность при перемене обстановки, не предусмотренной в приказаниях, хотя бы и незначительной" (Там же. С.116).

Символ, по А.А.Богданову, является примером дегрессии:

"символы фиксируют, т. е. скрепляют, удерживают и охраняют от распадения живую пластичную ткань психических образов, совершенно аналогично тому, как скелет фиксирует живую, пластичную ткань коллоидных белков нашего тела" (Там же. С. 131). Поэтому слово — устойчивее того "содержания", которое оно фиксирует.

Каждая дегрессивная система состоит из двух частей:

"выше организованной, но менее устойчивой по отношению к некоторым разрушительным воздействиям, мы ее обозначим как "пластичную"; ниже организованной, но более устойчивой, мы ее назовем "скелетной" (Там же. С. 136).

Мы видим, что дегрессия представляет собой как бы защитную оболочку для более сложной и, следовательно, более "нежной" системы. Однако одновременно она не только защищает, но и ограничивает дальнейший возможный рост системы.

Область идеологии А.А.Богданов относит к социальной дегрессии: "символы вообще, а в частности главная их группа -

слова, понятия, выполняют скелетную роль для социально-психологического содержания. Вся и всякая идеология складывается из таких элементов, разного рода символов: из слов-понятий образуются суждения, теории, догмы, равно как правила, законы и иные нормы; из специальных символов искусства — художественные комплексы. Следовательно, вообще природа идеологий — дегрессивная, скелетная со всеми ее необходимыми чертами" (Там же. С.138).

Примеры ограничивающей функции дегрессии видны также и на слове: "слово не только закрепляет живое содержание опыта, но и своим консерватизмом также стесняет его развитие. В науке, философии привычная, но устаревшая терминология часто служит большим препятствием к прогрессу, мешая овладеть новым материалом, искажая самый смысл новых фактов, которых не может со всей полнотой и точностью выразить. Термин "окостенение догмы", применяемый и к религиозным, и к научным, и к юридическим, политическим, социальным доктринам, недаром заимствован из физиологии скелета: их отставание в процессе развития от живого содержания жизни, их задерживающая роль тектологически такова же, как роль всякого скелета" (Там же).

Затем А.А.Богданов сводит эгрессию и дегрессию в одну плоскость, рассматривая их как частные случаи асимметрической связи. При этом он приводит такие примеры, которые ясно показывают, что эта книга не могла быть переиздана в СССР ранее 1989 года: "Идеологический скелет остается даже тогда, когда старый патриарх уже умер. Его заветам продолжают повиноваться, на его волю ссылается его преемник. Он умер, но его руководящая власть, его авторитет сохраняется, и притом как высший по сравнению с авторитетом его преемника. А когда умрет и этот, его авторитет в свою очередь удерживается также как высший по сравнению с авторитетом третьего, который его заменил, и т. д. В этой цепи авторитет умерших таким образом возвышается над авторитетом живых и тем больше, чем дальше уходит в прошлое. Самый отдаленный предок, заветы которого еще передаются в живущих поколениях, вырастает в гигантскую, сверхчеловечески авторитетную фигуру — в божество" (Там же. С. 147).

Или, оценивая российскую социал-демократию 1904–1906 годов, A.A-Богданов замечает: "Примеры противоречий и растраты сил на почве негибкости, "ригидности" дегрессив

ной иди формальной системы приспособлений можно найти в истории почти каждой организации, пережившей значительную прогрессивную эволюцию. Мне, например, случалось наблюдать такой парадоксальный случай: в партии, вполне демократической по своим стремлениям и принципам, возник ряд внутренних разногласий и расхождений, обусловленных ее быстрым ростом по разным направлениям: явилась необходимость реформ, но благодаря скелетно-неподвижному уставу понадобились огромные усилия, долгая борьба и внутренние перевороты только для того, чтобы добиться конгресса партии для демократического решения вопроса об ее реформах. И значительная часть всего этого могла быть избегнута, если бы формальные условия конгрессов были с самого начала определены иначе, в более эластичном виде" (Там же. С.144).

Третий том "Тектологии" был посвящен кризисам и путям восстановления формы при этих кризисах. Кризис возникает, например, при потере центрального звена; восстановление возможно, если кто-то примет его функции. "В роте могут уцелеть, положим, фельдфебель, получивший свои нашивки за долгую службу, но по недостатку знаний и психологической гибкости совершенно неспособный руководить ротой в критическом положении; рядом с ним, может быть, простой рядовой, к этой роли вполне пригодный по своему жизненному опыту и быстрой приспособляемости. Военная организация имеет свою дегрессию в виде устава и дисциплины; согласно их правилам командование должно перейти к старшему чину, т. е. фельдфебелю, причем в данном случае реального восстановления организации не произошло бы. Тогда исход кризиса будет зависеть от того, насколько прочна дегрессия системы, ее авторитарная идеология. Если она слишком устойчиво кристаллизовалась и закрепилась в сознании большинства солдат роты, они не решатся или, может быть, слишком поздно, после долгого колебания, после новых повреждений, решатся разорвать уставную норму, нарушить "порядок", и получится исход в последовательное разрушение целого" (Там же. С. 246–247).

Разрушающее воздействие действует по-разному на ранние л на поздние связи, ранние оказываются более устойчивыми, поздние — менее: "когда общественная организация в неблагоприятной среде подвергается разложению, например, революционная партия приходит в упадок под гнетом глухой

акции, — то процесс в общем захватывает раньше всего ее позднейшие наслоения: отпадают больше недавние члены партии, разваливаются новейшие ячейки; при вынужденном пересмотре партийных доктрин легче всего при прочих равных, конечно, условиях отбрасываются наиболее недавние, наименее "установившиеся" их элементы; и тактика вообще обнаруживает меньше прочности, чем программа, которая лежит исторически глубже ее" (Там же. С.279).

Можно констатировать, что теория А.А.Богданова интересна тем, что представляет анализ многих чисто гуманитарных проблем, таких, как, например, идеология в совершенно новой трактовке. Он неизбежно выходит при этом и на некоторые чисто семиотические понятия, хотя и без употребления привычных нам терминов. Одновременно можно пытаться реинтерпретировать А.А.Богданова в русле чисто семиотических идей. Так, под знаком можно понимать простейшую ингрессию, поскольку в знаке соединяются две неоднородные сущности — форма и значение. Или типичное употребление понятия системы, характерное и для современной семиотики: "организованное целое оказалось на самом деле практически больше простой суммы своих частей, но не потому, что в нем создавались из ничего новые активности, а потому, что его наличные активности соединяются более успешно, чем противостоящие им сопротивления" (Там же. — Кн.1.С.117).

А.А.Богданов постоянно выходит на моделирование типов коммуникативного воздействия, на анализ толпы, которая, как он считает, выравнивается только по низшим реакциям, поскольку высшие у каждого различны. Есть интересные наблюдения о том, как организации защищают свои слабые места, подобно броненосцам, в виде клятв, ограничением на личные отношения, переписку, сведения о самой организации. Есть и заметки, позволяющие ответить и на наиболее общие вопросы типа распада Советского Союза: "консервативно сформированные организмы устойчивы только в консервативной среде; когда она становится изменчивой, тогда неизбежно в тех или иных частях, в тех или иных функциях этих организмов относительные сопротивления должны время от времени оказываться ниже единицы" (Там же. С.233).