16… года от P. X.
Недаром мудрые люди говаривали: посеешь ветер — пожнешь бурю. Воистину, это так и есть, особенно когда где-то рядом с сеятелем обретается женщина. Вот уж кому в радость всякий посеянный ветер любовно взлелеять и вырастить до самой что ни на есть разрушительной бури, после чего выпустить на наши бедные головы!
— Конрад! Ты, жалкий трус! Выходи!
— Не выйду!
— Почему?
— А зачем я тебе нужен?! А! То-то же! Не выйду!
— Негодяй! Неужели ты бросишь Андрэ одного отвечать за все?! Ведь это ты виноват!
— Ну конечно! Ты, насколько я помню, тоже поддержала мой план!
— Но придумал-то его ты!
— Можно подумать, у нас был выбор! В той ситуации это был единственный способ спасти наши шкуры. И между прочим, в результате никто не пострадал — ни мы, ни тролли!
— Кроме бедной Алле-гу!
— Бедной?! Бедной?!! — взвыл я. — Это ты про ту гору мускулов, что раскидала отряд гвардейцев, охранявших дворец? Про ту «бедную крошку», что покалечила пять лучших рыцарей Гремзольда?! Про ту «бедняжку», что чуть не пришибла Анну?!
— Ну она же извинилась…
— Обалдеть! Ты считаешь, что взять штурмом дворец, а потом просто сказать «Извините, я погорячилась!» — этого достаточно?
— А что ты предлагаешь? — пришел черед возмущаться Коллет. — Посыпать голову пеплом? Рвать на себе волосы? Анна ее простила — тебе этого недостаточно?
— Я вообще ничего не предлагаю, — возразил я. — Если Анна ее простила, чего от меня-то нужно?
— Анна простила Алле-гу! Но не Андрэ! Он где-то прячется уже второй день. Его надо найти. Вот что от тебя требуется.
— Ну конечно! Всего лишь найти бедолагу и отдать на расправу двум ревнивым бабам? Я ему все-таки друг…
Надо признать, за последнее время Коллет сильно поднаторела в магических искусствах. Во всяком случае, ее арсенал заметно расширился в сравнении с молнией, которую она раньше пускала в ход в любой ситуации. И то, ведь если подумать — деревянные перекрытия башни старые и сухие, молния наверняка их подожгла бы, и пожар мог выйти нешуточным. Наверное, поэтому Коллет и вышибла дверь моего чердака воздушным вихрем. Тот же вихрь подхватил и меня, легко оторвал от пола и размазал по потолку. Завершающим аккордом стала дверь, прилетевшая мне точно в живот.
— Уф-ф-ф… — Я заглянул в глаза ведьмы и нервно сглотнул. — А с другой стороны, если подумать, Андрэ, наверное, сейчас одиноко там, где он прячется. Голодный небось… Я думаю, отыскать его будет вполне дружеским поступком…
Коллет хмыкнула и опустила руки. Вихрь мгновенно исчез.
Я поднялся с пола и, жалобно постанывая, доплелся до своего тюфяка.
— Конечно… хорошо быть магом! Даже если ты неправ, все равно никто не посмеет тебе возразить. А если кто и посмеет — всегда можно его молнией поджарить или вихрем подальше закинуть. Или еще каким волшебством рот ему заткнуть.
— Хватит ныть! — В голосе Коллет, однако, прорезалась неуверенность. — Андрэ надо найти. Сам же сказал — он, может, голодный сейчас где-нибудь в подвалах прячется.
— Не уверен, что для него голод сейчас хуже встречи с Анной… молчу-молчу!
Я улегся на тюфяк и демонстративно повернулся к ведьме спиной.
— Можешь передать Анне, что я скоро найду Андрэ. Но уговаривать его вернуться она будет сама… Иди, чего ты ждешь? Я собираюсь поговорить с крысами, а они очень не любят, когда дамочки при их виде визжат.
Я услышал сердитое фырканье Коллет, и через мгновение ее каблучки дробно простучали по лестнице вниз. Так, немного времени выиграно.
Если задуматься, то никаких особых дел в Бублинге у меня больше не было. Вместе с гобеленом я получил ниточку, ведущую меня к золотым табличкам индейских шаманов. Было бы разумным отправиться на их поиски весной, когда сойдет снег и дороги подсохнут. Собственно, так я и планировал. Но появление троллей и последовавший за этим скандал наводил на здравую мысль, что до весны ведь очень запросто можно не дожить. С другой стороны, отправляться вот так, без всякой подготовки, в дальние края было бы неразумно. Но и оставаться в такой ситуации во дворце было еще не разумнее.
Очень кстати в таком положении бывает вспомнить о давних обещаниях, которые до сих пор не выполнил.
Я стащил с лап сапоги и запихнул их в мешок, туда же отправились гобелен и теплый плащ. Вокруг живота я обмотал пояс с золотыми монетами и закрепил его поверх кушаком на пиратский манер. Убедившись, что на лестнице никого нет и меня никто не услышит, открыл окно и стал быстро спускаться по стене.
Наверное, в бытность мою человеком меня не зря считали плохим командиром, а мой отряд наемников — сборищем неудачников. Я никогда не отличался большой физической силой или каким-то особым воинским искусством, а храбрость мне всегда заменяли врожденное нахальство и приобретенный здравый смысл. Но вот чего у меня всегда было не отнять, так это чутье на неприятности. Внутренний голос всегда безошибочно подсказывал мне, когда приходило время делать ноги.
Так и в этот раз: еще не зная никаких подробностей и всего лишь услышав, что какие-то тролли пытаются войти во дворец, я сказан сам себе: «Конрад, твоя спокойная жизнь закончилась!» — и первым делом предусмотрительно приказал слугам в конюшне подготовить торбу со всем необходимым в дороге и держать ее в стойле Иголки.
Разумеется, мое чутье меня не подвело.
Тролли, каким-то чудом просочившиеся через приграничную зону и, мало того, незаметно миновавшие несколько населенных областей Гремзольда, явились в Бублинг вовсе не воевать. Все обстояло гораздо хуже. Отряд из пяти троллей можно было бы назвать дипломатической миссией, если бы у самих троллей было какое-то представление о дипломатии. Ну и вообще — как-то не вяжутся в моей голове восьмифутовые гиганты, одежду которых составляют лишь обильные татуировки и набедренные повязки более чем скромных размеров, с понятием «дипломат». Возможно, я слишком старомоден, но мне кажется, «дипломаты» не должны ломиться в ворота, раскидывать стражу и калечить рыцарей, выбежавших из дворца на шум. Нет, конечно, спорить не стану — сэр Ганджубас Невообразимый тоже погорячился. Хотя его можно понять! Неожиданная командировка в Алжир в компании трех стражников и десятка ворон, которую ему устроил год назад маг Мордаун, сделала сэра Ганджубаса героической личностью в глазах простых гремзольдцев, но сильно сказалась на его душевном равновесии. После этого путешествия когда-то вполне уравновешенный придворный при малейшем намеке на опасность стал мгновенно впадать в ярость и очертя голову бросаться в бой, сопровождая сие безобразие отборной руганью на арабском языке. Вернувшиеся вместе с ним стражники приватно поведали господину Ле Мортэ, что в Алжире, чтобы не умереть с голоду, им пришлось перебиваться поденной работой и нищенствовать. На этом-то поприще сэр Ганджубас и обзавелся непревзойденными бойцовскими навыками и довольно однобоко расширил свои познания в арабском языке.
Что бы ни было тому причиной, сэр Ганджубас Невообразимый сумел своим примером увлечь в атаку с десяток рыцарей, как обычно прохлаждавшихся во дворце. Атака была стремительна, ужасна и абсолютно бессмысленна. Рыцарям еще повезло, что сквозь пролом в воротах успела протиснуться только Алле-гу. Будучи поменьше своих собратьев и не такой кровожадной от природы, тролльша хотя бы не убила рыцарей. Впрочем, вид огромной татуированной женщины, размахивающей сэром Ганджубасом и сокрушающей им, словно дубиной, противников, поверг цвет гремзольдского рыцарства в уныние и скорбь. Пять рыцарей попали в госпиталь с ушибами и вывихами, еще четверо бесславно бежали с поля боя. Сам сэр Ганджубас, как только пришел в себя, прямо в госпитальной палате потребовал к себе священника и выразил твердое намерение принять постриг.
К этому времени, впрочем, недоразумение уже разрешилось, и Алле-гу вместе с сопровождающими мирно беседовала с Анной в тронном зале. Я имел честь присутствовать на этом приеме… впрочем, с гораздо большим удовольствием я оказался бы в тот момент за много миль от Бублинга!
Дело в том, что Алле-гу пришла забрать Андрэ.
Надо заметить, наш король проявил обычную в критических ситуациях сообразительность. Как только Алле-гу стала рассказывать Анне про встречу с нашим отрядом весной прошлого года, Андрэ тихо поднялся и вышел из зала. Проделал он все так естественно и спокойно, что никто не обратил внимания на его уход — мало ли что приспичило его величеству. Например, перекусить… Ну а когда Анна изъявила настойчивое желание обсудить щекотливую ситуацию с супругом, а если точнее — вскочила с трона с воплем «Где этот козел?! Убью!», Андрэ уже и след простыл.
Воспользовавшись суматохой, я счел тактически верным укрыться на чердаке. Меня не тревожили почти два дня, и я уже начал было надеяться пересидеть грозу, но, как оказалось, напрасно. Коллет вспомнила обо мне и, словно Немезида, явилась требовать воздаяния за грехи. Признаться, когда она посмотрела на меня своими бешеными зелеными глазами, на мгновение в мою душу закрался соблазн рассказать, где прячется Андрэ. К счастью, эта слабость продолжалась всего несколько мгновений.