Невеста Арнольда-младшего сделала акцент на слове «семейная», надеясь, что этот тип поймет намек. Но он так и не двинулся с места.
И Лисса с ужасом почувствовала, как ее тело дрогнуло в знакомом отклике. Уже много лет в ней не пробуждалась женщина. После смерти Андре чувство физического влечения атрофировалось, словно исконно женская часть ее натуры погибла в той роковой автомобильной катастрофе вместе с любимым. Но вот сейчас предательское тело ни с того ни с сего отозвалось на невидимый зов, каждой клеточкой потянулось навстречу незнакомцу. Чувственный голод пробудился и вспыхнул в ней с новой силой. Ошибиться было невозможно: ноги внезапно подкосились, живот напрягся. Лисса затаила дыхание, потрясенная собственной восприимчивостью: нахал ест ее взглядом, а она возьми да и попадись на удочку!
— Умираю, до чего кофе хочется. — Она сказала первое, что пришло в голову, лишь бы развеять наваждение.
— Не иначе как Сара уронила поднос. Сегодня у нее все из рук валится, не могу понять почему, — сообщил незнакомец не без сарказма.
Но в это мгновение словно для того, чтобы избавить ее от смятения, которое охватило душу, дверь распахнулась, и в гостиную почти вбежала пожилая женщина, на ходу закрепляя сережки-подвески. Прическа из каштановых с проседью волос сбилась набок.
— Кофе несет Мэтью, — сообщила она ни к селу ни к городу, потому что означенный Мэтью маячил у нее за спиной. С этими словами тетя Сара — а это была именно она — ринулась прямиком к Лиссе и взяла ее руки в свои. — Дорогая моя, это такое событие! Мы все ужасно рады наконец-то познакомиться с вами. Ну, теперь понятно, почему Мэтью с ума сходит. Вы просто очаровательны.
Лисса в который раз прокляла румянец, волной заливший ее щеки. Молодая женщина не терпела, когда комментировали ее внешность. Врут люди, вот и все. Волосы у нее слишком прямые, кожа слишком бледная, глаза слишком большие, и сама она чересчур худощавая, чтобы не сказать тощая.
Отодвинув книги, Мэтью водрузил поднос с четырьмя фарфоровыми чашечками и блюдцами с золотым ободком, внушительных размеров серебряным кофейником и кувшинчиком со сливками на низкий столик. Аромат хорошего кофе вернул Лиссу к действительности.
— Она обворожительна, — с гордостью подтвердил Мэтью. — Но сама в это не верит. Отметает все комплименты, словно отроду не смотрелась в зеркало… А, очень хорошо, вижу, что вы двое уже познакомились. Стало быть, представлять не придется.
— Познакомились? — слабо отозвалась Лисса. Во взгляде ее, обращенном к Мэтью, читалась отчаянная мольба о помощи. Уж не хочет ли он сказать, что?.. Что же она наговорила, что наделала!
— Это Джет Арнольд, мой отец. Папа, это Лисса Пастен, моя невеста.
Лиссе показалось, что комната закружилась вокруг нее. Скорее, нет, это голова у нее пошла кругом. Сама комната принадлежала реальности, равно как и стоящий перед нею промышленный магнат. Сама не зная как, молодая женщина собрала жалкие остатки светских манер и церемонно протянула руку.
— Здравствуйте, мистер Арнольд, — проворковала она.
Тот коротко кивнул.
— Приятно познакомиться, миссис Пастен.
ГЛАВА 2
Ленч обернулся для Лиссы настоящей пыткой. За всю жизнь ей не доводилось чувствовать себя настолько скованно, хотя на первый взгляд ей грех было жаловаться.
Тетя Сара оказалась превосходной поварихой, невзирая на то, что в кухне у нее якобы все валилось из рук. Обед подали в столовой, что находилась справа от холла. Просторная прохладная комната с обоями и мебелью в голубых тонах создавала ощущение спокойного величия. За полированным столом орехового дерева свободно разместились бы человек двадцать.
Шторы темно-синего бархата драпировали окна. В застекленных шкафах, выстроившихся вдоль одной из стены, красовался роскошный фарфор и не менее дорогой хрусталь. В серванте напротив тускло поблескивала коллекция серебра времен короля Георга, порадовавшая бы любого взломщика. Прислуживала за обедом круглощекая деревенская девушка по имени Эмили.
Все четверо разместились на одном конце стола. И Лисса подумала, что Джет Арнольд остановил выбор на комнате столь внушительных размеров не без умысла: потрясти ее пытался, не иначе. На свободной части стола тетя Сара расставила вазы с цветами и фруктами и блюдо с сырами, и вскоре об избыточном месте удалось забыть. Мэтью держался исключительно предупредительно, красивое лицо юноши так и лучилось счастьем.
— Что за очаровательная комната! — восхищалась Лисса, стараясь выдержать роль образцовой гостьи. — И цветы, конечно, из своего сада?
— О да, — подхватила тетя Сара. — Цветов у нас море. Вы непременно должны взять домой букет.
Джет Арнольд умело разыгрывал гостеприимного хозяина, однако в его голосе Лисса отчетливо различала резкие нотки, понятные только ей. Несколько раз молодая женщина ловила на себе пристальный взгляд Джета. Что же все-таки она такого сказала? Что сделала? Ну сбросила туфли в чужом доме и уселась с ногами на диван! Тоже мне, великое прегрешение! Или, может, он уловил то внезапное влечение, которое пронзило ее, подобно молнии, и теперь до глубины души возмущен ее поведением?
При этой мысли Лисса похолодела. Вдруг этот тип подумал, что она так реагирует на каждого встречного мужчину или сознательно пользуется своей привлекательностью, чтобы возбудить ответное чувство? В таком случае он наверняка не одобрит выбор сына — такого рода женщине не место в респектабельной семье.
Лисса повернулась к Мэтью, решив обращаться только к нему, дабы образ Джета померк, отступил куда-то за грань сознания.
— Чувствую себя совсем другим человеком. Я и забыла, что такое домашняя стряпня. Ох уж эти вечные столовые. Ешь всякую дрянь и, как правило, на бегу. В одной руке — папка, в другой — сандвич. Чаще всего я даже не успеваю понять, что проглатываю, — говорила она, а в мозгу неотвязно звучало: «Его сын. Трудно проверить, что Джет — отец Мэтью».
Однако в изгибе рта и выдающемся вперед подбородке наблюдалось определенное сходство. Но, если правильные, без изъяна черты Мэтью наводили на мысль о классической мраморной статуе вне пространства и времени, то Джет Арнольд был словно вырублен из гранита. Волосы коротко подстрижены, лоб избороздили морщины — свидетельство сильного характера, но не возраста. А глаза… Лисса старалась не смотреть в них. Так и пронзают ее насквозь, словно лазерные лучи.
— Мэтью упомянул как-то, что у вас есть дочь, — заметил Джет позже, подавая гостье кувшинчик со сливками — полить яблочный пирог, что щедрой рукою раскладывала по тарелкам тетя Сара. Уже лет сто Лисса не вдыхала аромата настоящего домашнего яблочного пирога. Она от души надеялась, что уж пирог-то съесть сможет. Жареного цыпленка и овощи Лисса только попробовала и отставила в сторону, уверяя, что плотно позавтракала. Соврала, разумеется, за весь день она проглотила всего-то навсего гренок с мармеладом.