– Хватит догадками заниматься, поехали, Адам, – пошел из комнаты Бендер.
Глава ІІІ
Первое задание ОГПУ Остапу Бендеру
Посещение Киевского ОГПУ проходило так же, как и Крымского, когда Остап добывал разрешения на открытие открыточного дела. Охрана, проверка документов после предъявление повестки, указание куда идти и вот теперь ожидание в приемной начальника Шаврова.
В то время, как Остап ожидал приема, не без заметного волнения, начальник ОГПУ Шавров, потрясая пучком телетайпной ленты, повышенным голосом говорил своему заместителю Бодину:
– Уже доложили в Москву, что арестовать эмиссара нам не удалось. Не выявились его связи с белогвардейским подпольем. Такой промах нам не простят, Петр Иванович.
– Да, дело дошло до руководства… – вздохнул Бодин.
– Вместо того, чтобы проследить за ним, нащупать его связи, наши храбрецы открыли стрельбу по нем.
– Стреляли не прицельно, но так получилось, Семен Гаврилович, – оправдывался заместитель.
– Получилось, получилось, – раздраженно повторил Шавров, – И что теперь? Ждать нового эмиссара? Когда? Кто он? Этот промах стал известен не только нашему руководству, но, наверное, и самому Менжинскому. Да, теперь вот что… – раскрыл папку, лежащую перед ним на столе. – С каких это пор наш отдел ГПУ должен заниматься квартирными кражами?
– Дело в том, Семен Гаврилович, похищен молочник Фаберже.
– Что это еще за Фаберже?
– Это знаменитый царский ювелир. Его изделия оцениваются в миллионы. А этот молочник с двумя чашечками на международном аукционе «Солсбери» в Лондоне потянет очень большую сумму фунтов.
– Ах, вот почему перебросили это дело нам. Благодарю, просветил. Так какие следы похищения? Зацепки?
– Пока ничего. Ждали вашего возвращения из отпуска, чтобы получить разрешение, а может, и арест владельца.
– Откуда этот молочник у него, что говорит?
– Выменял на сало у беженца из Москвы. В папке там записаны его показания об ограблении его квартиры, Семен Гаврилович…
– Читаю… не густо, никакой ясности… – пробежал текст начальник.
– Вот и я об этом.
– Кому поручили следствие?
– Доменко, до нас он в милиции уголовным ведал.
– Хорошо. Занимайтесь вплотную этим Фаберже, Петр Иванович, – нажал кнопку звонка Шавров.
– Да занимаюсь, Семен Гаврилович, – встал Бодин и, выходя из кабинета, посторонился, пропуская входящую секретаршу.
– Кто там в приемной? – Шавров ей.
– По повестке… Бендер какой-то, Семен Гаврилович.
Ага, явился, ну-ну… пусть зайдет.
Остап, сдерживая волнение произнес:
– Здравствуйте, Семен Гаврилович.
Шавров кивнул и указал рукой на стул у стола.
– Ваша археологическая, а теперь открыточная деятельность, – заговорил Шавров, – не обходится без нашего внимания, гражданин Бендер.
– Так все законно, без нарушений… – выдавил улыбку Бендер.
– Помолчите лучше, гражданин Бендер, – повысил голос Шавров. – Открытки «Ленин в гробу» ваш выпуск?
– Да… мой…да, я…мы…
– Молчать! – громко прервал его Шавров. – Ленин жив, Ленин вечно будет жить! Такой народный лозунг. А вы… в гробу.
– Так я…
– Молчать! – вскричал Шавров. – Мало того, так какой-то вражеский юморист написал в газете под вашей открыткой: «Ленин в гробу», готовится выпуск таких открыток всех вождей, а?! Это уже не уголовщина, а антисоветчина, контрреволюционная пропаганда! – громко возмущался Шавров.
– Но это не я, не усмотрел…
– Молчать! – вскричал Шавров. И дальше, много ваших открыток прославляют царизм. Дворцы в Ливадии, в Массандре, в Алупке и другие. А экскурсоводы, ссылаясь на вашу открытку, весело повествуют в автобусах туристам: «Посмотрите налево. Вы видите скальную голову царицы Екатерины второй. Это гора Джемерджи. Существует легенда: какой-то купец поднимался ежедневно на эту гору и вытесывал в этой скале черты профиля головы великодержавной императрицы. Утверждать это нельзя, но такая легенда бытует. Могу сообщить вам, товарищи, что красочные открытки этой скальной величественной скульптуры вы можете приобрести в киосках солнечной Ялты и в других городах Крыма» – бросил бумагу, по которой читал гэпэушник, в папку.
– Это напечатано в туристическом приложении к газете. И тут пропаганда ушедшего царизма. Как это понимать, гражданин Бендер?
– Не додумал, уважаемый Семен Гаврилович, не принял это всерьез, прошу простить мою политическую ошибку, умоляю… простите.
– Простить? В лучшем случае, вы заработали себе годы на Беломорканале или на Магадане, а не прощение…
– Да я искуплю свою вину, свой промах, уважаемый Семен Гаврилович.
– Не так просто это сделать, гражданин Бендер, – уже мягче произнес Шавров. – Ваша открыточная деятельность прекращается, точка. Я подумаю, что поручить вам, чтобы реабилитировать, чтобы доказать вашу преданность Советской власти.
– Да я… поверьте…всегда…
– Молчать! – грохнул кулаком по столу Шавров. – Факты! – взял и бросил в папку. – Какие могут быть оправдания, а?!
– Я всегда чту уголовный кодекс, поспешил вставить Остап.
– Чтите?! А тут явная контрреволюция!
Зазвонил телефон, Шавров взял трубку.
– Да. – слушал он какое-то время, потом, – вещи ясно. А одежду, одежду просмотрели? Зашивки, как у того предыдущего? Просмотрите еще раз, вспорите подкладку. Все, – бросил он трубку на рычаги.
Некоторое время Шавров смотрел на Бендера, сидящего с опущенной головой, переложил злополучную папку для открыточного предпринимателя с одного места на столе на другое и сказал:
– Учитывая вашу севастопольскую услугу нам… отвели покушение на Ярового, помогли разоблачить врага, замешавшего в наши ряды, я не взял вас под стражу, чтобы предать суду…
– Да я, Семен Гаврилович, да я…
– Молчать! – вскричал снова Шавров. – Для вас я не Семен Гаврилович, а начальник Киевского ОГПУ, гражданин Бендер. И вы должны ответить за свою антисоветскую деятельность.
– Извините… простите, гражданин начальник, – пролепетал Остап.
– Как я говорил при встрече с вами в Крыму, что найдем вам поручение. Будете исполнять, чтобы искупить свою безграмотную деятельность, ведущую прямо в антисоветскую, что строго наказывается.
– Готов, готов, что поручите, выполню, выполню, гражданин начальник, – быстро заговорил Бендер, почувствовав облегчение от слов гэпэушника: «поручение», «искупите свою безграмотность».
– Значит так, гражданин Бендер, открыточную деятельность сокращаете. Никакой политики, антисоветчины. Только пейзажи, стройки пятилетки, киноартисты, ясно? Понятно?
– Как не понять, как не понять, уважаемый Семен Гаврилович! – вскочив Остап, назвав все же гэпэушника по имени и отчеству, забыв грозное замечание Шаврова. – Я готов, готов делать так, как вы говорите, – тараторил Остап, почувствовав прощение за свою антисоветчину.
– Ну, а теперь вот что, товарищ Бендер…
Впервые Шавров назвал обвиняемого «товарищ Бендер», отчего в сердце Остапа значительно потеплело.
– Даете объявление во всех газетах и не только в Киевских, что после продолжительной археологической экспедиции клуб… как он называется?
– ДОЛАРХ, – выпалил Бендер, – Аббревиатура от слов: «Добровольное Общество любителей археологии», – пояснил Остап.
– Что клуб «Доларх» возобновляет свою работу и приглашает всех желающих стать членами клуба. За сообщение о предполагаемых местах, представляющих археологический интерес, выплачивается вознаграждение. Ясно?
– Ясно, ясно, товарищ начальник, сегодня же дам такое объявление, – быстро заверил Остап грозного начальника Киевского ОГПУ.
Шавров взял трубку зазвонившего телефона.
– Да, – слушал он некоторое время, затем сказал: – Доставьте это все ко мне. Интересно… – опустил он трубку на рычаги.
– Добавьте, – произнес Шавров и, помолчав, повторил:
– Добавьте в объявлении, что вознаграждение выплачивается также за ювелирные изделия, найденные археологами-любителями.
– Ясно, ясно, Семен Гаврилович, так и объявлю, сегодня же.
– Сегодня я вас отпускаю, сделайте отметку в вашем пропуске и идите.
С бурей благодарностей и даже с поклоном, Остап, пятясь, вышел из кабинета грозного начальника Киевского ОГПУ.
Первым свою радость выразил громким возгласом Козлевич, увидев подходящего к автомобилю Бендера. Чуть запоздало ему вторил и Балаганов почти криком:
– Командор!
– Все обошлось, камрады-единомышленники, обошлось, – вскочил в машину недавно обвиняемый как антисоветчик, чуть ли не контрреволюционер, как классифицировал его деятельность Шавров. – Поехали по редакциям газет, – распорядился Бендер. – Рассказывать буду потом, сейчас не до этого. Даем объявления!
Через день-два после выхода в свет объявлений об открытии клуба «Доларх» появились предложения о нахождении мест, представляющих археологический интерес.