Читать интересную книгу Медвежьи невесты - Вероника Тутенко

Теперь и вовсе по струнке ходи, хоть вообще домой не появляйся.

«Тише, сестренку разбудишь», «Не топай», «Не греми», «Не кричи»… Скоро, наверное, и дышать нельзя уже будет. Кругом нельзя, нельзя, нельзя…

Отец уже который день на радостях пьёт и ходит счастливый-счастливый, будто мёда объелся…

Мамке часы подарил за то, что дочь родила.

И соседи вокруг умиляются: «Ой, какая девочка!»

И что им не ойкать, им-то она не кричит всю ночь под ухо.

Дочка и впрямь родилась на редкость красивой.

— Сразу с волосиками. Да такие кудрявые! — улыбалась медсестра, протягивая Нине сверточек кормить.

Имя Юра выбрал давно: «Назовем Галочка».

— Только не Галочка, — заупрямилась Нина. — Так лошадей вороных называют.

— Ладно, — согласился с доводом Юра. — Тогда будет Людочка.

Соседка по палате присмотрела Людочку в невестки:

— Будет сыну моему жена.

У нее родился толстый мальчуган.

Малыш был довольно мил, но фамилия соседки никуда не годилась.

— Нет уж, извини, — возразила Нина. — Очень уж фамилия у вас некрасивая — Смердящие.

16

Тётя Аня давно собиралась в гости к Нине, очень уж хотелось познакомиться с настоящим художником.

Наконец, подгадала под выходные и с утра пораньше отправилась в посёлок.

Заговорщицки достала из-за пазухи бутылочку. Развязала на столе узелок с варёной свининой и прочими яствами: грибочками, сметаной, вареньем и медом. Ещё и молока детишкам захватила.

Картины рассматривала долго. Вздыхала: Так бы всё с собой и забрала…

Выбрала яблоньку и уссурийского тигра.

— Смотрю я на них, и душа радуется… Гляди-ка, прямо наша тайга. И медведи как живые…

— Это репродукция, тёть Ань, — засмеялся Юра. — Я только перерисовал. А художник — Шишкин. «Утро в сосновом лесу» называется.

— И правда, утро… Вот и солнышко сквозь деревья проглядывает.

— Бери и мишек, теть Ань, раз понравились.

Тётя Аня взяла и мишек, а через пару месяцев объявилась с гостинцами снова.

— Забирай все картины, если хочешь, теть Ань, — предложил Юра. — Я недавно встретил одного своего старого знакомого — только что из Сибири. Говорит, заработки там хорошие, только мошек — тучи. Но мошек, я думаю, мы как-нибудь переживём… Так что уезжаю на днях.

Нина недоуменно смотрела на мужа, часто моргая от обиды: мог бы посоветоваться сначала с женой, прежде, чем делиться планами с чужим человеком, пусть даже тётя Аня и стала им как родная.

— Юр, а как же мы?

— Как приеду, дам телеграмму.

Сказал, как отрезал, брови свел в линию, будто задвинул засов. Стучи — не стучи — бесполезно.

17

Ожидание как длинные-предлинные четки. Перебираешь их и всё не бесполезно, а для того, чтобы приблизиться к чему-то новому и важному.

Почтальонка уже в который раз проходила мимо, иногда, встретившись с Ниной взглядом, чуть виновато улыбалась.

Возможно, если бы от неё зависело, чтобы телеграмма пришла поскорее… Но увы… Почтальон — только разносчик вестей, а уж добрые они или плохие — решать не ему, а Тому, Кто Посылает Вести Свыше.

Наконец, телеграмма пришла.

Перечитав несколько раз кроткое и до конца не понятное «ПРИЕЗЖАЙ, ПОКА НЕ НАЧАЛСЯ СПЛАВ», Нина мысленно ругала себя за то, что не подумала раньше, что делать с приёмником. Решила отправить по почте. Пусть следует в Сибирь своей дорогой.

Все пожитки были уже собраны и вместились в один маленький чемоданчик.

На стене осталась только одна картина. В красивой рамке репродукция «Дети, бегущие от грозы». Бабе Ане она почему-то не понравилась.

… Состав из четырёх вагонов следовал по узкоколейке до Кукуштана.

Почтальон настигла Нину уже в вагоне.

— Нина, забирай приемник! — пыталась вернуть грузный упакованный «Урал». — Его не разрешили по почте.

— Куда я его с детьми? Отправишь как-нибудь…

— Забирай, тебе говорю, — не сдавалась и почтальон.

Поезд весело качнулся и тронулся. Валерик не удержался и скорчил рожицу почтальонке, все еще сердито размахивающей руками за окном. У ног её, как верный пёс, застыл «Урал» и, казалось, вот-вот залает.

… Валерик оказался нянькой, каких поискать. Напрасно опасалась Нина, что сын будет баловаться в дороге. С сестры глаз не спускает. «Повезёт же будущей невесте!» — не могла нарадоваться мать.

Сын напоминал ей старшего брата, и неминуемое приближение поры взросления её тревожило. Но хоть и дал в своё время старший прикурить родителям, но стал человеком, работает в Тольятти на заводе. Нина узнала об этом из письма, которое стало одним из самых ярких событий проведённых в заключении лет. Вместе с письмом Серёжа прислал немного денег и ткани на пальто.

А путь предстоял неблизкий: из Кукуштана добрались до Перми, и только там, наконец, пересели в поезд на Красноярск, откуда до мужа — рукой подать.

18

Вокзал привычно гудел, предвещая перемены.

Нина поставила тяжелую сумку на платформу, оглянулась вокруг.

— Извините, — остановила она женщину в красном платке с крупным цветочным узором, показавшуюся ей похожей на коренную сибирячку. — Вы не подскажете, как доехать до Тассейского района?

— Нет, милая. Сама к дочери приехала.

— Это вам на машине ехать надо, — остановился молодой мужчина в кепке, мимоходом услышавший «Тассейский район».

— На какой машине? — удивилась Нина.

— На грузовой, — ответил мужчина на ходу. — Автобусы туда не ходят…

И поспешил дальше.

Язык, говорят, до Киева доведёт. Во всяком случае, расспросив ещё несколько прохожих, Нина знала, в какую сторону идти вдоль дороги.

А идти предстояло долго…

Прошагав с детьми добрый километр, Нина остановила несколько машин, но все они ехали не туда.

Наконец, обдав пешеходов едким дымом, притормозил грузовик.

— Вам куда? — выглянул из открытого окна рыжеволосый мужичок.

— В Тассейский район.

— Это вам ещё километров триста прошагать придется, — усмехнулся водитель. — Садитесь в кабину!

— Правда? — обрадовалась Нина. — Я уже и не надеялась…

— Садитесь, садитесь, — ободрил шофёр. — Здесь ходить одной вообще нельзя, а тем более с детишками. Вы, наверное, не местные…

— Нет…

— То-то, вижу, вы медведей не боитесь, так смело шагаете. А в Тассейском районе вам куда?

— В посёлок Нижний. Знаете такой?

— Знать-то знаю, но до самого посёлка не довезу. Туда и не проедешь. Только трактора ходят иногда. Надо идти тайгой. Или водой.

— Как водой? — испугалась Нина.

— Баржей или катером по реке.

Нине неслыханно повезло: трактор-редкий зверь в этих местах как раз тянул в сторону от трассы грузовую машину, увязшую в непролазной грязи.

— Эээй! — отчаянно замахала руками Нина, как человек, оказавшийся на необитаемом острове, проходящему мимо кораблю.

Её заметили и вернулись.

Ещё километров двадцать мессива (одна сплошная колея!) остались позади.

Тракторист остановился на большой поляне, отцепил машину.

— Забирайтесь в машину! — приказал пассажирам. — Сейчас пойдет конь, и заберёт вас.

— Ждите, — уступил им место водитель грузовика. Но через минуту после того, как оба мужчины уже скрылись в дремучести здешних мест, вернулся. — Забыл сказать, ручки в машине привяжите верёвками изнутри, а то медведь любит хулиганить. Увидит, кто-то есть в кабине — как пить дать откроет!

Верёвок в кабине было много, но, пожалуй, Нина, действительно, могла бы не сообразить, для чего они здесь нужны.

Разобравшись с дверями, Нина облегченно вздохнула и достала из узелка бутылку, в которой оставалось воды совсем немного, и стакан. Налила половину Валерику.

— Не надо, мам, — отказался он, — береги Людочке.

Хищным зверем семейства кошачьих подкралась ночь. На мягких лапах, с кисточками на ушах, таинственная и опасная — да, она была такой. Сибирская, в мудрых холодных звёздах, сошедших, как снежинки поутру.

Снова стали видны очертания тайги.

К счастью, медведей поблизости не было, но опасностей хватало и без них.

Вдали, как будто лес надел зловещую корону, задымились вершины деревьев. Пожар шёл только поверху и норовил подобраться поближе к поляне, но спасительный ветер взял, да и развернулся в другую сторону, и огонь последовал за ним.

Наконец, показалась долгожданная подвода.

Лошадью правил крепкий старик с глазами добрыми и едкими, как берёзовый дым.

— Забирайтесь скорее, — поторопил он. — Видишь, лошадь волнуется, боится огня.

Кобыла настороженно водила ушами, а двинувшись с места, понеслась во всю прыть, как некая крылатая лошадь.

Нина даже не сразу заметила, как соскользнул с соломы, устилавшей телегу, чемодан с детской одёжкой.