Изумившись (хотя куда уж дальше изумляться) грандиозности творения умерших невесть сколько столетий назад людей, Алексей шел вслед за Хоором.
Они проходили мимо тоннелей, уводивших во мрак, мимо покрытых непонятными надписями и барельефами стен. Воздух был свежим, временами Багненко ощущал на лице слабый ветерок, едущий из невидимых вентиляционных отверстий. Отшлифованная монолитная скала чередовалась с циклопической кладкой, камни которой были идеально подогнаны друг к другу.
Миновав арку с полукруглым сводом, украшенную стершейся резьбой, они прошли нешироким коридором еще сотню шагов и, наконец, попали в само хранилище.
... В начале его строители храма расположили нечто вроде картинной галереи. Стены узких залов украшала мозаика, выложенная разноцветной яшмой и нефритом; и фрески, ничуть не потускневшие за века и века.
Холодом несчетного числа минувших лет повеяло вдруг в душу Алексея от этих картин, запечатлевших жизнь народа, от которого не осталось ныне даже памяти.
Вот люди, занимающиеся повседневными делами, - убирающие урожай, сажающие деревья.
Вот рядами, одетые в доспехи, с оружием в руках идут куда-то горной дорогой.
Вот, собравшись во множестве, обсуждают нечто, судя по выражению лиц, весьма для них важное.
Большинство изображенных здесь были невысокими людьми с черными волосами и темной кожей, но много было и других чернокожие, высокие африканцы; светловолосые и голубоглазые; медно-красные индейцы.
В нишах стен, выложенных синей и изумрудной смальтой, стояли сосуды из чистейшего горного хрусталя, инкрустированные самоцветами, изящные керамические вазы ярко-алого и зеленого цветов, золотые кубки и чаши, покрытые филигранной чеканкой.
Сюжеты картин менялись: увиденный сверху человек несется над мастерски изображенной землей на треугольном крыле точь-в-точь современный дельтаплан.
Летающий ящер влечет в ночном, залитом ярким лунным светом небе что-то похожее на крылатую ладью.
Большие корабли, одновременно похожие и непохожие на известные ему суда морских народов древности.
Мамонт с всадником на лохматой спине.
Странные растения и невиданные животные, которых Алексей не встречал даже в палеонтологических справочниках, но выполненных так, что не оставалось сомнений - художник видел их воочию.
Виды городов со странно притягательной архитектурой.
И вновь люди - женщины в окружении детей, нагие девушки, празднично танцующие вокруг лесного высокого костра.
Большой - почти во всю стену - портрет седого старика, разглядывающего звезды с помощью какого-то приспособления ...
Багненко не мог не поразиться удивительному искусству творцов того, что он видел.
Неведомым мастерам удалось сделать изображения почти живыми. Они сумели передать даже мельчайшие движения мышц тел, даже радужное сияние брызг, поднятых дельфином, несущим на спине молодую женщину, даже то, как легкий ветерок развевает ткань одеяний и колышет листву!
Затем пошли обширные залы, полные книг: стопы тонких золотых листов, с рядами выбитых на них знаков, свитки асбестовой ткани, покрытые письменами, начертанными огненно-рыжей киноварью и охрой. Те кто составлял эту библиотеку, видимо, заранее позаботились, чтобы ее содержание могло пережить тысячелетия.
Буквы (а может быть, иероглифы) исчезнувшего народа были даже отдаленно не похожи ни на что, знакомое Багненко.
Дальше перед ними предстали связки пластин мамонтовой кости, штабеля грубых глиняных табличек с коряво нацарапанными знаками - то были летописи, относящиеся ко временам после гибели материка.
- Все это можно будет без особого труда прочесть, - бросил Хоор, отвечая Алексею. - Тут есть множество переводов с древнего языка на нынешние. Есть и на русский. Некоторые из них делал я сам.
В десятом или пятнадцатом по счету книгохранилище всю стену занимала выложенная цветным камнем карта. На ней был изображен лежащий в окружении мало напоминающих очертаниями нынешних берегов Евразии и Америки континент.
Он занимал больше половины Северного Ледовитого океана и формой своей был подобен сплюснутому с боков диску с изрезанными краями.
На карте были явственно обозначены горные цепи, идущие вдоль побережий, глубоко вдававшиеся в берег обширные заливы, россыпь островов вокруг.
В центре громадной земли, примерно там, где находится Северный полюс, располагалось большое озеро, целое внутреннее море. Четыре реки вытекали из него, деля материк на четыре примерно равные части.
В двух местах - где-то в Канадском архипелаге и на месте нынешнего Таймыра - исчезнувшая суша соединялась узкими перешейками с Азией и Северной Америкой.
Поверхность материка густо покрывали маленькие треугольники из дымчатого кварца, с подписью рядом.
Несомненно, то были города. Несколько треугольников было разбросано по азиатским просторам, по одному в Канаде и Гренландии.
Багненко постарался как можно точнее запомнить их расположение, но тут же усмехнулся про себя. Зачем? - Ведь сюда все равно придут люди.
Он вспомнил вдруг греческий миф о Гиперборее. "Благодатная страна за спиной северного ветра" так, кажется, говорилось в нем? Может быть, то были отголоски смутных преданий о сгинувшей в полярном океане земле.
И вновь потянулась бесконечная паутина переходов, тоннелей, крипт; анфилады залов и хранилищ. Там и тут стены были покрыты барельефами,или рядами символов - то идеально начертанных, то грубо выбитых в неподатливом камне неумелой рукой.
Двигались они в глубоком молчании, нарушаемом только звуком их шагов.
Очень редко Багненко отваживался задать вопрос, на который следовал немногословный ответ. Еще реже Хоор начинал разговор первым.
Они спускались все ниже по исполинской, многоярусной спирали.
Геолог попытался хотя бы приблизительно определить размеры подземелий. Выходило, что он увидел ничтожнейшую часть.
"Тут работы десятку Академий на десятки лет", - мелькнула мысль у Алексея.
Он подумал о давно умерших людях, чьи руки построили все это, о тех, чьи мысли и чувства, вся жизнь принадлежали храму. В течение многих, непредставимо многих поколений.
Старик показал ему коридор, заваленный грудами истлевших книг.
Написанные от руки и печатные, на множестве языков, со страницами из пергамента и пожелтевшей бумаги ...
Среди всего этого Багненко увидел несколько ветхих томов с портретом Ленина на картонной обложке.
Видимо, с помощью этих книг последние хранители пытались понять, что происходит во внешнем мире.
Увидел он и обещанные сокровища - целые горы золотых самородков; алмазы, изумруды, рубины в каменных горшках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});