— Сын Ярыша, говоришь? Похож, статью в отца пошел. А звать-то тебя как, сын Ярыша?
— Олех.
Старик перевел взгляд на Рогдая и его брови удивленно взлетели вверх. Олех и Рогдай внешне очень уж не походили друг на друга. Олех русоволосый, с серыми глазами, ростом высок, да широк плечами, кулак что кувалда. А Рогдай с черными, как смоль волосами, вьющимися кольцами, карие глаза под густыми ресницами — любая девка позавидует. Худой, хоть и не болезненной худобой, да не тянет на силача покамест.
— Брат, говоришь? Неужто тоже сын Ярыша? — в голосе Кудая слышалось недоверие. Олех хохотнул:
— Нет, Рогдай не степняк. Его отец Юлай приходится братом моей матушке. Стало быть, и мы с Рогдаем братья.
Старик понимающе кивнул:
— И зачем же ты пожаловал ко мне, сын Ярыша?
Олех потупился:
— С поклоном от отца, — Олех уважительно склонился перед стариком. Кудай довольно пригладил седую бороденку.
— Ярыш просит тебя, Кудай, указать нам с Рогдаем путь в великую степь. Хочу посмотреть, как живут степняки и передать поклон Айлуку.
Старик хмыкнул и окинул братьев хитрым взглядом:
— Да указать путь дело не хитрое. Ты лучше ответь мне, сын Ярыша, что у вас с лицами? Неужто, степная лисица тебе лицо расцарапала? Негоже сыну Ярыша перед Айлуком в таком виде появляться.
Олех залился краской. И рассказать-то стыдно про свою оплошность.
— Да мы без умысла плохого. Думали, девицу от негодяя спасти, а вышло, что спасать-то никого и не требовалось. По любви у них…
Рогдай тоже залился румянцем — это ведь он тогда первым ввязался. Из-за него и Олеху досталось. А Кудай лишь улыбнулся.
— Обождите здесь.
Кудай скрылся в смежной комнатенке. Там на тюфяке, набитом соломой спал молодой мужчина в кожаной безрукавке и потертых штанах, будто от долгого сидения в седле. В его лице, безмятежном и расслабленном, откровенно читалось сходство с чертами самого Кудая. Старик, легонько толкнув спящего в плечо, позвал:
— Мартух, вставай, себя проспишь.
Молодой мужчина сладко потянулся, зевнул и только потом открыл глаза:
— Чего ты, дед, меня будишь? Все равно никого нет.
Кудай цыкнул:
— А ну, цыц! Вставай, говорю. Проводником пойдешь в великую степь. Гостей доставишь к самому Айлуку.
Мартух недовольно насупился. Но встал, ополоснул лицо водой из кувшина. Выглянул из комнатенки и окинул двоих парней пренебрежительным взглядом:
— Этих, что ли? — спросил он у Кудая. Старик лишь кивнул в ответ.
— Уж больно примечательные гости. Кто такие?
Кудай со значением посмотрел на внука и проговорил:
— Один из них — сын Ярыша. К Айлуку с поклоном идет. Доведешь до вождя и чтоб ни один волос с его головы не упал.
Мартух, услышав имя Ярыша, заинтересовался:
— Ярыша? Того самого, сына вождя? Так он же изгнан был? А если гости эти неугодны будут, я в виноватых окажусь?
Кудай нахмурился:
— Не суди об том, чего не знаешь! Айлук рад будет сыну Ярыша! Веди в степь, да смотри мне, чтоб без шуток!
С той ссоры, прошло два дня, а Ярыш так и не появился в шатре. Впрочем, Лайда и не переживала. Охотники ушли на промысел, а значит и степняк с ними. Все мысли Великой были заняты сыном. Зная характер Олеха, он уж теперь не скоро вернется в холмы. Да и вернется ли?
А ночью Лайда во сне, неожиданно, оказалась в Долине Предков. Солнце ярко светило, теплый ветер со стороны Лазурного моря ласково скользил по лицу, но что-то тревожное было в этом сне. Лайда, осознавая, что это сон, все-таки пошла туда, где обрывались холмы и где внизу о камни разбивались волны моря. И вдруг позади услышала свое имя:
— Лайда…
Обернувшись, Лайда вздрогнула, хотя уже знала, кто её окликнул. Великая Тарха опиралась на свой посох, черные глаза смотрели пронзительно, словно видели все тайные помыслы Лайды.
— Пойдем.
Лайда, не торопясь, последовала за Великой Тархой, чей силуэт словно скользил по воздуху, плавился и мелко подрагивал в солнечном свете. Подойдя к самому обрыву, Лайда остановилась. Великая Тарха протянула руку с посохом, указывая на лазурные воды:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он плывет, Лайда. Он несет смуту и горечь той поры, когда твой народ бежал сюда от неминуемой гибели.
Лайда всматривалась вдаль до боли в глазах, но так никого и не увидела:
— Кто он, Великая?
Тарха повернулась в сторону Лайды:
— Он тот, в ком течет кровь врага твоего народа, Лайда. Он скоро будет здесь, не пропусти его. Он не должен посеять смуту в сердцах народа Тарха.
Великая Тарха снова повернулась к морю:
— Он силен, в нем великая сила. Но и ты, Лайда, сильная. Только тебе и по силам его одолеть. А я помогу.
Образ Великой подернулся и, мгновение спустя, растаял в солнечных лучах. А Лайда просто проснулась. Она быстро вскочила и отогнула полог шатра — солнце только коснулось верхушки холма Пробуждения. Быстро одевшись, Лайда покинула шатер в котором продолжали спать её дочки.
Великая, покинув лагерь протрубила в рог и с небес тут же спустилась крылатая тройка.
— Посмотрим, кто к нам пожаловал, — Лайда свистнула и крылатая тройка понесла её в сторону Долины Предков.
Арсай стоял на носу своего корабля и задумчиво вглядывался в линию горизонта. Вот уже несколько дней он плывет по волнам Солнечного моря, которое иноземцы именуют Лазурным. Хоть и не любил Арсай всё иноземное, а стоило признать, что вода в море и впрямь лазурного цвета. А вот солнца становилось все меньше. Да и ветер заметно похолодел, будто напоминая магу, что он уже далеко от теплых берегов родной Леании.
Магическая алая нить, указывающая путь, с каждым днем становилась бледнее и это настораживало Арсая. Если нить пропадет раньше, чем они достигнут берега, что это будет означать? Что те, кто бежал вместе с Тархой теперь покоятся на дне Солнечного моря? Или же, вдали от Леании, магия Арсая слабеет? Но как такое возможно?
Арсай не любил иноземцев, но жадно впитывал все сведения об иноземной жизни, чтобы доказать своему брату, что уклад жизни в Леании мудрее и правильнее, и что не следует заимствовать у иноземцев все подряд, не думая. Потому и знал маг, что за пределами его родных земель, магия почти не сохранилась. Растеряли иноземцы силу своих предков, не сумели сохранить. Так отчего магия Арсая слабеет, если поблизости нет ни одного мага, способного ослабить силу Арсая?
Когда впереди показалась земля, Арсай пристальным взглядом окинул неровную линию берега. Даже дышать стал глубже, словно пытаясь почувствовать след Тархи. Солнце, вышедшее из-за облаков, осветило берег и в глаза магу словно плеснуло золотым сиянием — видать, не врали иноземцы, сказывая, что есть на берегу Лазурного моря град, в котором крыши золоченные. Но алая нить вела в сторону, туда, где скалистый берег выглядел совершенно безлюдным и пустынным.
Алая нить побледнела, задрожала и вдруг растворилась без следа, словно, кто-то оборвал нить движением руки. Но Арсай уже почувствовал магию, вьющуюся вдоль скалистого берега, сильную магию. Было в ней что-то знакомое, Арсай не назвал бы её чужеродной. Значит, он на верном пути? Кто, как не Тарха могла принести сюда магию сродную той, что сейчас царит на землях Леании? Арсай отцепил серебряную серьгу Хореи с носа корабля и спрятал её в потайном кармане на поясе. Может, еще и пригодится это украшение. Отдав распоряжение искать удобное место для причала, маг сконцентрировался и попытался мысленным взглядом увидеть то, что расположено на скалистом берегу.
Он увидел залитые солнцем холмы, богатые зеленые пастбища, холодные ручьи, сбегающие с вершин холмов, леса, поддернутые зеленой дымкой листвы. Арсай увидел гладь большого озера, от которого словно дохнуло холодом и разбросанные по берегу разноцветные шатры. И вдруг видение оборвалось. Лишь на мгновение Арсай увидел разноцветные шатры, но это были точно они! Но почему он больше ничего не смог разглядеть? Арсай попытался вновь проникнуть с помощью магии вглубь берега, но у него ничего не получилось. С этим он разберется потом, а сейчас нужно поднять наверх и увидеть все своими глазами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})