— Мне любопытно узнать о женщине, которую он описал, — говорю я, подходя к мини-бару Тома, чтобы налить нам выпить.
Наконец, Том поднимает взгляд.
— Ладно, во-первых, у тебя в кабинете есть мини-бар, а во-вторых, ещё даже не полдень, — криво усмехается он.
— Всегда заботишься обо мне, старший брат. Но давай посмотрим правде в глаза, мы оба знаем, что у тебя скотч лучше. К тому же, мне нужно выпить после общения с этим придурком, — я снимаю крышку с хрустального графина и наливаю себе выпить. — Присоединишься ко мне?
— Какого чёрта. Мы боссы, — Том злобно ухмыляется, присоединяясь ко мне, чтобы произнести тост.
— За то, что, чёрт возьми, запланировал Дженсен. Сможем ли мы использовать это, чтобы уничтожить его.
— Выпьем за это.
Мы чокаемся бокалами и ждём телефонного звонка, каждый из нас гадает, как далеко зайдёт Дженсен, чтобы задобрить братьев Костас.
Глава 4
Мишель
Я тащусь из кухни обратно в свою кровать, впервые за несколько часов двигаясь с места.
Вооружившись бокалом розового вина и коробкой шоколадного печенья, я сажусь на кровать, скрестив ноги, и обдумываю свою ситуацию.
— Могло быть и хуже, — говорю я вслух своей маленькой квартире-студии. Так же быстро я качаю головой.
Нет, на самом деле я не думаю, что могло быть намного хуже.
Прошло примерно двенадцать часов с тех пор, как я покинула «Дрейпер Пибоди». Я безработная, моя лицензия юриста, вероятно, будет отозвана, и я задолжала почти по всем счетам. Я откидываюсь на свою груду подушек, чувствуя горечь и одиночество.
По крайней мере, у меня всё ещё есть крыша над головой.
Я оглядываю свою маленькую заброшенную квартирку, пытаясь почувствовать благодарность за этот факт. Стены уродливого багрового оттенка, которые становятся ещё уродливее из-за того, что краска повсюду потрескалась. На прошлой неделе на окне начало расти пятно плесени, и, несмотря на мои попытки отбелить его, оно продолжает появляться снова. Квартира была частично меблирована, что, как я думала, было бы преимуществом.
К сожалению, «частично меблированная» означает лишь то, что по всей маленькой квартире разбросано несколько предметов, которые лишь отдалённо напоминают предметы мебели. Маленький столик, который служит одновременно обеденным и письменным столом, треснул посередине. Два стула, которые шли в комплекте, не подходят друг к другу, а подушки протёрты насквозь. Даже комод бесполезен, потому что три ящика даже не сдвигаются с места. Я продолжаю надеяться, что не найду ничего ужасного, когда наконец открою эти ящики.
Мой ленивый взгляд скользит по небольшой части студии, которая служит мне кухней. По крайней мере, она функциональна. Холодильник полноразмерный, и под плитой с двумя конфорками есть даже крошечная духовка. Но по странной оплошности ни у одного из шкафов нет дверей. Очевидно, стекло на них разбилось, когда здесь жил последний арендатор, и компании было всё равно, заменили их или нет. В результате моя кухня выглядит так, словно в отверстиях, которые должны быть дверцами шкафов, таращатся глаза.
Я резко сажусь.
О нет. «Дрейпер Пибоди» владеет этим зданием.
Я закрываю лицо руками и стону, меня поражает истинная глубина моего положения.
Они попросят меня съехать.
Моя студия — одна из их «стартовых квартир», самых дешёвых, которые они предлагают начинающим юристам, только что закончившим юридическую школу, чтобы они помогали нам, пока мы наращиваем наш доход. Взамен они абсолютно ничего не содержат, и нам не разрешается жаловаться.
Я вылезаю из постели, моё сердце бешено колотится.
— Но если квартира принадлежит им, это значит, что они меня выселят, — говорю я вслух своему маленькому дому. — Куда я пойду?
Я снова оглядываюсь по сторонам, видя всё это место в новом свете.
Краска на стенах не такая уж отвратительная, и кого волнует небольшая плесень?
По крайней мере, это место дешёвое.
— Мишель, ты должна перестать накручивать себя, — я наставляю себя, прижимая руку к сердцу и делая несколько глубоких вдохов. Когда я, наконец, снова чувствую спокойствие, я делаю два шага на кухню.
— Сделай что-нибудь полезное. Например, приготовь что-нибудь вкусненькое к тому дешёвому вину, которое ты пила весь день.
Решившись, я делаю два коротких шага на кухню и роюсь в своих шкафчиках.
— Ага! Вкусняшки, — я достаю коробку с макаронами и сыром и быстро начинаю их готовить.
Ожидая, пока закипит вода, я раскладываю свои варианты.
— Во-первых, выселение неизбежно, так что же дальше?
Я верчу в руках пакет с сыром, обдумывая варианты. О доме моих родителей не может быть и речи, тем более что они с самого начала не поддерживали мой приезд в Нью-Йорк. Они были шокированы ценами и уверены, что меня изобьют и убьют в течение недели.
«Я могла бы пойти к Джун», — думаю я, но потом качаю головой. «Нет, я не хочу быть свидетельницей её постоянного парада мужчин каждый вечер. К тому же, я бы испортила её стиль».
— Ладно, понятия не имею, куда пойти. Как насчёт того, что делать?
Вода начинает быстро закипать. Я всыпаю лапшу, надеясь, что меня осенит вдохновение. Вместо этого я ловлю себя на том, что смотрю в кастрюлю и снова и снова прокручиваю в голове события дня.
Почему Дженсен был так зол?
Несмотря на то, что я сильно облажалась, в этом всё равно нет никакого смысла. Сообщить обо мне властям — это большое дело. Я потеряю свою юридическую лицензию, и ни один работодатель не возьмёт меня на работу. Но проблема Дженсена, как известно большинству из нас, младших юристов, в том, что он горд. К сожалению, эта гордость выливается в гнев, только если кто-то из нас ему противоречит.
«Должно быть, именно поэтому он был так взвинчен», — рассуждаю я. Во время встречи с клиентом я однажды возразила ему, но это было всего один раз и только потому, что он допустил фактическую ошибку. Когда он отчитал меня за это конкретное нарушение, я решила никогда больше не оспаривать его.
О чёрт. Держу пари, он думает, что я выставила его в плохом свете перед клиентом, и решил отыграться на мне.
Больно осознавать, что я стала жертвой собственной глупости Дженсена, но также странно успокаивает осознание того, что это произошло не потому, что я ужасный юрист.
«Просто бесхребетная», — с горечью думаю я, перекладывая всю порцию макарон с сыром в большую миску.
Я возвращаюсь в свою постель, больше не заботясь о том, чтобы притворяться, что со мной всё в порядке. Слёзы начинают стекать по моим щекам, и я тихонько всхлипываю.
Я явно не в порядке. Потому что, даже если Дженсен уволил меня просто для того, чтобы защитить своё эго, всё равно остаётся факт, что у меня нет работы и нет надежды практиковать в качестве юриста, точка, если у меня отзовут лицензию.
«Полагаю, что это моя самая большая проблема», — понимаю я. Без лицензии на юридическую практику ни одна юридическая фирма не наймёт меня. По закону они не могут. Плюс, у меня нет возможности оспорить Дженсена Дрейпера. Моё резюме действительно было не таким уж замечательным, хотя я вряд ли думаю, что это доходит до уровня халатности.
Звонит мой сотовый телефон, громко и резко в моей тихой квартире, прерывая мои закручивающиеся по спирали мысли.
«Кстати о дьяволе», — я стону, когда вижу, кто звонит.
Дженсен Дрейпер.
— Что ж, может произойти один из двух способов, — размышляю я, уставившись на зазвонивший телефон. — Либо я его отчитываю, либо умоляю передумать.
Наблюдая за постоянным жужжанием экрана, я понимаю, что моя тактика должна быть последней.
— Мистер Дрейпер? — я осторожно отвечаю. — Как дела? Это неожиданно.
— Мишель, — шипит его маслянистый голос. Я чувствую, как он плюётся в трубку, думаю, с отвращением. Затем он снова говорит: — Я подумываю не сообщать о тебе в коллегию адвокатов штата.