Читать интересную книгу Полярис - Джек Макдевит

Вероятно, я не ввязалась бы в историю с «Полярисом», если бы мой босс Алекс Бенедикт не вычислил местонахождение базовой станции шэньцзи.

Алекс торговал антиквариатом, но страсть к старинным предметам у него всегда оказывалась на втором месте после желания заработать. Им двигало одно только влечение к деньгам. Работа Алекса по большей части заключалась в болтовне с клиентами и поставщиками, и это ему тоже нравилось. Кроме того, он составил себе куда более солидную репутацию, чем если бы стал инвестиционным банкиром или кем-нибудь в этом роде.

На самом же деле бо́льшую часть работы в «Рэйнбоу», его корпорации, выполняла я. Он был генеральным директором, а я – рабочей лошадкой. Но я не жаловалась – работа была увлекательной, и мне хорошо платили.

Меня зовут Чейз Колпат. Двенадцать лет назад мы с Алексом оказались втянуты в события вокруг «Корсариуса», – возможно, вам известно, что из-за него пришлось слегка переписать историю. Алекс же заработал небольшое состояние. Но это тема для другого рассказа.

В своей области он был настоящим гением, зная, что нравится коллекционерам и где это можно найти. «Рэйнбоу» не гнушалась любыми методами, – к примеру, мы нашли перо, которым Аморозо Великолепный подписал хартию, уговорили владельца продать его нашему клиенту и получили щедрые комиссионные. Иногда, если цена казалась особенно привлекательной, мы покупали предмет и продавали его за сумму, более соответствующую реальной стоимости. За годы нашей совместной работы Алекс, кажется, ни разу не ошибся в оценке, и мы почти никогда не теряли денег.

Я никогда не могла понять, как ему это удавалось, тем более что сам антиквариат его не интересовал. В своем загородном доме, служившем и штаб-квартирой корпорации, он держал несколько старинных предметов, в том числе кубок из императорского дворца на Миллениуме и застежка Миранди Кавельо, изготовленная две тысячи лет назад. Но он не испытывал к ним привязанности, если вы понимаете, о чем я говорю. Он лишь выставлял их напоказ.

Так или иначе, Алекс отыскал ранее неизвестную базовую станцию шэньцзи. Если вы плохо знакомы с этими вещами и не знаете, что такое базовые станции, объясню: они служили базами для корпораций, когда путешествия по Конфедерации занимали недели и даже месяцы. Знаю, что выдаю свой возраст, но все же признаюсь: я была пилотом до изобретения квантового двигателя и помню, каково нам приходилось. После вылета с Окраины требовались целые сутки, чтобы преодолеть двадцать световых лет. Если дорога была дальней, у вас оставалось вдоволь времени, чтобы совершенствоваться в шахматной игре.

Базовые станции размещались на орбите, в стратегических точках. Путешественники могли остановиться там, отдохнуть, пополнить запасы запчастей и топлива и просто выбраться из корабля. Некоторые станции принадлежали правительству, но большинство – корпорациям. Если вам не доводилось летать на старых кораблях, вряд ли вы представите, каково это – неделями торчать в такой керосинке. Сейчас все происходит буквально за мгновение: включаешь двигатель и успеваешь промчаться через пол-Рукава, прежде чем допьешь кофе. Единственное ограничение – запас топлива. В этом есть и заслуга Алекса, ведь именно он обнаружил квантовый двигатель, который лег в основу всех остальных. Я не выдам тайны, сказав, что особой радости он не испытал, поскольку заработать ему так и не удалось. Похоже, запатентовать то, что изобретено в прошлом, нельзя, даже если об изобретении не знает больше никто из ныне живущих людей. От правительства Алекс получил медаль, немного денег и горячую благодарность.

Если вы читали мемуары Алекса «Военный талант», то знаете эту историю.

Базовая станция находилась на орбите голубого гиганта. Не помню его номера по каталогу, но это и не важно: звезда находится примерно в шести тысячах световых лет от Окраины, на границе пространства Конфедерации. Если верить источникам, станцию создали тысячу восемьсот лет назад.

Почти все базовые станции были переделанными астероидами. Станции шэньцзи, как правило, отличались большими размерами – диаметр этой составлял две тысячи шестьсот метров, причем речь идет именно о станции, а не об астероиде. Оборот вокруг звезды она совершала за семнадцать лет. Как и большинство давно заброшенных космических объектов, станция сильно кувыркалась, и все внутри ее, естественно, смешалось в кучу.

Подобный объект корпорация «Рэйнбоу» обнаружила впервые за свою историю.

– Будем регистрировать? – спросила я. Без этого мы не могли заявить о своих правах на находку.

– Нет, – ответил Алекс.

– Почему?

Требовалось лишь известить Реестр археологических объектов, дав краткое описание находки и сообщив ее местонахождение: после этого она становилась твоей законной собственностью.

Алекс смотрел на станцию, темную и потрепанную. Трудно было сразу понять, что это такое, – хотя в лучшие ее дни путник получил бы здесь теплый прием, стол, кров и короткий отдых.

– В дальнем космосе законы не действуют, – сказал он. – Мы всего лишь выдали бы местоположение станции.

– Может, именно это и нужно сделать, Алекс?

– Что именно?

– Выдать ее местоположение. Пожертвовать ее разведке – пусть они занимаются станцией.

Он задумчиво пожевал губами:

– Неплохая мысль, Чейз. – Мы оба знали, что сможем забрать едва ли не все ценное, кроме самой станции. А отдав ее разведке, мы улучшили бы отношения с организацией, исправно поставлявшей состоятельных клиентов. К тому же «Рэйнбоу» получала бесплатную рекламу. – Я думаю точно так же, моя проказница.

Бо́льшую часть станции занимали служебные помещения и причал, но обнаружились также столовые, жилые каюты и места для отдыха. Мы нашли остатки открытых пространств – бывших парков, – озеро и даже пляж.

Теперь все это было серым и замерзшим. Восемнадцать веков – немалый срок, даже в условиях почти полного вакуума.

Энергии, естественно, не поступало, и поэтому не было ни гравитации, ни света. Но не важно: нам выпала неожиданная удача, и Алекс, обычно степенный и уравновешенный, можно сказать, даже занудный, превратился в мальчишку в игрушечном магазине. Мы стали обходить станцию, таща за собой кислородные баллоны.

Но почти все игрушки оказались сломаны. Личные вещи обитателей станции плавали повсюду, описывая бесконечные круги, – стулья и столы, замерзшая ткань, ножи и вилки, блокноты и туфли, лампы и подушки. Многое за прошедшие годы превратилось в бесформенные обломки. Каждые семь с половиной минут станция совершала оборот вокруг своей оси, и тучи свободно летающих предметов ударялись о переборки.

– Вроде гигантского блендера, – проворчал Алекс, еле скрывая досаду.

Культуру шэньцзи сегодня больше всего помнят по огненным башням, напоминающим готовые к старту ракеты, асимметричным постройкам, впечатляющим гробницам, драмам Андру Барката, которые до сих пор ставятся для снобов. Помнят и то, что она пришла к упадку, а затем и к гибели вследствие религиозных войн. Впрочем, возможно, виной всему были поиски цивилизаций, населенных нечеловекоподобными существами, – они шли почти непрерывно, не принося заметных результатов, в течение двух тысячелетий. Шэньцзи не привыкли легко сдаваться. На протяжении золотого века – до прихода пророка Джайла-Суна – они были убеждены, что есть и другие разумные существа и предназначение человечества состоит в том, чтобы обсудить с ними различные философские вопросы. В каком-то смысле идея была религиозной и привела к немалым затратам ресурсов, но, по крайней мере, вреда никому не причинила. Сейчас всем известно, что в пределах Млечного Пути нет никого, кроме нас и ашиуров, «немых». (Разумеется, все сказанное про шэньцзи случилось с ними до того, как Гонсалес открыл существование «немых», или, строго говоря, до того, как «немые» обнаружили его.) Не стоит говорить, что было бы очень неплохо, если бы они собрали вещи и улетели – например, в туманность Андромеды.

Среди ныне живущих есть несколько человек, утверждающих, будто они – чистокровные шэньцзи. Не знаю, правда ли это. История шэньцзи – невероятная мешанина из исследований космоса, погромов и инквизиционных процессов. Но их цивилизация давно погибла, и этот факт, похоже, интригует кое-кого до сих пор. Алекс как-то заметил: тем, кто умер достаточно давно, гарантирована хорошая репутация. Пусть при жизни ты ничем не отличился, но если твое имя вдруг обнаружится, скажем, на развалинах стены в пустыне или на каменной табличке, где говорится о доставке партии верблюдов, – тебе мгновенно будет обеспечена слава. Ученые станут говорить о тебе шепотом, ты войдешь в поговорку, и, возможно, в твою честь назовут целую эпоху. В те времена, когда исторических событий случалось не так уж много, история выглядела куда проще.

Как постоянно заявляют историки, им хотелось бы поговорить с кем-нибудь из тех, кто прогуливался возле Парфенона во времена гегемонии Афин или бывал на параде шэньцзи. Если бы такой уникум нашелся, его стали бы возить по городу на самых роскошных скиммерах, угощать лучшей едой и приглашать на заседания Совета. И он наверняка стал бы гостем «Шоу при дневном свете».