С большой долей вероятности именно его мы и наблюдали на видео из Мумбаи. При этом я бы не стал утверждать, что этот взрыв является взрывом боекомплекта. При взрыве полного БК лодку просто бы разметало в клочья, а здесь мы имеем затонувшую лодку, часть которой даже находится на поверхности. С большой долей вероятности перед нами элементарное нарушение техники безопасности и технологии работ.
Всего с 1986 по 2000 год Индия закупила у России 10 подлодок такого класса. При этом проект 877 — один из самых удачный в классе дизель-электрических лодок. Не зря в свое время в НАТО ее прозвали «черной дырой» за скрытность и бесшумность.
Вот и хочется задать вопрос: и где тут ущерб имиджу России?
Полярная звезда России
Лидером XXI века станет тот, кто укрепится в Арктике: там сосредоточены важнейшие ресурсы. Причем укрепится не словом и росчерками в картах, а на деле — платформами и морским флотом… России нужен новый флот — военный и гражданский.
Дмитрий Рогозин, вице-премьер Правительства России, председатель Военно-промышленной комиссииСеверный флот вчера, сегодня и завтра
Севера
…Из Москвы мы вылетели уже в темноте. Немолодой лизинговый «бобик», «Boeing 737», подрагивая и поскрипывая бесчисленными сочленениями, отжавшись от бетона внуковской полосы, начал карабкаться на эшелон, оставляя внизу справа огромное электрическое зарево Москвы. Оно ужималось и отдвигалось все дальше за спину, и скоро за иллюминатором была лишь только тьма. Но ночь была недолгой. Совершенно неожиданно за иллюминатором, на западе, забрезжила багряная заря. Тьма стала растворяться в серой мгле сумерек, а еще через полчаса из малиново-оранжевой зари вдруг совершенно неожиданно густо брызнули лучи солнца. При этом мы не летели за ним, догоняя день. Нет, солнце появилось откуда-то слева. Сумерки тут же сменились сизой вечерней дымкой. Под плоскостями ослепительно засеребрились бесчисленные озера, а из-за горизонта выглянул ослепительный край солнечного диска. В Мурманске мы сели уже почти при ясном дне. Светило солнце, за дверями аэропорта на выходящих пассажиров наваливался густой головокружительный запах цветущего шиповника, того, который у нас отцвел уже месяц тому назад. На градуснике аэропорта светились цифры «+26». На часах была половина двенадцатого ночи.
Вот тебе и Севера…
— Это в Питер народ едет белые ночи смотреть, экзотикой наслаждаться. У нас обычно от белых ночей уезжают, — словоохотливый водитель рассказывал о мурманской жизни. — Здесь в июне солнце вообще не заходит. Спать можно только при зашторенных окнах. Не все это переносят. Но полярная ночь — это еще хуже. Круглые сутки темно. Зато у нас служить легко.
— Это почему? — я с любопытством встрепенулся
— Так что той службы? Всего два дня… — и, поймав мой удивленный взгляд в зеркале заднего вида, засмеялся, понимая, что я попался на его шутку. — У нас же дни полярные. По полгода. И ночи такие же. Вот и служат солдаты на Севере всего два дня. А теперь так вообще всего на один день в армию идут… — и он снова весело хмыкнул…
За окнами авто мелькал странный лес. Точнее, подлесок. На бесчисленных гранитных скалах и «черепах» густо теснились невысокие, в руку толщиной, деревца, в основном береза. Но среди березняка часто мелькала рябина с ее наливавшимися оранжевыми тяжелыми кистями ягод. Тут было царство мха всех цветов и расцветок и царство воды. Справа и слева от дороги непрерывной чередой мелькали зеркала и блюдца озер. Они были всех размеров — от небольшого бочага до роскошных «швейцарских», которые обычно украшают туристические проспекты, — при этом располагались на разных высотах, иногда почти балконами, друг над другом.
Севера…
…Почему здесь повелось говорить о своей жизни на Севере во множественном числе, теперь уже никто не сможет пояснить, но традиция есть традиция. И в разговорах с мурманчанами, с теми, кто живет и служит в гарнизонах вокруг Мурманска, я то и дело слышал: «…у нас на Северах», «…вернуться на Севера», «уехать с Северов». Может быть, потому, что русский Север — это целая вселенная, у которой тысяча непохожих друг на друга лиц. И, проехав всего тридцать километров от Мурманска до легендарного Полярного, ты оказываешься в совершенно другой реальности. Никакого леса, никаких деревьев. Только зализанный до округлости гранит скал, мох в расщелинах и низинах и неподвижная, словно вырезанная из темного обсидиана, плита Екатерининской бухты.
Полярная звезда России
Долгие годы бывший и остающийся закрытой военно-морской базой Полярный в силу своей искусственной «изоляции» оказался незаслуженно «замолчен» в отечественной истории. И только когда оказываешься в Полярном, когда прочтешь названия его улиц, надписи на памятниках и пройдешь через залы неожиданно большого и завораживающе интересного городского музея, начинаешь понимать истинное значение Полярного в русской истории. По сути, Полярный — легенда. Именно с именем Полярного, а еще раньше Александровска, связана почти вся история исследования и освоения Севера и Арктики.
В 1900 году из Александровска на поиски таинственной Земли Санникова отправилась экспедиция Эдуарда Толля на судне «Заря». И эта погибшая экспедиция стала прообразом экспедиции в романе Владимира Обручева «Земля Санникова». В романе без фамилии упомянут и один из оставшихся в живых офицер команды «Зари». Без фамилии, потому что прообразом его был не кто иной, как один из лидеров «Белого движения» барон Александр Врангель — гидрограф, гидролог, магнитолог, гидрохимик и картограф экспедиции.
Именно из Екатерининской бухты отправлялись в полярные экспедиции русские исследователи Арктики: Литке на шлюпе «Камчатка», Русанова на судне «Геркулес», Брусилова на шхуне «Святая Анна», той самой, чья история потом легла в основу знаменитого романа Вениамина Каверина «Два капитана», который, кстати, писался здесь же, в Полярном! И еще десятки других менее известных экспедиций и походов.
В 1898–1929 годах здесь базировалась знаменитая биологическая станция, переведенная с Соловецких островов, в которой трудились такие звезды отечественной науки, как академик Николай Вернадский, будущие академики — зоолог Артемий Иванов, геохимик Александр Виноградов, геофизик и океанолог Василий Шулейкин, гидробиолог Лев Зенкевич, члены-корреспонденты Академии наук — биохимик, физиолог и микробиолог Владимир Буткевич, протозоолог и паразитолог Юрий Полянский, океанолог и полярный исследователь Николай Зубов, зоолог и художник-анималист Николай Кондаков, морфолог-эволюционист Дмитрий Федотов, гидробиолог Павел Ушаков.
А вообще, освоение Екатерининской гавани началось еще в 1723 году, когда Петр I подписал указ об организации Кольского китоловного промысла. С 1803 года гавань стала основной базой Беломорской китобойной компании.
В 1899 году был официально открыт новый административный центр края, город Александровск-на-Мурмане, и порт, названный в честь жены Николая II императрицы Александры Федоровны. Позже город стал называться Александровск и несколько лет был уездным городом.
И все же самая яркая и героическая страница Полярного была написана в советское время, когда здесь, в Полярном, в который был переименован Александровск в июле 1937 года, побывала группа высших руководителей СССР во главе с Иосифом Сталиным. Именно Сталин был тем человеком, который выбрал базу для созданного Северного флота. На буксире «Буревестник» он с Наркомом по военным и морским делам, председателем Реввоенсовета СССР Климентом Ворошиловым, лидером ленинградских большевиков Сергеем Кировым, первым секретарем Мурманского окружкома ВКП(б) Абрамом Абрамовым и председателем окрисполкома Петром Горбуновым обошел несколько бухт Кольского залива и выбрал для базы флота Екатерининскую гавань.
15 апреля 1933 года народный комиссар обороны СССР подписал приказ, согласно которому на Север совершили переход эскадренные миноносцы «Урицкий» и «Куйбышев», сторожевые корабли «Ураган» и «Смерч», а также подводные лодки «Декабрист» и «Народоволец». Эти корабли составили экспедицию особого назначения (ЭОН-1).
1 июня циркуляром начальника штаба РККА была сформирована Северная военная флотилия с местом базирования в Мурманске — Кольский залив. Первым ее командующим был назначен флагман 1-го ранга Захар Закупнев.
5 августа 1933 года корабли ЭОН-1 пришли в порт Мурманск — конечный пункт похода и временную базу. К этому моменту уже полным ходом шло строительство первой военно-морской базы в Полярном, и 5 ноября 1935 года над Екатерининской гаванью прогремел 21 залп из орудий эсминца «Карл Либкнехт» в честь перехода военных кораблей из Мурманска в Полярный на постоянное место базирования. И почти сразу началась боевая учеба, освоение северных широт.