Читать интересную книгу Проклятый горн - Пехов Алексей Юрьевич

– Поймаю!

Она полетела вниз, и я подстраховал Ульрике, подхватив на руки. Дальше все пошло как по маслу. Я спрыгнул на сарай – у него оказалась крепкая крыша, выдержавшая мой вес, – помог спутнице, и уже через две минуты мы очутились на земле.

Тут же залаял цепной пес. Не обращая на него внимания, я повел девушку к забору, сильным ударом ноги выбил хлипкую калитку и шагнул в темный, узкий переулок.

– Я постараюсь вас спрятать. Этой ночью дочери ландрата на улице находиться опасно.

– Они знали, где мы остановимся. Они убивают всех, кто должен был выносить решение по налогу.

– Вы правы. Сперва их, а затем всех кто попадется под руку.

– А бургомистр? Вице-примар? Каноник?

Я покачал головой:

– Не знаю. И не хочу о них думать. Если им будет сопутствовать удача, они увидят следующее утро.

Мы вышли на улицу и тут же отпрянули назад, во тьму переулка, так как за углом загрохотали копыта. Шестеро всадников пронеслись мимо, отчаянно нахлестывая лошадей, торопясь куда-то в сторону ворот внешней стены.

– Стража, – негромко сказал я.

– Они остановят безумство.

У меня было впечатление, что ребята спешат не для того, чтобы выполнять свою работу. Скорее наоборот, их основное желание – свалить как можно быстрее и как можно дальше. Иначе отчего они проскакали не в сторону ратуши и домов богатых горожан, где сейчас, уверен в этом, льется кровь.

Ульрике дрожала от холода, и я протянул ей свою куртку, несмотря на возражения.

– У меня свитер. Мне не холодно. Надо было раньше вам отдать, но я боялся, что одежда большого размера помешает вам спуститься.

Она сразу же утонула в ней, став еще более затравленной и несчастной.

– Я отведу вас в безопасное место. Просто доверьтесь мне. И ничего не бойтесь.

Девушка лишь сжала мои пальцы, и мы поспешили по затаившейся улице.

На трупы мы наткнулись возле сада, что разбили на берегу Обводного канала. Ульрике, увидев мертвых и темную кровь на камнях, не произнесла ни звука, лишь побледнела и шагнула назад.

– Это же мастеровые. Почему убивают их? – не выдержав, спросила она, когда мы прошли мимо.

– Ландратами не ограничатся. Бьют всех. В первую очередь чужаков. Затем богачей. Потом тех, кто не в их мастеровой гильдии, или же тех, кого они ненавидят и давно затаили против них зло. Ночь – жестокое время, госпожа фон Демпп.

К утру на улицах, особенно центральных, окажется много трупов, если только городская стража и расквартированные в Клагенфурте военные части быстро не опомнятся и не возьмут ситуацию под свой контроль.

Опыт подсказывал, что как минимум четверть военных и стражи присоединятся к грабежам и погромам.

Вновь трупы. Я склонился над телом женщины, увидел, что ее ударили по голове, проломив череп, перевернул тело на живот и начал распутывать шнуровку платья.

– Что вы делаете?! – с ужасом спросила Ульрике гораздо громче, чем стоило.

– Да-да. Мне тоже хотелось бы это знать, – поддержал ее Проповедник. – На тебя это не очень-то похоже.

– Она мертва. И ей больше не нужно ни платье, ни теплый плащ. В отличие от вас. К тому же ваша одежда слишком богатая, а потому заметная. Ее следует сменить как можно скорее.

– Это так необходимо?

Я посмотрел ей в глаза:

– Да. Если вы хотите выжить.

Та поколебалась, а затем начала помогать мне раздевать труп.

– Проповедник, верти головой. Если кто-то появится, скажи.

– Уже делаю это, – ворчливо бросил тот.

– С кем вы говорите? – нахмурилась девушка.

– С одной светлой душой. Не бойтесь.

– Сегодня я боюсь только людей.

Крики раздались за соседним домом, я вскочил, держа в руках палаш и бросив моей спутнице:

– Поторопитесь.

Но кто бы там ни шумел, на улице он не появился.

– Где можно переодеться? – спросила дочь ландрата.

– О, Господи! – закатил глаза Проповедник. – Сейчас не время для скромности!

– Вот здесь. – Я указал ей на темную подворотню, которую наполовину загораживала жестяная бочка с дождевой водой. – Пожалуйста, быстрее.

– Святой Франциск Ньюгортский и все его несчастные дети! – занервничал старый пеликан. – Зная благородных дам, могу сказать, что без служанки она провозится целую вечность.

Он ошибся. Ульрике справилась за три минуты. Платье было ей почти в самый раз, а теплый плащ на плечах, темно-коричневый и длинный, подходил гораздо лучше, чем заметные ярко-голубые тряпки благородной.

За это время на улице так никто и не появился.

– Мы пойдем к внешним воротам?

– Нет. Слишком далеко. Уверен, они либо закрыты, либо их уже захватили. С той стороны недавно раздавались выстрелы…

Я осекся. Из окна ближайшего дома, светленького, аккуратного и ухоженного, с криком вывалился человек. Раздался глухой удар, и тело, дернувшись, осталось лежать на мостовой. Двое убийц высунулись наружу, посмотрели на мертвеца, увидели нас.

– Идите спокойно. – Я чувствовал, как ногти Ульрике впиваются в мою ладонь.

Убийцы проводили нас взглядами, так и не окликнув.

– Я веду вас в «Фабьен Клеменз и сыновья». Ближайшее отделение через три квартала отсюда.

– Это почти рядом с Ратушной площадью. Не лучше ли укрыться в каком-нибудь доме?

Я остановился, завидев впереди разгромленные торговые лавки и мертвецов в исподнем.

– У вас есть на примете такой, госпожа фон Демпп? – напрямик спросил я.

– Нет. – Она прижалась к стенке, обходя трупы и стараясь на них не смотреть.

– И у меня тоже. Нас попросту не пустят. Не в эту ночь. А если пустят, то существует слишком большой шанс, что выдадут.

– Но банк… Сейчас ночь. Они не работают. А если там кто-то и есть, разве клерки откроют нам дверь?

– В Лисецке они помогали людям. Три отделения спасли от резни почти сотню человек. Основное требование – вы должны быть клиентом «Фабьен Клеменз и сыновья» и на вашем счету должны храниться деньги. Много денег. Как у вас с этим?

Она задумалась:

– Отец сотрудничал с ними. Год назад он сделал мне подарок, открыл счет. Сколько там дукатов, я не интересовалась. Была только раз, когда заключали контракт.

– Уже легче. Значит, нас хотя бы выслушают.

– Люди, грабящие торговые лавки, пойдут разорять и место, в котором хранится золото. – Несмотря на сильный стресс, она рассуждала очень здраво.

– Верное предположение. Но только «Фабьен Клеменз» это не магазин, торгующий шерстью. Их еще никому и никогда не удавалось ограбить.

– Впереди опасность! – крикнул Проповедник, который, точно ищейка, рыскал по переулкам и теперь находился на противоположной стороне улицы, возле решетчатой ограды небольшой церковной часовни.

– Постойте, – попросил я Ульрике, а сам прокрался вперед и выглянул из-за угла.

Человек двадцать, все с оружием, пытались выломать ворота богатого дома. Створки оказались мощными, в ход пошли топоры.

– Смерть пособникам ландратов! – закричал пузатый мужик в фартуке портного.

– Смерть! Смерть! Смерть! – подхватила толпа, и факелы бросали на их искаженные ненавистью лица кровавые блики.

Несколько человек вытащили из церкви лавки, свалили их в груду и разожгли большой костер. Какой-то юнец, опьяненный своей удалью и вседозволенностью этой ночи, зашвырнул факел на крышу, но тот скатился по черепице, упал за забор. Идею молокососа подхватили еще несколько человек, но теперь они целились в окна. Одному удалось попасть, и факел, под улюлюканье народа, поджег штору. И в этот момент дом ожил, и с разных этажей прогремел слаженный залп восьми-девяти аркебуз.

Осажденным не надо было даже целиться. Жаждущих пробраться внутрь оказалось довольно для того, чтобы каждая из тяжелых пуль нашла свою цель. Послышались крики, в основном гневные, фасад начало заволакивать сизым дымом, толпа с ревом насела на ворота, желая как можно быстрее добраться до обороняющихся.

И тут грохнуло так, что землю у меня под ногами тряхнуло. Пугало аж подскочило, а затем, ничего не говоря, поспешило в гущу событий. У тех, кто скрывался в доме, оказалась легкая пушка, но, как видно, не имелось ядра. Скорее всего они не нашли ничего лучше, как засыпать в ствол пуль и положиться на волю создателя. Несмотря на расползающийся едкий дым, я видел, что ошеломленные люди разбегаются, на мостовой лежат раненые и убитые.