нужно тренироваться и тренироваться, но путь впереди долгий, так что повторим мы ещё ни раз.
И вот на горизонте горы Ямайки. К вечеру эскадра становится на якоря на внешнем рейде у Порт-Ройяля. Мы прибыли до первого места назначения на нашем пути. На берегу видны редкие огни, пристань освещена плохо, ночь темная, тропическая — душная, без ветерка. На подходе к порту по рации нас запрашивает начальник порта и сообщает, что лоцманские катера будут только завтра. Погрузка топлива и продовольствия откладывается до утра. По моей команде на всех кораблях эскадры выставляются часовые на палубах и возле штормтрапов. Может это и лишнее, но не доверяю я британцам, хоть убей!
Утром прибывают лоцманы. Это всё офицеры британского флота, и в этот раз ребята попались улыбчивые и доброжелательные. Они подводят корабли к пристани и начинается погрузка. Порт-Ройял база заправки судов, тут установлены цистерны с топливом, а на берегу огромные горы угля. При нас, на соседнем пирсе, какой-то пароход заканчивает погрузку. Пристань механизирована, но погрузку производят грузчики-негры корзинами. Вереницы их снуют взад и вперед от угольной горы на берегу до трюмов парохода. Человеческая сила дешевле, в ремонте не нуждается и заботы никакой — безработных на Ямайке хватит.
У спущенных трапов сразу же появляются торговцы, но близко не подходят. Кроме выставленного командирами кораблей караулов, вблизи сходен занимают свои места полицейские с дубинками в руках. Мелкие все тут, мне кажется мы попали в страну карликов.
Недалеко от пристани лагерь английского колониального полка. Живут в палатках, газоны, цветники. Я ожидал увидеть рослых англичан, но подавляющее большинство солдат, вежливо выражаясь, жидковаты. Форма — цвета хаки, короткие трусы, чулки, ботинки и рубашка, на голове белый пробковый шлем. Большинство — настолько худые, что кажется, что перед тобой не солдаты, а угловатые подростки или пациенты санатория для дистрофиков. Вид во всяком случае не бравый и не воинственный. Рота моих мрпехов, которая по штату расположена на линкоре, пожалуй в рукопашной схватке этот полк вениками загоняет.
Офицеры англичан решили тут же нанести нам визит вежливости. Тфу на них! Теперь китель одевать, вместо майки м самодельных шорт! За время перехода я отвык от формы! Но делать нечего, нужно соответствовать.
— В кают-компанию их проводите, и обед организуйте! — даю я команду старпому, направляясь в каюту переодеваться — я сейчас выйду.
По договору между США и Великобританией на острове есть ещё и база США. Она в окрестностях Кингстона, сегодня или завтра ещё и оттуда припрутся! А может и к ним пригласят с ответным визитом. Ненавижу эти официальные «посиделки», которые происходят из вежливости! Надо будет строить из себя важного адмирала и постараться не грубить. Да ещё и в бухте столицы Ямайки сейчас стоят несколько субмарин и военных кораблей США, наверное, зашедших сюда так же, как и мы — для отдыха личного состава, пополнения запасов топлива и продовольствия, эти тоже нас без внимания не оставят.
В кают-компанию я зашёл почти при полном параде — белоснежный китель, а на груди вместо орденов и медалей планки, на плечах золотые погоны. Английские офицеры, которые до этого довольно вольно стояли и сидели в креслах покуривая сигареты и сигары, тут же вскочили на ноги и вытянулись по стойке смирно, отдавая мне честь. Выглядели они смешно, но признаюсь сам себе, на такой жаре вполне практично. Шорты и рубахи, высокие ботинки с длинными гетрами и всё это на серьёзного вида мужиках. У некоторых в руках трости, у большинства пробковые шлемы, у некоторой широкополой шляпы с кокардами и кожаными ремешками.
Я тоже отдал воинское приветствие, но не англичанам, а флагу «Шторма», благосклонно кивнув присутствующим офицерам. Пройдя через кают-компанию, я уселся на своё место, за длинным дубовым столом, и пригласил всех присаживаться. Кок и помощники принялись шустро накрывать стол.
— Рады приветствовать союзников у берегов Ямайки! Позвольте представится — полковник Самерсон, командир расквартированного в Порт-Рояле стрелкового полка его величества! — отрекомендовался самый «пожилой» из англичан. На вид полковнику лет сорок, шикарные усы и почти лысая голова, он худ как щепка, с желтоватой кожей, что говорит о том, что недавно он переболел тропической лихорадкой. Тем не менее полковник больным не выглядит — спасибо за ваше гостеприимство господин адмирал!
— Право ни стоит… — вальяжно махнул я салфеткой — полагаю это не последняя наша с вами встреча, и прошу сегодня без официоза. Просто отведайте русской кухни! А пока предлагаю выпить за победу!
Где повара холодную водку нашли я не знаю, но поданные на стол бутылки были запотевшими до образования инея! Водка это хорошо, а то ещё подцепим от этих обормотов какую ни будь заразу. Обед удался. Мы мило общались на отвлеченные темы, обсуждая прошедшие бои на фронтах второй мировой. Большинство из англичан тоже успели повоевать, так что поговорить было о чём. Мощные вентиляторы, установленные в кают-компании, успешно справлялись с жарой, принося с собой прохладу. Кок и тут приложил свою руку, возле лопастей стояли ведёрки со льдом, и медленно таили, время от времени ведёрки менялись на новые. После обеда нужно будет кока вызвать и поблагодарить, если бы не он, я бы уже истёк потом в своём кителе. Официальная часть нашего визита к берегам Америки началась.
Глава 4
Три дня непрерывных пьянок добьют кого угодно. К концу официальных мероприятий я уже с отвращением смотрел на полную рюмку у себя на столе. И ладно бы это была холодная водка, так это же ямайчкий ром, причем тёплый! Бурды хуже я не пил никогда! И тем не менее ямайцы гордятся своей продукцией и даже сейчас, на приеме у губернатора Ямайки он стоит на столе, хотя я видел среди бутылок в баре этого заведения и вполне себе приличный коньяк. И не выпить нельзя, прием-то в мою честь организован. А так всё хорошо начиналось…
Первый день пребывания на Ямайке закончился вполне по-нашему, по-советски. Пьяных в дупель офицеров полка мы аккуратно доставили на берег и передали из рук в руки солдатам колониального полка. Честь по чести, с почестями и подарками в виде санитарных носилок, на которых они и передвигались. Ну всё думаю, можно отдохнуть. В своей каюте я с наслаждением снял китель и отправился в душ, пусть тёплый, пусть он почти не освежал, но пот и грязь с меня смыл. Я собирался немного вздремнуть перед ужином и даже уже лёг, но тут припёрлись американцы. Едва не рыча от злости, я натянул на себя всю амуницию снова и всё повторилось по кругу. К вечеру уже меня вестовые вывели из-за стола, поддерживая за плечи, так как я сам мог передвигаться только от стенки к стенке. Американцы повторили подвиг англичан, а лазарет лишился ещё четырех предметов из казённого инвентаря.
Утром был сущий ужас и ад. Такого похмелья у меня давно не было, и это всё янки виноваты! Приперлись понимаешь в гости со своим сраным, дешёвым виски! Капустный рассольчик и жидкий куриный бульон, который я употребил в своей каюте, борясь с приступами тошноты, едва привели меня в чувства, когда явился посыльный от командира полка англичан, с приглашением нанести им ответный визит. Обед строго официальный, и буквально через час. Я выл волком, но делать было нечего, пришлось собираться в путь. Обязательно, нет, даже крайне важно написать в комиссариат требование о введении тропической одежды для моряков военного флота! Наша летняя форма вполне годилась для Ленинграда и даже Владивостока, но тут, во влажном и жарком климате в ней ходить было невыносимо! Это всё равно, что летом в шинели щеголять!
С мрачным видом я шагал к накрытым под навесом столам, на которых высились батареи бутылок с иностранными этикетками. Вяло ответив на приветствие английских офицеров, от которых шел густой аромат одеколона вперемежку с жутким перегаром, я уселся на почётное место рядом с полковником и тяжёлым взглядом обвел представительную компанию. Народу явно прибавилось, тут собрались, наверное, все офицеры полка, а к ним ещё прибавились капитаны стоящих на рейде военных кораблей и представители американской базы. Одного я даже узнал, вот этот мудак с рыжими, сальными волосами и синяком на скуле как раз и есть тот самый начальник базы. Полковник Гаррисон! Помнится, вчера он пытался станцевать русский народный танец, пустившись в присядку, и вписался своей рожей в мой дубовый стол, едва не поцарапав его своими гнилыми зубами!
— Наливай! Херли седишь⁈ Видишь, адмирал болеет! — толкнул я в плечо полковника Самерсона, и пьянка понеслась по новой.
Пили за дружбу, пили за меня,