Эмма удивилась, услышав такие слова. Она ожидала, что после того, как Джек достиг таких высот в своем деле, он не захочет возвращаться к исполнению своих обязанностей аристократа.
Но с другой стороны, Джек всегда поступал так, как считал нужным. Если бы не его собственное решение, никакая сила в мире не заставила бы его вернуться обратно.
Эмма поежилась, словно в комнату ворвался холодный сквозняк.
Нахмурившись, Джек оставил свой наблюдательный пост у окна и направился в другой конец комнаты. Он наклонился и взял коробку спичек, чтобы разжечь огонь в камине.
– Значит, ты собираешься обосноваться в Англии? – дрожащим голосом спросила Эмма, понимая, что в таком случае они наверняка увидятся еще не раз, особенно если учесть, что Джек будет поддерживать отношения с людьми, которых они только что оставили на вечеринке Фицхерберта. И что хуже всего, однажды ей, возможно, придется подавать ему напитки и закуски в качестве официантки на одном из светских мероприятий, которые он будет обязан почтить своим присутствием.
– Да, я хочу остаться в Англии. – Джек присел перед камином и смотрел, как разгорается огонь, а потом подбросил еще несколько поленьев. Потом он повернулся и с серьезным выражением лица посмотрел на Эмму. – Так что, думаю, нам следует поговорить, что делать с тем обстоятельством, что мы все еще женаты.
Развод.
Он имел в виду именно развод.
Эмма понимала, что им уже давно пора покончить с их браком официально, но ей становилось дурно, стоило подумать о разводе. Она не представляла, как будет разводиться с Джеком, поэтому не предпринимала никаких попыток связаться с ним на протяжении всех этих лет.
Когда-то они были такими счастливыми, так сильно любили друг друга и с восторгом смотрели в будущее.
Эмме хотелось плакать о том, что они потеряли.
– Да. Наверное, нам следует начать вести переговоры с адвокатами, – тихо сказала она, отчаянно пытаясь не выказать своего огорчения. – Ты ведь этого хочешь?
Джек ничего не сказал в ответ.
– Ты… – сбивчиво начала Эмма, с трудом подбирая слова, – снова собираешься жениться?
Она испытала огромное облегчение, когда Джек покачал головой.
– Нет, но, раз я вернулся в Англию, мне нужно как можно скорее уладить все свои дела.
– Ты хочешь сказать, до того как журналисты начнут уделять тебе еще более пристальное внимание?
Джек сглотнул:
– Нам нужно придумать, что сказать им по поводу нашего брака. – Он поднялся, подошел к ней и присел на диване напротив.
Эмма заметила, что он вдруг стал весь такой деловой и отстраненный.
– Может, мы скажем им, что были когда-то женаты, а потом развелись и теперь просто друзья? – неуверенно предложила Эмма, зная, что эта версия вряд ли сработает.
– Они поищут свидетельство о нашем разводе и увидят, что мы говорим неправду. Таким образом, мы только усугубим наше и без того нелегкое положение.
– Так что же нам сказать? – вздохнула Эмма и поправила волосы. – Что наш брак развалился шесть лет назад после того, как ты уехал в Америку, но мы только сейчас договорились о разводе?
– Они захотят узнать, почему ты не поехала в Штаты вместе со мной, – возразил он.
– Мы можем сказать, что мне пришлось остаться в связи с семейными обстоятельствами, – предложила Эмма. Ей стало неуютно, когда она подумала о том, что репортеры могут выйти на ее мать.
– Ну, по крайней мере, это будет недалеко от правды, и лучше ничего не усложнять, – ответил Джек, который, казалось, не заметил внезапно охватившую ее панику.
– Хотя идея не из лучших, не так ли? – с громко бьющимся сердцем спросила Эмма. – Такое заявление еще больше подогреет их интерес. Они захотят узнать, что же случилось настолько важное, что мне пришлось остаться в Англии, что неминуемо приведет к тому, что на всеобщее обозрение снова выставят историю с долгами моего отца.
И если репортеры начнут ворошить прошлое, Джек узнает, что все эти годы Эмма скрывала от него настоящую сумму отцовских долгов.
После того как он уехал в Америку, она была настолько потрясена открывшейся правдой, что отгородилась от всего и всех. И от самого Джека. Мир оказался очень жестоким, а люди черствыми и эгоистичными, когда дело касалось защиты их собственного имущества.
Но Эмма не видела смысла пытаться объяснить Джеку все, с чем ей пришлось столкнуться. Он любил держать все под контролем и мог разозлиться на то, что она скрывала от него правду. К тому же зачем что-либо говорить, если дело и так шло к разводу?
Эмма шумно вздохнула и принялась массировать пульсирующие виски.
Я не уверена, что смогу вынести, когда у моего порога будет дежурить дюжина репортеров, отслеживая каждый мой шаг. Моя мама точно не сможет.
– Может, ничего такого не произойдет, – тихо ответил Джек. – Все зависит от того, кто из гостей Джолиона слышал наш разговор. Но если они что-нибудь и узнают, я все улажу. Если начнутся расспросы, мы просто скажем, что поженились, подчинившись мимолетному порыву, потому что были слишком молоды. Наш брак ни к чему хорошему не привел, но мы оставались в дружеских отношениях и решили развестись сейчас, когда я вернулся в Англию.
Она кивнула в знак согласия, но ей стало горько, что некогда такое счастливое событие в их жизни теперь доставляло столько проблем.
Эмма вдруг почувствовала сильную усталость, усиленную действием алкоголя, и, прикрыв рот рукой, широко зевнула. Как было бы здорово сейчас оказаться в своей кровати. Только ее дом находился довольно далеко отсюда, и ей пришлось бы добираться разными автобусами, чтобы вернуться туда. Ей стало дурно при мысли о том, как испытующе посмотрит на нее мать, когда она переступит порог дома. Мама сразу поймет, что что-то случилось. Эта женщина была необычайно чувствительной к переменам настроения вследствие многолетней депрессии, которую вызвала смерть ее первого мужа.
Джек, должно быть, заметил тревогу на ее лице, потому что слегка нахмурился и пересел к ней на диван.
– Ты устала, – обеспокоенно заметил он.
Эмму взволновала его забота, но она пожала плечами, пытаясь сделать вид, что ничего страшного не произошло. Ей не хотелось, чтобы он бегал вокруг нее на цыпочках; она была взрослой женщиной и вполне могла позаботиться о себе сама.
– Такое случается, когда работаешь на людей, подобных Джолиону Фицхерберту. Он ожидает совершенства во всем от тех, кто на него работает. Я на ногах с пяти утра. Занималась приготовлениями к его званому ужину.
Джек испытующе смотрел на нее, не отводя глаз.
Эмме казалось, что ее нервы звенели как натянутые струны, когда она заставила себя посмотреть ему в глаза, потому что не хотела, чтобы он понял, какой беззащитной она была прямо сейчас. Если бы Джек дунул достаточно сильно, она, наверное, рассыпалась бы в пыль.
– Где ты живешь? – спросил он.
– В Тоттенхэме, – смущенно ответила Эмма.
Не самое лучшее место для жизни, но дешевое.
– На чем ты собиралась возвращаться домой?
– Мы, простые смертные, ездим на автобусах. Он проигнорировал ее насмешливое замечание.
– Но ты не можешь так поздно ехать на автобусе в Тоттенхэм. Оставайся сегодня вечером у меня. Мы отдохнем, как следует, отойдем от шока после нашей встречи, а утром сможем обсудить наши дела еще раз.
Эмма бросила на него нерешительный взгляд. Она собралась отказаться, но потом подумала, что им все равно придется увидеться еще раз, и, может быть, следующая встреча будет происходить в менее дружественной обстановке. Несмотря на ужасное старомодное убранство дома, здесь чувствовалась атмосфера семейного очага, и Эмма вдруг осознала, что она соскучилась по чувству принадлежности чему-то, потеряв свой собственный дом и связанные с ним счастливые воспоминания. Они с матерью были вынуждены продать его, чтобы покрыть часть долгов отца.
Конец ознакомительного фрагмента.