Читать интересную книгу Обыкновенные монстры - Дж. М. Миро

пропал еще до того, как они добрались до Кейптауна в Южной Африке. Впоследствии обнаружилась только его недавно вырытая могила с маленьким деревянным крестом. Он умер от лихорадки и был погребен за счет дамского благотворительного общества. Коултон рассказывал о других – из Оксфорда, Белфаста и самого Уайтчепела. В июне они отплыли в Балтимор и забрали из местного работного дома девочку, а позже направились на юг к Новому Орлеану, где оплатили проезд на пароходе вверх по реке. И вот теперь они здесь, в Миссисипи, разыскивают некоего Чарльза Овида, кем бы он ни был.

Больше она ничего не знала, потому что ей не предоставили никаких сведений, кроме имени ребенка и адреса городского суда Натчеза. Так все и работало. Она не задавала вопросов, просто приступала к делу. Иногда ей сообщали только название улицы, или района, или лишь города. Неважно. Она всегда находила их.

Несмотря на жару, Коултон был одет в желтый клетчатый костюм. Усы его нелепо нависали над нижней челюстью. Он был почти лысым, но тщательно причесывал оставшиеся редкие волосы, то и дело поднимая руку, чтобы пригладить их. Это, пожалуй, был самый надежный человек из всех, кого она знала за всю свою жизнь, – надежный и вежливый, как какой-нибудь образцовый англичанин среднего класса. Но Элис сама видела, как он с яростью проносился сквозь толпу в прокуренном пабе в Дептфорде, оставляя за собой трупы, и знала, что легкомысленно к нему относиться нельзя.

– Нет его там, – сказал Коултон, наконец-то подойдя поближе. – Его держат на складе.

Он медленно обмахнулся котелком и вытер лицо носовым платком.

– Похоже, жена шерифа не захотела оставлять его с другими.

– Потому что он черный?

– Ну, не то чтобы. Думаю, у них в каталажке полно таких.

Она ждала.

– Придется посидеть с местным судьей, послушать, что он скажет, – продолжил Коултон. – Шериф согласился на встречу вечером. С юридической точки зрения парень не является чьей-то собственностью, но, похоже, на деле это почти так и есть. Насколько можно судить, он вроде как приписан к депо.

– И что он натворил?

– Убил белого мужчину.

Элис подняла глаза.

– Ага. Вроде как несчастный случай на пристани, где он работал. Ссора с надзирателем, тот упал с платформы, ударился головой и упал замертво. Возможно, не такая уж и большая потеря для мира. Шериф не считает, что убийство было намеренным, но для него это и неважно. Что случилось, то случилось, назад уже ничего не вернешь. Парня осудили и признали виновным. Приговор привели в исполнение.

– Привели в?..

Коултон развел руками:

– Пристрелили его. Шесть дней назад. Но не сработало.

– Что значит «не сработало»?

Коултон обернулся и, заслонившись рукой от солнца, посмотрел на тюрьму.

– Ну, в общем, парень еще дышит. Вот что это значит. Жена шерифа утверждает, что ему все нипочем.

– Держу пари, самому ему так не кажется.

– Ну да.

– И потому его заперли на складе. Не хотят, чтобы белые горожане расправились с ним по-своему.

– Мисс Куик, они не хотят, чтобы белым горожанам вообще было что-то известно. Что касается добропорядочных жителей Натчеза, то они уверены, что Чарльза Овида застрелили в тюрьме шесть дней назад. Ему уже вырыли могилу.

«Ему все нипочем». Элис надула щеки. Она издавна ненавидела распространенные в маленьких городках суеверия. Этим людям нужна лишь причина, любая причина, чтобы продолжать избивать чернокожего подростка, убившего белого человека. И нелепое предположение о том, что тому все нипочем, приходилось им как нельзя кстати.

– Так что же они собираются делать? – спросила она. – Ну, то есть что бы они с ним сделали, если бы не явились мы и не предложили бы забрать его?

– Думаю, его все же собираются похоронить.

Элис помолчала.

– Но если они не могут его убить…

Коултон перехватил ее взгляд.

И тут до нее дошло. Они собираются похоронить его заживо. Она отвела глаза в сторону:

– Дерьмовое место.

– Что есть, то есть.

Коултон прищурился в том направлении, куда был устремлен ее взгляд, ничего не увидел и, подняв голову, посмотрел на безоблачное небо.

По улице к ним приближались двое мужчин, силуэты которых расплывались в раскаленном воздухе. Они шли пешком, без лошадей, оба в костюмах. Мужчина повыше горизонтально перед собой держал винтовку. Шериф и его помощник, как предположила Элис.

– Что бы вы хотели с ними сделать? – тихо спросила она.

– Думаю, то же, что и вы, мисс Куик, – ответил Коултон, надевая обратно свой котелок и оборачиваясь. – Только наши работодатели этого не одобрили бы. Правосудие – это просто ведро с дыркой в дне, как говаривал мой отец. Вы готовы?

Элис потерла костяшки пальцев.

Она проработала с Фрэнком Коултоном тринадцать месяцев и уже почти начала ему доверять – по крайней мере, больше, чем всем остальным. Он нашел ее по объявлению, которое она разместила в газете «Таймс». Однажды он, сжимая в кармане пальто газетную вырезку, поднялся по искореженным от влаги ступеням дома в Дептфорде, где она тогда жила. Изо рта его вылетал пар, будто на морозе. Прежде всего он захотел удостовериться в ее профессионализме. Снаружи по сырому переулку расходился желтый туман. По его словам, он кое-что слышал о том, что она проходила обучение в агентстве Пинкертона в Чикаго и что однажды в доках Ост-Индии избила мужчину до потери сознания голыми руками. Верны ли его сведения?

«Что есть истина? – подумала она с раздражением. – Что вообще значит это слово?»

С четырнадцати лет она выживала благодаря мелкому воровству на улицах Чикаго – вот что истина. Как истина и то, что ее мать, которую она не видела почти двадцать лет, поместили в психиатрическую лечебницу для преступников, а больше у нее никого не было во всем мире. В восемнадцать лет она влезла не в тот карман, и схватившая ее за запястье рука оказалась рукой Аллана Пинкертона, частного детектива, железнодорожника и агента разведки северян, но вместо того, чтобы сдать ее в полицию, он предложил ей поступить к нему на обучение, и, к своему удивлению, она согласилась. Он обучил ее искусству работы под прикрытием. Она занималась этим восемь лет и делала свою работу отлично, что могли бы подтвердить десятка два ублюдков, которых она засадила за решетку: это читалось в их полных ненависти глазах, когда они сплевывали и вытирали рот. Но когда управлять агентством стали сыновья Пинкертона, ее отстранили от работы только потому, что она была «хрупкой» женщиной, не подходящей для детективной работы. Когда Уильям Пинкертон объявил ей, что она уволена, Элис пробила кулаком стену в его кабинете.

– Какая хрупкая у вас стена, – сказала она.

После этого единственным местом, где она смогла найти работу, оказались ипподромы вдоль восточного побережья, а когда иссякла и эта возможность, она купила билет на рейсовый пароход до Лондона (куда же еще) – почему бы и нет? По другую сторону океана лежал темный город, полный порока, головорезов и туманных, освещенных тусклыми газовыми фонарями переулков, – даже женщина-детектив из Чикаго с волосами цвета мутной серы и похожими на молотки кулаками смогла найти в нем занятие по душе.

Шериф с помощником приближались по жаркой улице, вежливо кивая. Последний насвистывал себе под нос какую-то мелодию, плохо и не в такт.

– Мистер Коултон, мы могли бы пройтись вместе, – сказал шериф. – А вы, должно быть, миссис…

– Мисс Куик, – представил ее Коултон. – Не позволяйте ее прекрасной внешности обмануть вас, джентльмены. Я привел ее с собой для своей защиты.

Шерифу такое заявление, по всей видимости, показалось забавным. Его помощник держал винтовку, изучая Элис, как некое странное существо, выброшенное из реки на берег, но в его глазах не было ни презрения, ни враждебности. Перехватив ее взгляд, он робко улыбнулся.

– Давненько к нам не приезжали гости из-за границы, – сказал шериф. – Еще с довоенных времен. А ведь когда-то тут прохода не было от разного народа. Французы, испанцы. Однажды здесь даже как-то проживала русская графиня, не так ли, Олвин? Тоже отличалась своеобразным поведением…

Олвин, помощник, покраснел.

– Да, отец что-то рассказывал. Но сам-то я плохо помню. Кстати, я тоже еще не женат, мисс.

Прикусив язык, Элис воздержалась от колкого ответа и только спросила:

– Где мальчишка?

– Ах да. Вы же приехали за Чарли Овидом. – Лицо шерифа потемнело от сожаления. – Тогда идемте.

На мгновение замолчав, он поправил шляпу и нахмурился:

– Не знаю, правильно ли я поступаю. Но учитывая, что вы проделали такой путь и что позже побеседуете с судьей, думаю, особой проблемы тут нет. Просто не хочется, чтобы вы распространялись о том, что увидите. Этот мальчишка сейчас у нас самая больная мозоль. Просто проклятие какое-то.

– Порождение зла, – пробормотал помощник. – Вроде тех, из Библии.

– Каких именно? – спросила Элис.

Он снова покраснел.

– Приспешников Сатаны. Тех монстров,