Иное дело детская обувь. Ее можно делать целиком из растущей кожи. Мы думаем, что тут вполне разрешима задача — сделать ботинки, которые можно было бы носить несколько лет подряд. В лабораторных условиях мы уже не одну пару подвергали искусственному износу, соответствующему пятилетней нормальной носке, но одно дело гонять ботинки на стенде, а другое дело проверить все на практике. Вот почему меня очень интересует, как будут вести себя петины ботинки дальше, — пишите мне, пожалуйста, если Вас не затруднит, по крайней мере, каждые полгода. У нас много «подшефных» школьников, носящих нашу обувь, но у Пети ботинки из самой первой партии, и все сведения о них для нас особенно ценны. Я писал Вам два раза, но, вероятно, перепутал адрес — сужу по тому, что мои родственники мне тоже не отвечали.
Мы выбираем для опытов особенно быстроногих мальчиков. Но это не значит, что с нашими ботинками можно обращаться как попало. Они требуют хорошего отношения. При испытании новой марки велосипеда его заставляют работать в самых варварских условиях, но во время нормальной эксплуатации приходится соблюдать все правила ухода. Наши ботинки рассчитаны на взрослых, которые много ходят, и на детей, которые много бегают, но не на нерях. Передайте это Пете. Правильно обращаться с вещью — это значит удвоить срок ее жизни. Правила носки прилагаю к письму. Надеюсь на Петю. Когда-то и я был отчаянным неряхой, а сейчас, представьте, меня ставят даже в пример за мою аккуратность. Очень хочется знать, сколько же могут прослужить наши ботинки, если их носить нормально. Пишите.
Р. S. На днях пущена первая экспериментальная фабрика, где «волшебные» ботинки изготовляются уже на конвейере.
* * *
СПУСТЯ неделю Петя с мамой были в кино и увидели в киножурнале, как на опытной фабрике изготовляется «самовосстанавливающаяся подошва», — так назвал ее диктор.
— Есть самозатачивающиеся резцы, — говорил он, — есть самозаводящиеся часы, которые заводятся от ходьбы человека и обладают «вечным ходом», никогда не останавливаются — это часы для рассеянных, и появилась, наконец, подошва, которая не изнашивается. Вот она перед вашими глазами.
Зрители увидели огромные неглубокие чаны. Здесь в питательном бульоне разводили мельчайшие растительные организмы, похожие под микроскопом на желтые звездочки.
На экране было видно, как они, срастаясь, образуют тонкую пленку, такую легкую, что она свободно плавает. Пленка постепенно утолщалась.
— По мере развития микроорганизмов, — говорил диктор, — материал все больше уплотняется. Теперь «кожа» готова. Ее можно пускать в раскрой.
В закройном цехе станки-автоматы вырубали из поступавших сюда искусственных «шкур» тысячи подошв разного размера.
— Но подошва продолжает расти, — сообщил диктор. И все увидели огромную, во весь экран подошву, снятую с помощью «лупы времени». Подошва увеличивалась в толщине прямо на глазах.
— На самом деле прошло два месяца, — объяснил голос. — Подошва увеличилась настолько, насколько она наносилась бы при постоянной и долгой ходьбе. Главное же — она будет расти теперь бесконечно, как, например, чайный гриб, который разводят, вероятно, некоторые из вас. Вы сможете износить ботинки, но эту подошву — никогда.
— Ну вот, — сказала с облегчением Антонина Игнатьевна, когда они вернулись домой. — Теперь все ясно.
Она уже без боязни встретила Марью Петровну.
— Посмотрите кино, — посоветовала она соседке, — как делаются ботинки, что у Пети. Тогда вы, наконец, поверите, что я не покупаю ему каждый месяц новые.
— Ну, знаете, — возразила Марья Петровна, — в кино какие хотите трюки покажут. У меня племянник в институте кинематографии учится. Там им специальную лекцию читали. Так и называется: «Оптические обманы».
— Но ведь ботинки эти существуют, — возразила петина мама и подвинула сына поближе к Марье Петровне. — И Петя — тоже. Это не оптический обман.
— Положим, — веско бросила та, даже не взглянув на Петю, — мальчишки все обманщики. И ваш ничуть не лучше. Что вы с ним так носитесь, не понимаю! Какие-то особенные ботинки ему сделали… Мог бы и в обыкновенных походить. Выдумываете, не знаете чего.
Тут только Антонина Игнатьевна поняла, что она все равно никогда ничего не докажет Марье Петровне и что она напрасно боялась ее мнения и страдала из-за этого.
А ботинки? Петя до сих пор в них ходит.
Лунная рапсодия
Везувий был на ремонте. Это сообщил словоохотливый гид, который, слегка прихрамывая, вел группу туристов по обзорной площадке, вырубленной в скалах. Можно было подумать, что он обрадовался собеседникам, так он накинулся на нас со своими разговорами.
Он рассказывал о самых элементарных вещах с таким важным видом, точно мы были школьниками, а он впервые раскрывал перед нами ухищрения человечества в области вулканологии. Так, он счел нужным объяснить нам, что вулканы используются вместе с глубинными скважинами для постоянного наблюдения за всякой чертовщиной; происходящей в недрах Земли, и что они представляют собой одно из звеньев системы предупреждения о назревающих землетрясениях. Что порой извержения вызывают нарочно — по особому расписанию. А для предупреждения землетрясений применяются глубинные взрывы. Вулканы поэтому приходится содержать в порядке, расчищать кратер от застывшей лавы и накопившегося пепла.
Время от времени наш гид хрипло кашлял, а когда приходилось подниматься в гору, кряхтел.
Одним словом, он возбудил во мне антипатию. Тем более странную, что был-то он всего-навсего машиной, роботом.
Кто-то задал вопрос, почему он хромает.
В задачу говорящего чучела в дни его молодости входило шествовать на своих шарнирных ногах в пятидесяти шагах впереди человека, приближающегося к вулкану, и сигнализировать о внезапных и опасных изменениях обстановки. Однажды поток лавы, лившийся по склону кратера, дал боковую струю. Ручеек кинулся прямо на вулканологов. Робот успел подать сигнал тревоги. Вся энергия его батарей ушла в тот миг на спасательный сигнал, а когда долю секунды спустя, подчиняясь двигательным импульсам, он отдернул ногу, было уже поздно. Лава обожгла ему ступню.
Робот потерял подвижность, и его хотели выбросить на свалку. Но кому-то из туристского бюро пришло в голову, что видавшего виды «вулканолога» можно использовать в качестве отличного гида. Эти мальчики из экскурсионных бюро развлекаются тем, что стараются придавать своим справочным машинам самый разный облик. Бывшему работяге «приделали» кашель и кряхтение, начинили его всякими сведениями и научили рассказывать свою историю, копируя какого-то знаменитого актера. Фокус удался. В любой группе туристов кто-нибудь обязательно спрашивал гида, отчего он хромает. Реле срабатывало, и туристы становились свидетелями небольшого спектакля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});